Тупик для шаха

К началу 1960-х годов Иран развивался семимильными шагами. Относительно молодой шах Мохаммед Реза Пехлеви, родившийся в 1919 году, мечтал сделать свою страну либеральной, прогрессивной и сильной. Однако смертельная болезнь, которую обнаружили у Пехлеви в 1973 году, привела к обратному - падению монархического режима и Исламской революции...

С самого начала своей деятельности шах Ирана Мохаммед Реза Пехлеви был марионеткой в чужих руках. Даже его приход к власти был обеспечен переворотом и участием в нем Великобритании и СССР. После этого Реза Пехлеви около двадцати лет боролся то с иностранным влиянием, то с внутренней оппозицией за право управлять своей собственной страной.

В 1963 году шах начал реформы, получившие название «Белая революция». Реза Пехлеви, учившийся в Швейцарии, был хорошо образован и хотел сделать Иран светским государством. Так что «Белая революция» была призвана превратить Иран в своего рода «ближневосточную Японию».

Страна развивалась быстрыми темпами. Возможно, мечтам шаха, проводившего реформы с большой энергией, суждено было сбыться, если бы не появление нового поколения революционеров, объединенных ненавистью к шаху и избранной им модели развития общества. А также смертельной болезни, которая впервые проявила себя в 1974 году.

В апреле 1974 года доктору Жану Бернару, возглавляющему Институт исследования лейкемии при парижской больнице Св. Людовика, позвонил Аббас Сафавиан, личный советник шаха, и попросил прилететь в Тегеран для обследования одного высокопоставленного чиновника. Кто этот чиновник, Сафавиан не сказал, и Бернар решил, что это кто-то из министров иранского правительства. Правда, доктора насторожили меры секретности, к которым прибег Сафавиан, - мало того что он убедительно попросил Бернара никому не рассказывать о его миссии, но и потребовал, чтобы доктор привез с собой все необходимую для исследования аппаратуру. Это было странно, поскольку Бернар знал, что иранские медики, лечившие высокопоставленных больных, имели все необходимые для этого инструменты. Но обещание хорошего гонорара помогло преодолеть все сомнения. И 1 мая 1974 года Жан Бернар и Жорж Фландрен, ведущий сотрудник его лаборатории, прибыли в Тегеран.

И тут они в обстановке строжайшей секретности узнали, что неназванный больной - 35-й шах Ирана 55-летний Мохаммед Реза Пехлеви. Выбор врачей был обусловлен не только их высокой квалификацией - они участвовали в лечении президента Франции Жоржа Помпиду и других видных политиков, - но и боязнью утечки информации. Оппозиция в лице аятоллы Хомейни и его соратников видели в шахе врага №1 и требовали его отставки. И если бы о болезни первого лица страны узнали его противники, они сделали бы все, чтобы заставить монарха отказаться от трона. Тем более что заболевание оказалось более чем серьезным: проведенный анализ подтвердил, что шах страдает хроническим лимфоцитарным заболеванием крови, или попросту лейкемией.

Хронический лимфолейкоз - одно из наиболее распространенных онкогематологических заболеваний, которое является практически неизлечимым медленно прогрессирующим заболеванием. Пациенты поначалу могут предъявлять жалобы на так называемые конституциональные симптомы - астению, повышенную потливость, спонтанное снижение массы тела. Однако ничего такого у шаха пока не было - он жаловался только на увеличенную селезенку, и врачи поначалу решили ограничиться консультацией. Лечение осложнялось еще и тем, что иранцы потребовали - шаху о болезни ни слова, пусть он считает, что совершенно здоров.

На первом этапе с этим пожеланием было справиться легко. Но спустя несколько месяцев после увеличения количества лейкоцитов в крови было решено вводить лекарство - раствор «Хлорамбуцила». Шаху это сделали под надуманным предлогом, и он, хоть и заподозрил что-то, в целом чувствовал себя здоровым. Настолько здоровым, что продолжал кататься на лыжах в Альпах, хотя при таком заболевании это категорически запрещено - любая серьезная травма может привести к большим осложнениям, а то и к смерти.

На тот момент о болезни знали всего лишь шесть человек - жена, несколько врачей и самые близкие шаху люди, которые по определению обязаны держать язык за зубами.

Поначалу шах переносил все необходимые процедуры вполне нормально, хотя для его полноценного лечения требовалось пребывание в стационаре. Однако шах этого позволить себе не мог. Более того, секретность иногда приобретала параноидальный характер. Так, французские врачи, чтобы сохранить болезнь в тайне, даже раствор «Хлорамбуцила» привозили в коробках из-под «Хлорохина» - совершенно другого лекарства. И однажды камердинер шаха, которому было вменено в обязанность давать монарху лекарство, закупил в ближайшей аптеке партию «Хлорохина» и давал его шаху в течение нескольких месяцев. Разумеется, это привело к ухудшению здоровья шаха, и, когда вскрылось, французские врачи были в ужасе.

Наверное, самым разумным в данной ситуации для шаха было отказаться от власти в пользу сына. Но он не считал это возможным: страна находилась на перепутье, и молодой наследник, не имеющий политического опыта, вряд ли сумел бы погасить полыхающие страсти. Да и шах, который, на первый взгляд, ничего не знал о своей болезни, на самом деле все понимал: так, однажды он, глядя в глаза врачу, обронил: «Я прошу лишь помочь мне продержаться два года, чтобы наследный принц мог завершить обучение и провести хотя бы год в Тегеране».

Врачи пообещали, хотя в борьбе с такой болезнью прогнозы весьма условны: лейкоз легко может перейти в более сложную форму, и тогда все происходит в крайне быстром темпе.

Так оно и случилось.

Как отмечали многие из тех, кто лично знал Резу Пехлеви, он был человеком сомневающимся, нерешительным, часто впадающим в депрессию. Разумеется, болезнь постепенно истощала его силы: шах не находил в себе нужной твердости в проведении назревших перемен. Он надеялся то на тайную полицию САВАК, противозаконная деятельность которой только нагнетала обстановку в стране, то на помощь США и Британии, которые были заинтересованы в сохранении монарха, которого они знали и который покровительствовал их нефтяному бизнесу.

Но с 1978 года в стране начались бунты. Шах метался, как загнанный в клетку зверь, и чудовищное напряжение послужило спусковым крючком для обострения заболевания.

В течение 1978 года антишахские демонстрации охватили всю страну. К концу года забастовки рабочих и студентов парализовали экономику. Армия, брошенная на подавление массовых выступлений, присоединилась к демонстрантам. Тайная полиция уже не могла ничего поделать. И здоровье шаха сделало крен в сторону абсолютной безнадежности: стресс привел к тому, что лимфома переросла в злокачественную опухоль - врачи констатировали лимфосаркому.

Шах уже не мог принимать важные решения. И в январе 1979-го он покинул Иран, отправившись в добровольную ссылку. Две недели спустя в страну вернулся Хомейни. А 11 февраля 1979 армия объявила о своем нейтралитете по отношению к политической борьбе революционеров с правящим режимом, что предопределило судьбу монархии.

Поразительно, но большинство стран, напуганные массовым энтузиазмом иранских бунтовщиков, боялись впускать беглого шаха. В результате больного и всеми брошенного монарха даже называли «летучим голландцем». Один из самых богатых людей на планете (находясь в зените славы, шах только от нефтяных доходов Ирана получал 2 млн долларов в неделю, а покидая Иран, вывез личного имущества на 13 млрд долларов) перемещался из страны в страну как турист - вначале жил в Марокко, потом на Багамах, потом в Мексике и Панаме, а закончил свой земной путь в Египте 27 июля 1980 года.

Шахский режим имел много недостатков, но после его свержения и смерти с кипящего ближневосточного котла и вовсе сорвало крышку. И, как выяснилось, Реза Пехлеви был не самым худшим монархом - во всяком случае, при нем кровавый ручей не превратился в полноводную реку.

Артур ОДИНЦОВ