Войну за испанское наследство 1701-1714 годов иногда относят к числу «нулевых» мировых войн. Англия завершила её с долгом в 50 миллионов фунтов стерлингов, что в 12,5 раза превышало размеры ежегодного государственного бюджета. Но прошло восемь лет, и благодаря ловкой махинации долг испарился.

Финансовая пирамида, названная Компанией Южных морей, появилась на свет в 1711 году по инициативе лорда-казначея Роберта Харли. У власти тогда находилось возглавляемое лордом Болингброком правительство тори, взявшее курс на заключение мира с Францией и Испанией.

Прекрасное асъенто

По долгу службы главе финансового ведомства следовало предложить какой-то план расчёта по долговым обязательствам. Идея Харли заключалась в том, чтобы включить в проект подготавливаемого с Испанией мирного договора пункт об асьенто — эксклюзивном праве торговли невольниками с испанскими колониями в Латинской Америке.

В апреле 1713 года Утрехтский мир был подписан, после чего Компания Южных морей выпустила на рынок акции в 100 фунтов стерлингов номиналом.

Главным аргументом в пользу солидности предприятия были его связи с правительством. Компания брала на себя расчёты по срочным и просроченным правительственным долгам на сумму в 10 миллионов фунтов, правительство же, в свою очередь, обязалось рассчитаться с предприятием по этим долгам с выплатой 6% годовых, а также предоставляло асьенто, выбитое из Испании по Утрехтскому договору.

Проблема заключалась в том, что асьенто хотя и предоставлялось на 30 лет, но было весьма ограниченным. Британцы получали право на заход в латиноамериканские порты всего одного корабля в год. Максимально разрешенный к ввозу объём груза составлял до 4800 чернокожих рабов-мужчин в год (женщина приравнивалась к мужчине с коэффициентом 0,8). За 25 следующих лет торговцы невольниками совершили 96 плаваний, доставив в Латинскую Америку около 30 тысяч рабов. Уровень смертности «чёрного дерева» считался «очень низким» — порядка 11%.

Четверть доходов британские работорговцы перечисляли на цивильный лист правящего монарха (королевы Анны и сменившего её в августе 1714 года Георга I). И денег этих хватало для содержания королевского двора. Торговцы, понятно, тоже не бедствовали. Но рассчитывать на то, что столь скудные доходы позволят в обозримом будущем закрыть государственный долг было утопией.

Тем не менее руководство Компании Южных морей искусственно вздувало цену акций и в 1719 году предложило взять на себя обслуживание ещё 30 миллионов госдолга, как бы в счёт предоставляемого правительству 5%-ного кредита.

«Изюминка» схемы заключалась в том, что с кредиторами правительства компания собиралась рассчитываться собственными акциями. Соответственно, их биржевую стоимость следовало повысить до максимума.

Интрига закручивается

Британская Компания Южных морей избавила Англию от госдолга за счёт своих обманутых вкладчиков

Для лучшей игры на бирже Компания Южных морей утвердила собственный банк, обогнавший по стоимости биржевых активов двух лидеров рынка — Банк Англии и Банк Британской Ост-Индской компании.

Банк Англии, к слову, тоже предложил выкупить обслуживание правительственных долгов под 5%, но Компания Южных морей повысила ставки, взявшись обслуживать долгов уже не на 30, а на 37,5 миллиона фунтов. С учётом обязательств по асьенто получалось, что практически все претензии кредиторов по госдолгу переадресовывались к детищу Роберта Харли.

Проталкиванием этой схемы занялся действующий канцлер казначейства Джон Айлэби. Около 1,3 миллиона фунтов ушли на подкуп министров и парламентариев. Игрой на бирже увлеклись даже приятели Харли, такие как Джонатан Свифт и Исаак Ньютон.

Старательнее других топил проект лидер вигов Роберт Уолпол, лоббировавший конкурентов из Банка Англии.

В феврале 1720 года между ними и Айлэби в стенах парламента проходили бурные дебаты. Уолпол указывал, что Компания Южных морей является в чистом виде «биржевым пузырём», отвлекая нацию от созидательной деятельности в торговле и промышленности, и что проект «вызовет опасный соблазн завлечь и разорить легковерных, принеся их сбережения в жертву перспективе иллюзорного богатства. Основной принцип этого проекта — первостатейное зло; он призван искусственно повысить цену акций за счёт возбуждения и поддержания массового слепого ажиотажа, а также за счёт обещаний выплат дивидендов от фондов, недостаточных для этого в принципе».

Сказано было точно, но почему-то никто не удосужился просто взять счёты и попытаться подсчитать — могут ли доходы от асьенто перекрывать выплаты по госдолгу, а тем паче обеспечивать его сокращение.

Сыграла свою роль бурная рекламная кампания, развёрнутая председателем правления Джоном Блантом. Но, вероятно, главным фактором стала позиция властей предержащих. Ведь, по сути, речь шла о переводе обязательств по госдолгу на частную компанию, которая неизбежно должна была лопнуть. А до того как это произойдёт, можно было ещё и подзаработать на биржевых спекуляциях.

Конечно, вопрос о том, чем именно обеспечены активы компании, иногда раздавался, и тогда вместо официальных разъяснений на биржу вбрасывался очередной слух — например, о том, что асьенто будет расширено, и господин Блант получит право на разработку испанских серебряных рудников в Потоси. Или о том, что квоту на рабов увеличат в два или три раза. И, конечно, обнародовались имена акционеров — начиная от короля Георга I и заканчивая Ньютоном (Свифт особо не котировался). Свои сбережения несли на биржу и знатные аристократы, и торговцы средней руки, и распаковавшие кубышку крестьяне.

Стофунтовые акции росли как на дрожжах: в январе 1720 года за такую бумагу давали 128 фунтов, в феврале — 175, в марте — 330, в мае — 550, в августе доходило и до 1 тысячи фунтов.

Скорбь Исаака Ньютона

Между тем в июне был принят закон, по которому все фигурировавшие на бирже компании должны были получить королевскую хартию на ведение такой деятельности. Это означало проверку всех расчётных документов. И когда началась ревизия Компании Южных морей, стало выясняться очевидное — её реальные активы и близко не приближаются к общей стоимости, по которой акции размещались и торговались на бирже. То есть если бы все акционеры вздумали одновременно предъявить свои бумаги в банк Компании Южных морей к оплате, та бы рухнула.

С понятием «биржевой пузырь» игроки были в то время уже знакомы, но этот «пузырь» оказался слишком огромным — с весь британский госдолг размером.

Первыми о тревожных симптомах узнали лица, приближённые к власти и администрации казначейства. Они начали быстро сбрасывать акции, что, конечно, вызвало панику.

Бедняга Ньютон продать акции не успел, потеряв порядка 20 тысяч фунтов. В декабре торги по акциям были прекращены, имущество компании было арестовано. Арестовали и часть её директоров, включая Бланта, а остальным запретили покидать пределы Британии. Но казначей компании Найт пределы страны все же покинул и убежал во Францию с самыми интересными бухгалтерскими книгами. В тех книгах, что остались, были обнаружены многочисленные подчистки и поправки.

Айлэби, которого все помнили как главного лоббиста, отправили в Тауэр. Доставленный под конвоем в парламент Блант настаивал на своей невиновности. Трое директоров компании, проявлявшие готовность к сотрудничеству со следствием, умерли от переживаний при не совсем ясных обстоятельствах.

Один из парламентариев требовал подвергнуть руководителей компании и связанных с ними чиновников казначейства «римской казни» — зашить в мешок со змеями и бросить в воду. Но самые виновные, включая Бланта, отделались короткими тюремными сроками. Хотя, конечно, их можно было и наградить за заслуги перед отечеством.

Почти все кредиторы британского правительства с готовностью поменяли государственные обязательства на акции Компании Южных морей, которые стоили теперь меньше, чем не пригодная к вторичному использованию бумага, на которой их напечатали.

Государственный долг Британии сократился с 50 миллионов до 500 тысяч фунтов.

Оказавшийся на бобах Ньютон тогда с горечью заявил, что может вычислять движение небесных тел, а вот степень безумия толпы предсказать не может. Зря обижался: предсказать безумие толпы, конечно, трудно, а вот вычислить корысть властей предержащих было ему вполне по силам.

Дмитрий МИТЮРИН