Благодаря фабрикам-кухням домашний быт должен был навсегда исчезнуть из жизни советского человека, а время, которое раньше уходило на приготовление еды, следовало тратить исключительно на построение коммунистического рая на земле.

После окончания Гражданской войны большевики начали строить свой новый дивный мир на принципах коллективизма, подобных которым до сих пор еще не было. Каждый гражданин этого мира был обязан работать на общее благо, а те, кто не работал, объявлялись тунеядцами и подлежали насильственному принуждению к труду. Отныне не должно было быть ни нищих, ни бродяг, ни праздных помещиков. Все стали равны, и все были обязаны вкалывать.

Обобщить и автоматизировать!

Всех ожидало «светлое будущее», в котором им обещали «от каждого по способностям, каждому по потребностям», отсутствие страданий и даже бессмертие — прямо здесь, на нашей грешной земле.

Страна жила в порыве невиданного энтузиазма — она возводила электростанции и новые заводы, плавила сталь, пахала землю, увеличивала надои молока и действительно верила, что впереди — счастье.

Чтобы его приблизить, работать должны были не только мужчины, но и все женщины, включая домохозяек. Борьба с мещанским бытом началась еще во времена нэпа, примерно в те же годы архитекторы-конструктивисты начали строить дома-коммуны, в которых советские люди должны были жить сообща и сообща же питаться. Доходило до абсурда — в некоторых домах даже спальни были общие, а уединяться супруги могли в специальном помещении по расписанию.

Кухни в таких домах вообще не предусматривались, новые люди и питаться должны были по-новому — на фабриках-кухнях.

Яркими примерами домов-коммун, спроектированных без кухонь, могут стать памятники конструктивизма «Дом-подкова» и «Дом-корабль» в Иваново (бывшем Иваново-Вознесенске). В общем, ничто не должно было отвлекать граждан страны от работы — ни еда, ни женщины.

Расселить всех в дома-коммуны в ближайшее время не представлялось возможным, а кормить строителей социализма было нужно. Поэтому для пропитания трудящихся было решено строить фабрики-кухни, в которых рабочие и служащие, винтики огромного социального механизма, могли быстро и дешево «подзаправиться» и идти дальше работать на благо грядущих побед.

Еще одной задачей фабрик-кухонь было отвлечь народ от всевозможных рюмочных и закусочных, потому что советский человек должен был быть здоров телом и душой. Не впадать в меланхолию и не думать о тщете всего сущего, а заниматься спортом. В крайнем случае — шахматами.

Бомба, брошенная в старый быт

У истоков создания фабрик-кухонь стоял председатель товарищества «Народное питание» (Нарпит) Артемий Халатов, он же Арташес Халатянц, соратник Анастаса Микояна.

Фабрики-кухни должны были стать не просто «школой общественного питания», их предполагалось разрабатывать и запускать на строго научной основе. Питание трудящегося должно было стать рациональным, а само изготовление продукции — быстрым, технологичным и дешевым. Популярный советский диетолог Мануил Певзнер считал, что еда не обязана быть вкусной, главное, чтобы она была сбалансированной по жирам, белкам и углеводам и достаточно (но не слишком) калорийной. Он-то и разработал меню для трудящихся и даже 15 лечебных столов-меню для больных, которых среди вчерашних революционеров было немало.

Планировалось не только кормить граждан в здании самой фабрики, но и поставлять полуфабрикаты в рабочие столовые, школы и институты, в больницы и даже домой. А пирожки и пирожные оставлялись для уличной торговли.

Первая фабрика-кухня, которую прозвали «бомбой, брошенной в старый быт», открылась в конце марта 1925 года на Крутицкой улице Иваново-Вознесенска. Она занимала двухэтажное здание бывшей каретной мастерской, в которой позже был госпиталь, а после революции — инженерно-строительный факультет.

Для оснащения фабрики в Германии было закуплено новейшее оборудование: холодильники, подъемники, транспортеры, мойки и резки для овощей, сушилки, хлеборезки и промышленные мясорубки — это должно было увеличить пропускную способность кухни.

Кулинарный цех расположили на первом этаже, а столовую на 285 персон — на втором; фабрика-кухня поставляла еду в восемь заводских столовых. Если в день открытия она могла прокормить 600 человек в день, то после закупки в Германии 19 автоклавных котлов производительность увеличилась до 5 тысяч обедов, а вскоре здесь питалась четверть населения города.

Эксперимент был признан настолько удачным, что вскоре фабрики-кухни появились в Нижнем Новгороде (1927 год) и на Днепрострое (1928 год), после чего стали расти в городах СССР как грибы после дождя.

В 1929 году на Ленинградском проспекте в Москве была открыта самая большая фабрика-кухня СССР — «Фабрика-кухня №1». Серое трехэтажное здание имело настолько огромный зал для посетителей, что за один вечер тут «отпускалось» до 4 тысяч блюд. Еда стоила недорого: овощной салат обходился в 3 копейки, блюдо из «белорядной тешки» — в 1 рубль, порция свинины — в 1 рубль 50 копеек, сдобная булочка стоила 25 копеек, а пирожное — 35 копеек.

Вскоре в Москве фабрики-кухни были построены на проспекте Буденного, на Кутузовском проспекте, на Владимирской, Большой Тульской и Новозаводской улицах, в других местах.

Культура на обед

Здание, оставшееся после фабрики-кухни в Самаре. Проект выполнен в виде серпа и молота

Это были не просто места для приема пищи. Граждан СССР в обязательном порядке пытались приучить к культуре. Например, в Москве на Ленинградском проспекте играл живой оркестр, на других фабриках-кухнях были устроены почтамты, аптеки, библиотеки. Фабрика-кухня на Нарвской в Ленинграде занимала целый квартал и была объединена с огромным универмагом.

Совершенно уникальное здание из стекла и бетона было построено в Самаре — фабрика-кухня оборонного завода имени Масленникова имела форму серпа и молота. Ее для товарищества «Народное питание» спроектировала архитектор Екатерина Максимова.

По замыслу создателей, в «серпе» должна была располагаться столовая с круговым сплошным остеклением, в «молоте» — производственные помещения, а в «ручках» этих архитектурных шедевров — спортзал и библиотека. По проекту предполагалось открыть летнюю террасу, на которой рабочие могли обедать; всего на этом монстре общепита рассчитывали готовить до 9 тысяч обедов ежедневно.

Каждая фабрика-кухня являлась настоящим произведением искусства — это были большие здания с ленточным остеклением столовых, огромными обеденными залами с высокими потолками. Внутри цехов царила автоматика. От хлебозаводов переняли идею последовательной обработки продуктов, от автозаводов — идею конвейера. Большая часть процессов была автоматизирована: машины мыли овощи, чистили их, шинковали, готовили, мыли и сушили посуду. Повара сами превращались в винтики и гаечки огромного механизма, призванного накормить всех рабочих СССР.

Например, на фабрике-кухне в Минске работали почти 500 человек. Фабрика изготавливала от 10 до 30 тысяч порций еды в день, хотя могла готовить до 65 тысяч порций ежедневно.

Вновь к домашнему уюту?

Казалось бы, вот он — расцвет социализма! Но… не тут-то было.

В середине 1930-х годов строительство фабрик прекратилось. Во-первых, оно оказалось недешевым: индивидуальные проекты и дорогое оборудование не оправдывали себя. Самая первая фабрика-кухня в Иваново проработала всего 20 лет.

Во-вторых, ситуация в СССР изменилась. Голод остался в прошлом, продовольственные карточки исчезли, в магазинах появились продукты. На прилавках появились колбасы, соки, торты. Даже начали производить советские аналоги американских гамбургеров — «сосиски в булочках». Женщин теперь призывали не тратить время на кухне, а просто завернуть по дороге с работы в магазин и купить там качественные полуфабрикаты — блинчики, пирожки, котлеты или пельмени, которые можно быстро приготовить или разогреть дома.

Но главное — именно в 1930-х годах победила линия, проводимая Сталиным, и СССР сделал мощный разворот от разжигания «мировой революции» к обустройству собственной страны. Семья снова была объявлена основной ценностью, а семейный уют и домашняя еда стали залогом будущей здоровой и счастливой жизни строителей коммунизма.

И хотя огромные фабрики-кухни строить перестали, на территории СССР они продолжили свое существование вплоть до начала 1990-х годов, в качестве небольших заводских фабрик-кухонь, которые кормили рабочих крупных предприятий и производили полуфабрикаты, кондитерские изделия и выпечку для заводских буфетов.

Александр ЛАВРЕНТЬЕВ