В конце 1970-х годов в Кремле начался новый виток борьбы за власть между командами консервативного Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева и метившего на его место реформатора Юрия Андропова. «Схватка под ковром» проходила с переменным успехом и изобиловала крутыми поворотами…

Председатель КГБ СССР Юрий Андропов, как никто другой, знал криминальную ситуацию, сложившуюся в стране: процветание взяточничества и коррупции среди партийных и государственных чиновников не только столичного масштаба, но и в регионах.

Хлебосольный хозяин

Особенно остро эта проблема стояла в Краснодарском крае, главой которого тогда был первый секретарь крайкома партии Сергей Федорович Медунов. И вот с разгрома этого «осиного гнезда» и решил начать «главный чекист страны». Не останавливало его и то, что Медунов ходил в любимчиках генсека, и то, что родители самого Андропова были сослуживцами отца Медунова по железно-дорожно-телеграфному ведомству. Оба — и Брежнев, и Медунов — были фронтовиками, прошли партийную школу на Украине. Да к тому же Сергей Федорович был не только жестким руководителем, во время разноса которого падали в обморок закаленные жизнью, но чем-то провинившиеся директора предприятий и председатели колхозов. Медунов считался еще и гостеприимным хозяином, подхалимом, умевшим на высшем уровне организовать отдых в черноморских здравницах не только для своего «бровеносного» патрона, но и для его приближенных. Особым расположением генсека краснодарский партийный наместник стал пользоваться в 1974 году, после того как по его инициативе была воссоздана землянка на «Малой земле» под Новороссийском, в которой в годы войны располагался политотдел, возглавляемый полковником Брежневым.

Гроссмейстер «подковерной» борьбы, Андропов начал с того, что организовал поток писем в газету «Правда», ЦК КПСС и КГБ СССР от возмущенных жителей региона: дескать, чиновники вымогают взятки за решение самого простого вопроса.

И это дало повод Юрию Владимировичу силами бригады, сформированной на базе его ведомства, начать негласную проверку. Понятно, что это стало известно и Медунову, однако тогда он начавшуюся на него охоту всерьез не воспринял. А зря, потому что в 1979 году по высокопоставленной мафии был нанесен первый удар — правда, задевший Медунова только по касательной. Тогда усилиями чекистов было реализовано так называемое «рыбное дело». Суть его заключалась в том, что под покровительством заместителя министра рыбного хозяйства Владимира Рытова была организована преступная группа, которая занималась контрабандой черной икры за рубеж. Причем в этой цепочке важную роль играли директора сети магазинов «Океан», в том числе и директор краснодарского филиала — некий Арсен Пруидзе. А от него следы потянулись к председателю сочинского горкома Вячеславу Воронкову. Во время обыска у последнего были изъяты золотые украшения и драгоценности на сумму 20 тысяч рублей, а сам он по окончании следствия был приговорен к 13 годам колонии. Но никаких показаний, компрометирующих Медунова, от него получить не удалось.

Тайная схватка

И тем не менее хозяин Кубани, на этот раз забеспокоившийся, немедленно отправился в Москву. В приватном разговоре с генсеком он пожаловался: дескать, на дворе снова 37-й год, КГБ и Прокуратура СССР начали работу по фальсификации уголовных дел в отношении партийных и государственных руководителей края. Брежнев пообещал разобраться и действительно послал ревизоров из числа ответственных сотрудников Комиссии партийного контроля. Вот только москвичи, вместо того чтобы серьезно заниматься проверкой, сочли командировку за отпуск и, воспользовавшись гостеприимством хозяина, проводили время на пляже, рыбалке и за ломившимися от яств столами. И даже представить себе не могли, что люди Андропова скрупулезно скрытно фиксируют их времяпрепровождение на кино- и фотопленку. Впрочем, членам комиссии удалось получить от некоторых чиновников свидетельства о принуждении их сотрудниками КГБ к даче ложных показаний. С этим досье московские гости и отбыли. Однако Брежнев не торопился с выводами и дал поручение правоохранительным органам провести более тщательную проверку.

Это указание фактически развязало руки Андропову. В результате чего были задержаны секретарь Сочинского горкома партии Александр Мерзлый и его жена Валентина, директор общепита, которую в народе за высокомерие и крутой нрав нарекли «Шахиней». А очень скоро компанию в следственном изоляторе им составил и второй секретарь Краснодарского крайкома партии Анатолий Тарада, в квартире которого только золотых украшений и драгоценных камней было обнаружено на сумму более миллиона рублей. И если супруги еще надеялись на заступничество, то Тарада быстро понял: будет молчать — получит высшую меру наказания. И, попросив ручку и бумагу, экс-секретарь стал с дотошностью излагать, когда, сколько, у кого брал взятки и с кем делился. Но, в отличие от супругов Мерзлых, которые получили по 15 лет колонии строгого режима, Тараде предстать перед служителями Фемиды было не суждено. Еще не старый мужчина скончался в камере СИЗО, по официальному диагнозу — в результате инсульта.

Преданный забвению

Первая задача, которую перед собой поставил Андропов, была выполнена. Косвенно скомпрометированному Сергею Медунову не удалось стать секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству вместо умершего Федора Кулакова. Этот пост получил фаворит председателя КГБ — первый секретарь Ставропольского крайкома партии молодой Михаил Горбачев. Однако складывать оружие руководитель Кубани не собирался. Ему удалось добиться отстранения от руководства следственной группой Генеральной прокуратуры СССР принципиального прокурора Найденова, а его старый друг, министр внутренних дел Николай Анисимович Щелоков начал травлю сотрудников своего ведомства, активно участвовавших в расследовании «краснодарского дела». Но было уже поздно.

В ловко расставленные чекистами сети уже попала директор общепита Геленджика Белла Бородкина, по прозвищу Железная Белла, заработавшая на «усушке, утруске и уварке» продуктов в столовых и кафе несколько миллионов рублей, а от нее след потянулся к первому секретарю горкома партии Николаю Погодину. Тот, узнав о готовящемся аресте, бросился к своему покровителю. Но вышел из его кабинета подавленный. Видимо, Медунов посоветовал своему визави выкручиваться самостоятельно. Прибыв в Геленджик, «первый» на час зашел в свой рабочий кабинет, после чего, отказавшись сесть в служебную машину, пошел пешком в сторону моря. Больше Погодина никто не видел, и о его судьбе неизвестно и по сей день. Бежать за границу чиновник вряд ли смог, скорее всего, «он слишком много знал» со всеми вытекающими отсюда последствиями. Бородкина, услышав приговор — высшая мера наказания, сошла с ума, но была после отклонения прошения о помиловании расстреляна в Новочеркасской тюрьме. Всего же за время «краснодарской чистки» своих постов лишились почти 5 тысяч чиновников различных рангов, а полторы тысячи получили реальные сроки заключения.

После этого по непонятным причинам в расследовании была поставлена точка. Медунов еще некоторое время находился в той же должности, хотя уголовное преследование больше не осуществлялось. А после смерти Брежнева Сергей Федорович был снят с должности, исключен из состава членов ЦК (с редкой, но убийственной формулировкой «за допущенные ошибки в работе») и членов КПСС и назначен на должность заместителя министра плодоовощной промышленности СССР. И только спустя три года он был отправлен на заслуженный отдых. Свой век он доживал преданный забвению всесильными друзьями, а когда он скончался, бывшего партийного и государственного деятеля без всяких торжественных церемоний похоронили в 1999 году на скромном Востряковском кладбище столицы рядом с могилами ранее умерших жены и младшего сына. Впрочем, даже недруги признавали: за время руководства Краснодарским краем Медунов превратил его из чисто аграрно-курортного в культурный и промышленный регион.

Сергей УРАНОВ