Такой всем привычный и мирный предмет, как почтовая открытка, своим появлением на свет, как это ни странно, обязан войне. Вернее, цепочке событий, произошедших в военное время.

Во время Франко-прусской войны 1870-1871 годов в департаменте Сарта на западе Франции лагерем стояли около 40 тысяч военных. Для окрестных торговцев наступило золотое времечко. Вместе с остальными коммерсантами радовался увеличению торговых оборотов и Леон Бенардо, владевший магазином писчебумажных принадлежностей. Он оптом поставлял свой товар в штаб лагеря и воинские канцелярии. В его магазинчике все время толклись военные. Со многими своими покупателями оборотистый месье Леон свел короткое знакомство.

Импортная идея

Частенько разговор у них заходил про домашние дела. Солдаты обменивались новостями, полученными из дома, а порой читали друг другу письма. Набранные в большинстве своем из крестьян и городского простонародья и будучи людьми от изящной словесности далекими, солдаты получали письма от таких же, как они сами, не шибко грамотных родственников и знакомых. Писать ответы для них было сущим мучением. Военная служба вообще мало способствует развитию писательских талантов. А много ли напишешь о жизни, текущей по строгому уставному распорядку? Особенно затруднялись служивые с описанием мест, где находились.

Слушая сетования своих покупателей, Бенардо задумался о том, чтобы создать картонные бланки, которые можно было бы отправлять без конвертов. На одной стороне бланка можно было бы написать несколько фраз, а на другой — помещались бы виды армейского лагеря, декорированные «военным орнаментом» из перекрещенных пушек, штыков и сабель. Вряд ли он знал, что несколько лет назад подобную идею выдвигал известный немецкий почтовый деятель Генрих фон Стефан. Но ее отклонили, сочтя, что пересылка личных посланий на незапечатанных листах — это неприлично. Так или иначе, на свой страх и риск Бенардо заказал в типографии первую партию таких карточек. И не прогадал — придуманные им «иллюстрированные письма» расхватали за день.

Смекнув, что ненароком напал на золотую жилу, месье Леон заказал несколько серий почтовых карточек с различными видами и бойко торговал ими, пока военные стояли лагерем. После поражения французской армии и смены власти в стране популярные у военных «иллюстрированные письма» затерялись в водовороте множества событий. Однако окончательно изобретение месье Бенардо не пропало.

Немецкие солдаты в числе прочих французских трофеев привезли домой и «иллюстрированные письма». Новинка породила сначала волну подражательства, а позже эта идея получила творческое развитие. Подвизавшийся на провинциальных сценах в качестве актера некто Франсуа Борич, будучи натурой творческой, прослышав про французские почтовые карточки с картинками, живо все сообразил. Уже в 1872 году герр Борич заказал первую партию немецких «иллюстрированных писем» по своим собственным оригинальным рисункам. Предложенные торговцам бланки с рисунками разошлись с восхитительной быстротой.

Получив новые заказы, сообразительный Франсуа Борич нанял нескольких фотографов, которых за свой счет отправил в Швейцарию, где они снимали самые эффектные виды заснеженных вершин, ландшафтов и курортных достопримечательностей. Открытки со швейцарскими видами разошлись еще быстрее рисованных. Развивая успех, герр Борич совсем забросил сцену и занялся только изданием открыток, нажив этим весьма приличное состояние.

В жанре ню

Открытки XIX века в жанре ню пользовались заслуженной популярностью. Хотя для современного человека они порой выглядят забавно

В обиходе почтовых работников для краткости иллюстрированные почтовые карточки стали называть «открытыми письмами», или попросту «открытками». В английском же языке они так остались просто «почтовыми карточками» — postcards. Популяризации такого рода отправлений способствовало официальное разрешение использовать их английской почтовой службе Royal Mall, отделения которой имелись на пяти континентах планеты. Британская империя раскинулась тогда на 1/5 обитаемой суши. В ее колониях стали выпускать свои открытки. Счет вариантов шел уже на миллионы. На них возникла мода. Их стали коллекционировать — собиратели получили название филокартистов. Стараясь перещеголять конкурентов, издатели улучшали качество изображений и занимательность сюжетов.

Наряду с открытками «приличными», почти сразу же стали печатать «неприличные». Возможно, самый первый опыт в этом направлении был отмечен в Италии. В 1880-е годы молодая девица из семьи состоятельных миланских буржуа снялась у известного в городе фотографа, как позже сообщала пресса, «в легкомысленном виде». Фото предназначались для интимного подарка жениху, который по делам коммерции вынужден был часто отлучаться из города.

Плохо разбиравшаяся в тонкостях фотографирования заказчица, забрав свои фото, не побеспокоилась о негативах. Они каким-то образом попали в руки издателя, который огромным тиражом выпустил открытки в стиле ню. Обнаружив изображения невесты в широкой продаже, оказавшийся морально не готовым к браку с публичной эротической фотомоделью молодой человек разорвал помолвку. Девица с нервным срывом угодила в закрытый санаторий. Ее родители подали в суд на фотографа, утверждавшего, что негативы украли, а потом издатель купил их у третьих лиц.

Истцам предложили часть прибыли от продажи открыток в качестве компенсации ущерба, нанесенного здоровью и репутации. Здраво рассудив, что с дурной овцы хоть шерсти клок, родители пострадавшей приняли предложенную сумму, забрали дочку из санатория и увезли ее в США. Там девицу с подмоченной репутацией, но приличным приданым спешно выдали за итальянского эмигранта. В общем, все обошлось более или менее благополучно.

Открытки с пикантными фото хорошо раскупались, и их производство было поставлено на широкую ногу. В качестве моделей использовались исключительно непрофессионалы, которых приглашали газетными объявлениями, предлагавшими принять участие «в создании фотографических снимков с художественной целью». По указанному в объявлении адресу обычно находилась квартира, в которой была устроена студия, оборудованная всем необходимым для съемок.

Если натурщиков считали подходящими, им объясняли, что для карточек известного жанра снимать их будут как индивидуально, так и в «групповых композициях». Не соглашавшихся не удерживали. Желающих подработать хватало с избытком. Согласным участвовать платили сдельно. Скажем, в Москве за каждый снимок предлагали по 50 копеек. Сюжеты придумывали фотографы, но импровизация поощрялась, и, если натурщики предлагали что-нибудь особо оригинальное, им платили больше.

Запечатленная реальность

Некоторые почтовые открытки волей судьбы оказались вовлечены в круговерть различных приключений. В их картинках и написанных на них посланиях порой зашифрованы истории, закрученные как настоящий детектив.

В 1943 году агенты английской разведки пачками скупали старые открытки с видами разных мест сицилийского побережья у тех, кто в довоенные годы посещал этот остров в качестве туристов. Такой метод сбора информации оказался весьма эффективным при подготовке высадки на Сицилии союзных войск. Сравнивая данные аэрофотосъемки с изображениями, сохранившимися на открытках довоенных времен, удалось обнаружить тщательно замаскированный узел немецкой береговой обороны. Эти укрепления перед высадкой десанта разгромили массированными бомбовыми ударами авиации.

Но такое применение открыток — совсем не главное. Они прекрасно «консервируют время», сохраняя память о том, что кануло в небытие. Когда-нибудь открытки с нашими автографами, извлеченные из коллекции филокартиста грядущего века, станут поводом поговорить и о нас, и о том, как мы жили.

Валерий ЯРХО