То, что люди не учатся на ошибках истории, — самый главный урок истории




Даша Севастопольская

Судьба простой русской девушки Дарьи, добровольно отправившейся спасать раненых во время Крымской войны, сложилась странно. Она была прославлена по всей империи, а потом забыта. Стала больше мифом, чем реальным человеком. Даже фамилия ее «нашлась» лишь через 130 лет! А обстоятельства подвига вызывают разночтения и сегодня...

Когда во время Крымской войны началась осада Севастополя, 17-летняя девушка Даша с Корабельной стороны продала свое имущество, купила повозку с лошадью и отправилась в самое пекло битвы спасать раненых. За свои дела она получила награду от царя, а потом как бы «потерялась» в истории. Правда, именно она с коромыслом на плече дает напиться из ведра солдатам на панораме Севастопольской битвы. Присутствует Даша и на рисунках баталиста Василия Тимма.

«Дитя бухты и взморья»

Ветераны Крымской войны. В первом ряду слева Даша Севастопольская
Ветераны Крымской войны. В первом ряду слева первая «сестра милосердия» Даша Севастопольская (Михайлова)

В 1854 году, для «поднятия духа русского воинства», император Николай I послал в Севастополь своих сыновей Михаила и Николая. От них он узнал, что «ухаживает за ранеными и больными, оказывает примерное старание девица по имени Дарья». Царь приказал пожаловать девушке из низшего сословия золотую медаль «За усердие» на Владимирской ленте и 500 рублей серебром (что равнялось генеральскому окладу). А также обещал, что «по выходу ее в замужество пожалует еще тысячу рублей». Всего через два месяца после начала Крымской войны между Россией и коалицией Британии, Франции, Турции и Сардинии о подвиге Дарьи было объявлено по всему Черноморскому флоту. Сыновья, от имени отца и по его воле, расцеловали отважную девицу, которой было всего 17 лет. Кстати, по свидетельству главного хирурга осажденного Севастополя, великого врача Николая Пирогова, знавшего Дарью, та была весьма недурна собой. Но что сподвигло обычную девушку отправиться на войну и реально рисковать своей жизнью?

На Корабельной стороне Севастополя издавна селились отставные матросы, такие как герой Синопской битвы Лаврентий - отец Дарьи. Он умер вдовцом за год до начала Крымской войны. Советский писатель Сергей Сергеев-Ценский в своем романе «Севастопольская страда» писал, что Даша росла «как дитя бухты и взморья»: «Плавала она, как дельфин... Гребла не хуже самого заправского гребца и ставила парус». Автор много работал с архивами и определенно претендует на достоверность событий.

Сергеев-Ценский описывает, как друзья покойного отца Дарьи, служивые матросы «пошли вместе с другими армейскими батальонами встречать англо-французов на Алме (река близ Евпатории. - Прим. авт)». Долго глядела им вслед Даша и не могла усидеть дома. Вскоре она продала отцовский ялик и сети, кур и восьмимесячного борова, а на эти деньги купила у водовоза-грека «немудрую лошаденку» весьма пожилых лет вместе с двуколкой и упряжью. Затем собрала у себя и соседей разного тряпья для перевязки ран и задумалась, как попасть на передовую. Висевшая на стене отцовская бескозырка дала ей мысль переодеться юнгой... Дарья перешила на свой рост отцовскую матроску и шаровары, спрятала в недрах его бескозырки свою длинную косу и в этом романтическом образе отправилась спасать раненых, став первой сестрой милосердия Севастополя.

Примерно то же самое о Дарье рассказывали ее современники. Но указывали другие мотивы для отправки на фронт. Главврач военного госпиталя Ульрихсон писал: «...дочь матроса Дарья «набрала с собой водки, вина, кое-каких закусок и направилась вслед за войсками... в качестве маркитанши. Первоначальный ее план, следовательно, был основан, как рассказывали моряки, на чисто коммерческом расчете. Но когда войска наши, потеряв сражение 8 сентября, возвращались обратно к Севастополю, сердце девушки не выдержало потрясающей картины и вступило в свои права. Вместо наживы от продажи своих продуктов маркитанша обратилась в сестру милосердия и принялась безвозмездно помогать страдальцам».

Дамы в лазарете

Вино было роздано для подкрепления ослабевших, а повозка превратилась в передвижной медпункт. Когда перевязочные средства закончились, пришла помощь от императора - те самые 500 рублей. Снарядом убило ее старую клячу - армейцы выдали ей новую лошадь. «Движимая милосердием своей женской натуры, она здесь на полях битвы и в госпиталях с самопожертвованием помогала раненым...» (из писем Николая Пирогова жене).

«Севастопольские дамы во время бомбардировки города последовали примеру Дарьи», - писал Ульрихсон. Женщины перевязывали солдат, раздавали им лекарства, поили больных чаем, присматривали за кухней.

Вскоре из Петербурга прибыли подвижницы из Крестовоздвиженской общины, созданной по инициативе великой княгини Елены Павловны. Это о них - девицах и вдовах от 20 до 40 лет в коричневых платьях, белых чепцах, с золочеными крестами на голубых лентах - сказал Николай Пирогов: «Что из всего этого хаоса точно хорошо, так это сестры милосердия». Они охотно делились своими медицинскими навыками с местными «сестричками». Дарья эту «науку» быстро освоила, и, по словам Пирогова, успешно ассистировала хирургам во время операций.

Среди петербургских сестер были российские аристократки - настоятельница общины Екатерина Хитрова, родственница фельдмаршала Кутузова Екатерина Бакунина и другие. Как и все сестры, они не имели ни собственной одежды, ни мебели, ни личных денег. Все виды благодарности от больных сдавали в общую кассу. В случае замужества, как гласил устав, сестры покидали общину.

Пирогов описывал в своих письмах, как весной 1855 года сестры все в Крыму «перевернули вверх дном»: «Они в Херсоне аптекаря, говорят, застрелили. Истинные сестры милосердия - так и нужно, одним мошенником меньше...» Впрочем, из того же письма Пирогова становится ясно, что, по сути, сестры «подняли дело, довели до следствия», а уж дальше аптекарь самостоятельно «решился себя на тот свет отправить». Под руководством Пирогова женщины отдали под следствие смотрителя симферопольского госпиталя и затем установили дежурство, чтобы понять: «отчего куриный суп, в который на 360 человек кладется 90 кур, таким выходит, что на вкус не куриный, а крупой одной действует, тогда как сестры... меньше кур кладут, а вкус лучше».

А однажды зимой в пути подводчики и ходячие раненые оставили слабых больных зябнуть на улице, сами же уселись в трактире. Тогда Бакунина так прикрикнула на них, что все бросились вон, а один даже оставил стопку недопитой!

Английские подражательницы

Часто раненые поступали в ужасном состоянии, без рук и ног; этот - с размозженной головой, у другого лицо сорвано ядром. Сестры помогали всем - неважно, свой это был, француз, турок или англичанин. Через три недели после прибытия многие подвижницы вышли из строя из-за нервного истощения или болезней. По разным причинам скончались 11 из 120 подвижниц.

Пирогов составил инструкцию: «Трудиться беспрерывно для пользы ближнего, но не до изнурения сил... помня, что каждая сестра... живет уже не для одной себя только...» Самые стойкие прошли войну до конца. В их числе Дарья, которую не брали ни ужасы, ни болезни. Даже пули и взрывы словно обходили ее стороной. Любой раненый знал, что и в дождь, и в бурю, в перевязочной ли, на бастионе или в палатке, он может рассчитывать на «сестричек». Бывшей маркитантке, которую тогда уже называли не иначе, как Даша Севастопольская, благодарные бойцы подарили икону...

После войны Дарья Михайлова (ее фамилия нашлась в архивах только в 1983 году) вышла замуж за унтер-офицера Максима Хворостова. Получив обещанное царем приданое, она открыла трактир, но вскоре прогорела. Как видно, из героев дельцы не получаются - разная порода людей. Старость Дарья провела одиноко, в молитвах, а подаренную бойцами икону пожертвовала храму.

Слава о русских сестрах милосердия распространилась по всему миру. Юрист Анатолий Кони считал: «Тут не было обычного заимствования "последнего слова" с Запада - наоборот, Англия первая стала подражать нам, прислав под Севастополь... мисс Найтингель, со своим отрядом». На Западе же приписывали первенство в этом деле именно англичанке Флоренс Найтингел, против чего протестовал и Пирогов: «Мы, русские, не должны дозволять никому переделывать... историческую истину. Мы имеем долг истребовать... пальму первенства в деле столь благословенном, благотворном и ныне всеми принятом».

Людмила МАКАРОВА





Если вам понравилась статья, поделитесь пожалуйста ей в своих любимых соцсетях:
На Главную сайта "Загадки истории"

Главные рубрики сайта "Загадки истории"


Предыдущая     Женщина в истории