В отличие от своих родственников Федор Толстой делал «пиар» прославленному семейству не успехами на военно-политическом поприще и не литературными шедеврами, а скандалами.

Профессиональный скандалист

Понятие «профессиональный скандалист» — самое подходящее определение для Федора Толстого. Как писал Александр Герцен, «он развил одни только буйные страсти, одни дурные наклонности, и это не удивительно; всему порочному позволяют у нас развиваться долгое время беспрепятственно, а за страсти человеческие посылают в гарнизон или в Сибирь при первом шаге».

По мнению либерала Герцена — среда виновата. Но был, например, у нашего Толстого двоюродный брат — тоже Федор, только не Иванович, а Петрович. Вместе (с разницей в год) они учились в Морском кадетском корпусе, вместе служили в гвардии. Но Федор Петрович не пошел в разнос, а состоялся как скульптор, медальер и художник. Но все равно больше помнят его беспутного кузена…

Итак, наш Толстой родился 6 февраля 1782 года в Москве, в семье знатного бездельника графа Ивана Андреевича и его супруги Анны Федоровны, в девичестве Майковой.

Хотя еще Петр III освободил дворян от обязательной службы, они обычно где-нибудь служили, хоть немного. Федор Толстой хотел просто жить в свое удовольствие, но детей, кроме него, в семье было еще семеро, а средств на красивую жизнь для всех не хватало. Батюшка пристроил Федора в Морской кадетский корпус, а затем протолкнул в престижный гвардейский полк — Преображенский.

Науки Толстого не интересовали, но в рамках учебного курса он отлично освоил фехтование и стрельбу, а затем начал практиковаться. В 17 лет он впервые дрался на дуэли — с офицером, назначившим ему взыскание по службе. Неизвестно, чем закончилось дело, но в общей сложности Федор Толстой убил на поединках 11 противников (Пушкин дрался на дуэлях пять раз, и только одна из них закончилась летальным исходом — смертью самого поэта).

Сожительство с обезьяной

Народ в Преображенском полку подобрался не простой, все с высокими покровителями, и можно предположить, что от беспокойного сослуживца решили избавиться. Иначе трудно понять, в силу каких причин типичный представитель золотой молодежи решил вдруг отправиться в опасное плавание. Еще труднее пронять, с какой стати начальник первой русской кругосветной экспедиции Иван Крузенштерн согласился взять с собой этого оболтуса.

Плавание началось 7 августа 1803 года. Толстой доставал своих спутников задиристостью, хулиганскими выходками и недисциплинированностью. Однажды он напоил корабельного священника, а когда тот заснул, приклеил его бороду к палубе сургучом корабельной печати. Когда священник проснулся, пройдоха объяснил ему, что печать с царским гербом, и срывать ее нельзя ни в коем случае, иначе прямая дорога на каторгу. Пришлось бедняге обрезать бороду.

На Маркизских островах Толстой сделал себе татуировки и притащил на борт орангутанга. Близ берегов Камчатки наученный им примат забрался к Крузенштерну в каюту и залил чернилами судовые бумаги. Терпение начальника экспедиции лопнуло: высаженному на берег вместе с орангутангом офицеру посоветовали добираться домой самостоятельно.

Даже сегодня дойти пешком от Камчатки до Санкт-Петербурга по плечу только самым подготовленным экстремалам. Но Толстой сумел преодолеть этот маршрут, да еще и побывать на Аляске. Только орангутанг по дороге потерялся. Одни злопыхатели утверждали, что Федор Иванович с обезьяной сожительствовал, другие — что он ее съел, но такое, конечно же, говорилось за глаза, ибо нарываться на дуэль никому не хотелось. И еще к нему приклеилось прозвище Американец (второй вариант — Алеутец).

Подвиги на войне

Несмотря на нравоучительный финал, для соотечественников Федор Иванович так и остался картежником и дуэлянтом

В Санкт-Петербурге Толстой появился в августе 1805 года, т.е. за год до возвращения Крузенштерна. Но рапорт начальника экспедиции уже дошел до царя, так что Американца арестовали на городской заставе и отправили в глухую крепость Нейшлот на финляндской границе.

Но в 1808 году между Россией и Швецией началась война, и в этой глуши появился царский любимец князь Михаил Долгоруков. Два аристократа быстро нашли общий язык, благо и людьми были похожими. Долгоруков называл младшего по возрасту Толстого «дядей Федей» и «приберегал для самых отчаянных военных операций».

Правда, 15 октября Долгоруков был убит шальным ядром. Для Федора Ивановича это, конечно, был удар, но и новое начальство его оценило. Отлично проявив себя при переходе по льду через пролив Кваркен, он был реабилитирован и, вернувшись в Преображенский полк, получил звание штабс-капитана.

Но в мирное время из него опять полезла дурь. Сначала Толстой застрелил вызвавшего его на дуэль капитана Брунова, вступившегося за честь сестры. Затем — новая дуэль, жертвой которой стал прапорщик Нарышкин.

Толстого разжаловали в рядовые и выпихнули в отставку, да еще с предписанием жить безвылазно в своем Калужском имении.

Но в 1812 году появился Наполеон, и энергия Американца снова пришлась к месту. В 1815 году он снова вышел в отставку, но уже полковником и георгиевским кавалером.

И Федор Иванович зажил в свое удовольствие. Его дом стал одним из центров московской тусовочной жизни. Толстой дружил с литераторами — Баратынским, Жуковским, Батюшковым, Грибоедовым.

Отношения с Пушкиным складывались у Федора Ивановича неровно. Однажды Пушкин увидел, как в карточной партии Толстой передернул, и сделал ему замечание. Толстой огрызнулся: «Да, я сам это знаю, но не люблю, чтобы мне это замечали». Дело запахло дуэлью, но присутствующие ссору замяли.

Через год Пушкина сослали на Кавказ, а Толстой начал распускать слухи, будто перед ссылкой поэта выпороли в полиции. Пушкин сочинил эпиграмму, где упомянул и шулерство, и пресловутое сожительство с обезьяной. Но когда ссылка закончилась, их снова помирили, тем более что драться им не очень-то и хотелось. Толстой понимал, что «поэт в России — больше, чем поэт», а Пушкин осознавал риск поединка со столь опасным противником. Со временем их отношения стали приятельскими.

Исповедь дуэлянта

Товарищем Федор Иванович был хорошим, если только речь не шла о картах, где он, по собственным словам, «не знает ни друга, ни брата». Как-то один из друзей позвал его секундантом. Толстой согласился, но затем сам устроил ссору с противником друга и, настояв на немедленном поединке, убил его.

Шулером он тоже был первоклассным, хотя в России водились мастера и покруче. К тому же Толстого часто губил азарт. Однажды Американец узнал, что его фамилию как не уплатившего «долг чести» впишут на черную доску в Английском клубе. Денег не было, и Толстой решил застрелиться.

Выручила любовница — цыганская танцовщица Авдотья Тугаева, предложившая возлюбленному весь свой капитал, скопленный из его же подарков. Толстой был настолько тронут, что женился на ней.

Произошло это в 1821 году. В течение следующей четверти века Американец плавно превращался в респектабельного члена общества. В браке родилось 12 детей. 11 из них умерли в младенческом или отроческом возрасте. Сам Толстой считал, что это расплата за 11 человек, убитых им на дулях и внесенных в синодик. После смерти очередного ребенка он вычеркивал одну из фамилий и записывал напротив — «квит».

Предпоследняя дочь — Сарра — обладала уникальным поэтическим даром, но в 17 лет умерла от чахотки. Похоронив ее, Толстой выразил надежду, что хоть младшая дочь Прасковья останется в живых. И она, единственная, дожила до зрелого возраста, выйдя замуж за московского губернатора Василия Перфильева, которому родила сына Дмитрия.

Такие удары настроили Толстого на покаянный лад. Он стал регулярно посещать церковь, занимался благотворительностью, а перед кончиной, последовавшей 24 октября 1846 года, несколько часов исповедовался священнику.

Однако, несмотря на нравоучительный финал, для соотечественников Федор Иванович так и остался картежником и бретером.

Олег ПОКРОВСКИЙ