Накануне Февральской революции политики и генералы вынашивали планы дворцового переворота. Самое удивительное, что активную роль в этом играли и близкие родственники Николая II.

Затея Верховного главнокомандующего

В начале XX века семья Романовых была большой, но отнюдь не дружной.

В царствование Николая II двое великих князей — дядя царя Павел Александрович и родной брат Михаил Александрович — заключили неравнородные браки. Двоюродный брат Кирилл Владимирович женился без разрешения Николая II, что запрещалось. Все они были наказаны — лишены чинов, званий и высланы за границу.

Но Николай II — человек мягкий. Через некоторое время он простил всех этих великих князей. А вот они затаили обиду.

Император и императрица жили замкнуто, мало общались с родственниками. Это тоже не вело к налаживанию теплых отношений. Особенной нелюбовью пользовалась жена Николая II Александра Федоровна, которую считали гордой и надменной.

Казалось бы, начавшаяся в 1914 году война должна была сплотить Дом Романовых. Ничего подобного. Все великие князья — военные. Все они ждали высоких постов в армии и покровительствовали своим любимым генералам. В итоге — склоки и обиды.

Правда, первым начал интриги великий князь Николай Николаевич, которого как раз высоким постом не обделили. В начале войны царь назначил его Верховным главнокомандующим.

Командовал Николай Николаевич плохо. При нем русские войска потерпели поражение в Восточной Пруссии, а весной 1915 года началось «Великое отступление». Оно привело к политическому кризису. Большинство Государственной думы объединилось в Прогрессивный блок, который выдвинул требование — создать «правительство доверия». То есть такое правительство, которое устраивало бы Думу.

Николай Николаевич летом 1915 года о «правительстве доверия» не думал. Он считал виновниками всех бед в стране Александру Федоровну и Распутина. «Старца» он вообще грозился повесить, если тот вздумает приехать на фронт.

Великий князь вел задушевные беседы с Владимиром Орловым, начальником военно-походной канцелярии императора. Их разговоры сводились к тому, что Александру Федоровну надо заключить в монастырь.

Скорее всего, это была пустая болтовня. Но императрица о ней знала. В августе 1915 года Николая Николаевича сняли с должности Верховного главнокомандующего и отправили командовать Кавказским фронтом.

Некоторые Романовы повозмущались, но вскоре утихли. На время.

Поход на Царское Село

В стране нарастало недовольство. К концу 1916 года оно стало всеобщим. В Думе к оппозиции примкнул даже такой ярый сторонник самодержавия, как Владимир Пуришкевич.

Политики, генералы, общественные деятели, отставные чиновники — все критиковали власть. Все требовали «правительства доверия», а для начала — устранения «темных сил», то есть императрицы и Распутина.

Не остались в стороне и родственники Николая II. В октябре-ноябре они встречались с царем и писали письма. Просили и умоляли, чтобы Николай II удовлетворил требования общественности.

Просьбы ни к чему не привели. И тогда «их высочества» стали строить заговоры.

Из всех великосветских заговоров удался только один — убийство Распутина. Непосредственное участие в нем принял двоюродный брат царя Дмитрий Павлович.

Почти все члены императорской фамилии ему сочувствовали. А кое-кто и помогал. Например, великий князь Николай Михайлович, всегда славившийся либеральными убеждениями. Убийство Распутина он назвал «полумерой», «так как надо обязательно покончить и с Александрой Федоровной».

Об этом великий князь разглагольствовал на всех светских встречах. Под Новый год царь выслал его из Санкт-Петербурга. «Александра Федоровна торжествует, но надолго ли, стерва, удержит власть?» — писал Николай Михайлович в дневнике. Слово «стерва» отлично показывает, какими были отношения внутри императорского дома.

И Николай Михайлович не был одинок. Заговорщическую активность развили великая княгиня Мария Павловна и ее сыновья — Кирилл, Андрей и Борис Владимировичи. Они — давние недруги императрицы.

Французский посол Морис Палеолог записал в дневнике разговоры Владимировичей. А говорили они о том, чтобы «спасти царизм путем дворцового переворота». Планы были такие: «С помощью четырех гвардейских полков, которых преданность уже поколеблена, [они] двинутся ночью на Царское Село; захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царем наследника Алексея, под регентством великого князя Николая Николаевича».

Мария Павловна обсуждала планы дворцового переворота с председателем Думы Михаилом Родзянко и французским послом. Причем Родзянко от обсуждений уклонился, а вот Палеолог — посол дружественной державы — обещал содействие.

Слухи об активности Владимировичей дошли до Николая II. Он принял кое-какие меры: Кирилла Владимировича отправил с военной инспекцией на Мурман, а Андрея Владимировича — на лечение в Кисловодск. Туда же вскоре уехала и Мария Павловна.

«Госпиталь открыт не будет»

Планы дворцового переворота строили не только великие князья. По словам лидера, члена Прогрессивного блока Василия Шульгина, о перевороте «воробьи чирикали в каждой гостиной».

Но птичьим чириканьем дело не ограничивалось. Существовало несколько заговорщических центров. В Петрограде такой центр возглавлял лидер партии октябристов Александр Гучков. Ему помогали депутат Думы Николай Некрасов и миллионер Михаил Терещенко. Все — будущие министры Временного правительства.

«План заключался в том, — рассказывал Гучков, — чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой императорский поезд, вынудить отречение». По отношению к Николаю II замышлялось «только моральное насилие».

В Москве во главе заговорщиков стоял князь Георгий Львов, будущий глава Временного правительства. Москвичи делали ставку на великого князя Николая Николаевича, командовавшего Кавказским фронтом.

По поручению Львова с великим князем встретился тифлисский городской голова Александр Хатисов. Уже в эмиграции Хатисов рассказал: «Николай Николаевич должен был утвердиться на Кавказе и объявить себя правителем и царем». Николая II предполагалось «арестовать и увезти в ссылку, а царицу заключить в монастырь, говорили об изгнании, не отвергалась и возможность убийства».

Если Николай Николаевич согласится, Хатисов должен был отправить заговорщикам телеграмму: «Госпиталь открыт, приезжайте».

Великий князь не согласился. Его смущала не сама возможность переворота, не верность присяге, а неверие в успех. Он боялся, что солдаты не поддержат заговорщиков. Хатисову пришлось отправить телеграмму: «Госпиталь открыт не будет».

Роковая телеграмма

Планы дворцового переворота так и остались планами. Но они сыграли важную роль. К началу 1917 года и политики, и генералы свыклись с мыслью, что Николай II должен отречься от престола. Царь в их глазах как бы потерял свою легитимность. И при первом же потрясении — при известии о солдатском бунте в Петрограде — они ухватились за казавшуюся им спасительной идею — идею отречения.

А технические детали были уже подготовлены: в марте 17-го императорский поезд действительно застрял между Ставкой и Царским Селом, а Николай II под «моральным давлением» действительно подписал акт отречения. Причем принимал его Александр Гучков.

Во время Февральской революции никто из великих князей палец о палец не ударил, чтобы помочь Николаю II. Николай Николаевич, как и другие командующие фронтами, прислал телеграмму, в которой просил царя отречься от престола. По словам очевидцев, эта телеграмма особенно сильно потрясла Николая И. Прочитав ее несколько раз, царь окончательно принял решение отказаться от власти.

Монархия рухнула. И этому в немалой степени способствовали ближайшие родственники последнего российского императора. Что ж, история полна парадоксов.

Глеб СТАШКОВ