Среди 36 султанов Османской империи были сластолюбцы и садисты, трусы и завоеватели, гениальные администраторы и безвольные глупцы. Но 13-й по счету султан Мехмед III, пожалуй, соединил в себе несоединимое: он был воином и поэтом, реформатором и палачом, который без колебаний убивал самых близких людей…

В Османской империи существовало множество опасных и кровавых традиций, но закон, согласно которому новый султан должен был убить всех своих братьев, был одним из самых жестоких.

Дабы пресечь распри

Закон, повелевающий убивать братьев, был издан Мехмедом II Завоевателем еще в 1478 году. Закон гласил: «Тот из моих сыновей, кому должен достаться Султанат, должен убить своих братьев». С этого момента каждый новый султан должен был занимать трон, убивая всех своих родственников мужского пола.

К несчастью, у Мехмеда III братьев было очень много, ведь их количество зависело от любвеобильности султана-отца. Например, у Мурада III, отца Мехмеда III, было «всего лишь» пять братьев, но больше сотни детей. Поэтому у самого Мехмеда было уже 19 братьев. Выхода у новоиспеченного правителя не было: вступив на трон в 1595 году, Мехмед, опасаясь заговора со стороны родственников, тут же приказал всех казнить. 19 молодых здоровых мужчин, как это было принято в Османской империи, глухонемые евнухи задушили с помощью носовых платков. Но это было еще не все: помимо братьев, по приказу Мехмеда были утоплены в Босфоре все беременные жены Мурада III и его наложницы.

Даже если бы Мехмед совершил только это (самому старшему из убитых принцев было всего 11 лет), он возглавил бы список самых кровавых правителей мира! Но впереди были восемь долгих лет правления. За эти годы Мехмед преуспел в науке убивать: он резал и жег, душил и вешал, рубил и колесовал.

При всем этом сказать, что он был чересчур кровожаден, тоже нельзя: просто у него было слишком много родственников!

Родился будущий султан Мехмед III в 1566 году. Его сразу объявили наследником и воспитывали как наследника престола. Хотя Мехмеду и оказывали подобающие почести, но, когда ему исполнилось 17 лет, его отправили в город Мание в качестве вали — так называлась должность губернатора.

Переезжая в свой новый султанский дворец, Мехмед прихватил с собой 2-тысячную свиту. В Манисе у него родились четверо сыновей, двое из которых были казнены, а двое впоследствии тоже стали султанами под именами Ахмеда I и Мустафы I.

Правда, решительные меры в отношении братьев не сильно упрочили крепость трона. Опасность пришла, откуда не ждали: вначале взбунтовались янычары, которые подняли мятеж и потребовали повышения жалованья, а также других привилегий. Мехмед удовлетворил их требования, однако вскоре вспыхнули беспорядки среди населения Стамбула. Их удалось подавить только после того, как визирь Ферхад-паша вывел на улицы артиллерию. Смертоносный огонь быстро образумил бунтовщиков — часть была убита, другие разбежались.
Так что царствование Мехмеда обещало быть «урожайным» во всех смыслах. Но, прежде всего, «щедрым» на убийства и казни. И Мехмед сделал все, чтобы ожидания оправдались.

Война до победы

Правление этого кровожадного, но поначалу весьма энергичного султана протекало под бдительным оком матери, любимой наложницы Мурада III Сафие-султан. По одной из версий, она была дочерью знатного венецианца, губернатора острова Корфу. По другой — крестьянкой из албанской деревушки, которая стала наложницей Мурада в 13 лет и в результате хитрости и изворотливого ума стала его спутницей на всю жизнь.

После смерти Мурада III Сафие получила титул валиде-султан («мать султана»), что предоставило ей почти неограниченные права.

В 1596 году молодой султан, поощряемый наставником Садеддином Ходжой, убедился в «необходимости завоеваний и добродетелях священной войны» и собрался в поход против Австрии. Его мать, понимавшая безумие этой затеи и знающая силу австрийцев, попросила любимую наложницу султана отговорить его. Но едва бедная девушка открыла рот по этому поводу, Мехмед вонзил ей в грудь кинжал и убил. После этого никто уже не смел перечить вспыльчивому повелителю.

Однако, находясь в походе, Мехмед понял, что война не его удел. Особенно перепугался султан, когда увидел расположение австрийцев, встретивших турок на Мезекерештеской равнине. Он хотел бежать с поля боя, но Синан-паша, главнокомандующий войсками, с трудом убедил его остаться. На следующий день, когда битва только началась, Мехмед снова дрогнул. На этот раз от позора его спас Садеддин Ходжа, который надел на Мехмеда плащ пророка Мухаммеда и убедил присоединиться к сражающимся. Султан не посмел бросить войско, и — о чудо! — его воины каким-то образом нанесли поражение австрийцам! В результате Мехмеда назвали «императором, покоряющим мир, султаном Гази Мехмед-ханом», хотя, вернувшись в Стамбул, случайный победитель о войне забыл навсегда. Больше против врагов он в походы не ходил, предпочитая управлять армией из столицы.

Здесь было гораздо комфортнее и, что еще важнее, безопаснее. Уже следующей весной Мехмед казнил своего сына Селима, заподозрив того в притязании на трон.

Жизнь султана была не слишком разнообразной, но не скучной. Как полноводная, но неспешная река, она текла между казнями, сладострастием, до которого Мехмед был большой охотник, и интригами, которые плела его мать — всемогущая Сафие-султан. Эта решительная женщина придала взятке статус первой необходимости, чем сильно осложнила жизнь Османской империи.

Неожиданный конец

В течение недолгого времени Сафие-султан практически захватила власть во всей империи. Она назначала любого человека на любую должность. Кто давал большую взятку, тот получал более высокий пост. Нормы и этические принципы, установленные в империи султаном Сулейманом, к этому времени утратили свою силу. Взятки Сафие получала при посредничестве евнуха-привратника Газанфер-аги, охранника невольниц Осман-аги, Разие-хатун и представительницы еврейской диаспоры Эстен-киры.

Матери султанов обычно осуществляли свою деятельность через женщин-евреек, которых именовали термином «кира». Эти женщины были своеобразными торговыми агентами женщин, запертых в гареме. Кирой Сафие-султан была некая Эсперанца Мальки, женщина молодая, красивая и решительная. Ходила слухи, что Сафие и Мальки, фактически хозяйки Стамбула, были любовницами и находились, как говорили тогда, в «противоестественной» любовной связи.

Это возмущало янычар и властных мужчин, которые в Османской империи считали себя высшей расой. А тут какие-то «шлюхи» заправляют жизнью империи, при попустительстве слабовольного султана! К чертям собачьим такого султана!

А Мехмед III в самом деле ничего подобного не замечал, да и не хотел видеть. Невзирая на еще довольно молодой возраст, его здоровье разрушалось на глазах. Периодически он терял сознание и впадал в забытье. Иногда казалось, что султан вот-вот отдаст концы. Об одном из таких случаев упоминал венецианский посол Капелло в своем сообщении от 29 июля 1600 года: «Великий Властитель удалился в Скутари, и ходят слухи, что там он впал в слабоумие, что с ним до этого уже неоднократно происходило, и этот припадок продолжался три дня, в течение которых бывали краткие периоды прояснения разума».

Тем временем взяточничество, коррупция и полный паралич власти довели народ до восстания. Бунт разгорелся в Анатолии — в провинции империи вспыхнула так называемая «джелялийская смута». Султан посылал туда войска, которые долго не могли справиться с бунтовщиками. И однажды сын султана Махмуд попросил у отца разрешения отправиться с войсками. Он сказал: «Отец, назначь меня главнокомандующим, и я подавлю бунт в Анатолии». Однако Мехмед понял это по-другому: Сафие-султан убедила его в том, что сын, которому симпатизируют янычары, таким образом стремится занять трон. И ночью, когда принц Махмуд спал, палачи султана удавили его.

К этому моменту султан Мехмед был настоящей развалиной: непомерно толстый, измученный постоянными страхами за свою жизнь и власть, он страдал бессонницами, импотенцией и чрезмерным аппетитом. А 21 декабря 1603 года его настиг сердечный приступ, от которого султан в итоге скончался. Ему было 37 лет. Царствование Мехмеда III продолжалось восемь лет, но заслужило в памяти потомков слова презрения и злобы.

Егор ШВАРЦ