«Нижегородский Архимед» - Иван Кулибин

Галантный век рождал не только воинов и заговорщиков, императоров и авантюристов, но и людей, изрядно расширивших границы науки. Таким был механик-самоучка, талантливый мастер Иван Кулибин.

Едва ли мелкий торговец Петр Кулибин предполагал, что его сын Ваня, вечно занятый вытачиванием из дерева занятных игрушек, сделает фамилию предков нарицательной. Однако случилось именно так: и в наши дни всякий механик-умелец может услышать уважительное: «Ну ты Кулибин!»

Самородок появился на свет в 1735 году, воспитывался в строгости и образование получил минимальное: дьячок обучил его только грамоте и счету. Считалось, что для стояния за прилавком в мучной лавке этого достаточно. Но Ваня был упорным ребенком, и гораздо больше, чем семейным бизнесом, интересовался слесарным, токарным и часовым делом. Со временем его интерес начал приносить результаты: толковый юнец научился чинить любые механизмы - от мельничных и заводских машин до часов, которыми интересовался особо.

Со смертью отца Иван свернул постылую торговлю мукой и открыл в Нижнем Новгороде мастерскую, где с удовольствием занялся починкой часов и всего, что подворачивалось под руку. Постепенно он обзавелся солидной клиентурой из дворян и купечества, а затем и настоящим покровителем: сам губернатор, после того как Кулибин починил его «замысловатый часовой снаряд», оказывал ему всяческую протекцию.

Протекция пригодилась, когда на волжские берега пожаловала сама императрица Екатерина. Несколько лет до этого Кулибин все свободное время посвящал созданию собственной модели карманных часов, и у него получился поистине уникальный механизм. Часы были «видом и величиною между гусиным и утиным яйцом», заключались в золотой оправе, заводились раз в сутки и отбивали время каждые четверть часа. На исходе часа отворялись створчатые дверцы и показывался золоченый чертог, где крошечные фигурки разыгрывали небольшую мистерию, а раз в сутки часы играли гимн, посвященный императрице.

Губернатор представил изобретателя Екатерине, и Кулибин продемонстрировал ей чудесный механизм, присовокупив к нему оду собственного сочинения. Впечатленная государыня недолго думая пообещала вызвать изобретателя на службу в Санкт-Петербург. Екатерина имела прекрасную память на полезных людей, а потому уже в феврале 1769 года Иван Кулибин прибыл в столицу, чтобы возглавить механические мастерские Петербургской академии наук.

К работе Кулибин приступил с купеческой основательностью. По должности он заведовал инструментальной, слесарной, токарной, барометренной и пунсонной (изготовлявшей штампы) палатами. Везде новый заведующий принял инструменты по описи и убедился в прискорбных фактах: инструментов в палатах было совсем немного, и почти все они требовали ремонта. Едва академики осознали, что теперь в штате есть дельный мастер, они буквально завалили Кулибина работой. Ему вменялось в обязанность вычистить, исправить и поддерживать в рабочем состоянии все механизмы академии. Сохранившиеся списки непригодных к работе приборов показывают, насколько огромный объем работы свалился на талантливого самоучку.

Однако, видимо, он руководствовался пословицей «Глаза боятся, а руки делают», поскольку постепенно все неисправное было починено, кое-что изготовлено заново, и работа академии пошла на лад. Чтобы приборы не ломались так часто, Кулибин педантично составлял списки советов по их эксплуатации. Вообще, он был человеком аккуратным: каждый год заводил новые приходно-расходные книги, по ним историки могут судить о стоимости тех или иных материалов и работ, а также о видах инструментов, которые изготовлялись в академических мастерских.

Кроме текущей работы мастер выкраивал время и для изобретательской деятельности. Только при Кулибине в России начали изготовлять научные приборы, до этого их закупали за границей. Например, он собрал телескоп и микроскоп и первым в России начал их производство на продажу. Оптические приборы были одним из главных интересов Кулибина: в архивах сохранились его вычисления величины стекол, описание деталей, даже расчеты состава нужных для работы сплавов.

Другая сфера его работ включала то, что Кулибин изготавливал по приказам императорского двора. Фактически он исполнял должность придворного пиротехника, к нему постоянно обращались с заказами на устройство фейерверков и иллюминаций.

Изобретателю удалось сказать свое слово и в этой области - речь идет об удивительном «кулибинском фонаре», который представлял собой прожектор особой конструкции. Световой эффект от него был очень мощным, несмотря на слабый источник света, обычную свечу.

Автор предполагал использовать фонарь в практических целях: для русского флота, промышленных мануфактур или городских улиц. Но столичной знати фонари тут же понадобились для забавы, и особое одобрение новинка получила при дворе. Григорий Потемкин однажды объявил, что они с Кулибиным, дабы потешить государыню, устроят фейерверк без пороха и дыма прямо в одной из комнат дворца. Зрелище получилось впечатляющее: огненные колеса разбрасывали разноцветные искры, к потолку поднимались световые фонтаны, разлетались в стороны ракеты. Но огни никого не обжигали, не было ни дыма, ни запаха. Когда Екатерину провели за кулисы чудесного представления, оказалось, что вместо пиротехники эффект создавали фонари с системой зеркал и раскаленные сковороды, на которых лопались спиртовые хлопушки. Прожектор Кулибина настолько занимал умы современников, что о нем упоминается даже в стихах и воспоминаниях Державина. Но ни на улицах, ни в военном деле, ни в промышленности его никто применять и не думал.

Работы российского самородка использовались либо там, где в них нуждались ученые, либо как игрушки при дворе. Но многие крупнейшие его изобретения остались не оцененными современниками, а в наши дни о них не знает почти никто.

Одной из таких работ был проект однопролетного моста через Неву, над которым Кулибин работал с начала 1770-х годов почти четверть века. Интересно, что теории мостостроения в то время еще не существовало, и все расчеты мастер производил на основании опытной базы. Он создал действующий макет моста, который вместе с расчетами представил академии наук. Испытания показали, что мост имел огромный запас прочности, а высота его позволяла парусным судам проходить под ним без каких-либо специальных ухищрений. Кулибина наградили медалью и выдали премию, но, несмотря на одобрение проекта, денег на строительство уникального моста так и не выделили. В итоге изобретение было забыто, а первый постоянный мост через Неву (Благовещенский) построили только в 1850 году.

В 1794 году неугомонный Кулибин представил императрице Екатерине чертежи «дальнеизвещающей машины» - модели оптического телеграфа. Это было устройство, передающее сообщения с помощью движения реек, каждому из положений которых соответствовала буква или цифра. Для расшифровки к чертежам прилагался специальный код. Приемная и передающая станция должны были находиться в прямой видимости друг от друга, а для сокращения их количества Кулибин предложил располагать их как можно выше и даже придумал для этого специальные башни. Императрица идею одобрила, но повелела убрать материалы в Кунсткамеру, на том проект и завершился.

Движущиеся механизмы занимали ум Кулибина не менее, чем оптика. С 1782 года он разрабатывал модель водохода - корабля, двигавшегося за счет течения реки с помощью установленных на нем больших деревянных колес. Колеса крутили барабан, на который наматывался канат с якорем, постоянно забрасываемым выше по течению. В ходе испытаний на Волге судно с грузом в 139 тонн за час преодолевало чуть меньше километра. Для сравнения следует отметить, что бурлаки за 16 часов рабочего дня могли двигать суда в среднем на 10-12 километров. Изобретатель обратился с прошением о строительстве водоходов, но департамент водных коммуникаций просьбу отклонил, не объясняя причины отказа.

Шли годы, на российском престоле менялись правители, и талантливый самородок вызывал у потомков Екатерины Великой все меньший интерес. Некоторое время он продолжал снабжать двор фейерверками и разнообразными занятными игрушками, но в царствование Александра I стало ясно, что кулибинские изобретения больше не интересуют властей предержащих. Сенатор Свиньин оставил лицемерное воспоминание об устранении старого механика из академических мастерских: «Государь, снисходя его ревности и долговременной службе, позволил старцу остаток дней его провести на родине, в мирном уединении». Отставленный от службы, Кулибин был вынужден покинуть Петербург и вернуться в Нижний Новгород, где и прожил до самой смерти в 1818 году.

Последние годы жизни великий изобретатель провел в нищете, хотя, казалось бы, любой из придуманных механизмов мог обеспечить ему безбедное существование. В день его смерти в доме вообще не нашлось ни копейки, а для организации похорон жене пришлось продать настенные часы и еще занять средства у соседей. Так печально закончился жизненный путь человека, намного опередившего время. Но уже четверть века спустя после его кончины потомки начертали на его надгробии совершенно правдивые слова: «Верный сын Церкви и Отечества, добрый отец семейства, друг добродетели, утешитель несчастных, честь Нижнего Новгорода, красота сограждан...»

Екатерина КРАВЦОВА