Жертвы «большой игры»

Было время, когда о Британской империи говорили, что в ее владениях никогда не заходит солнце. Но и Российская империя в XIX веке занимала огромную территорию. Две громадные державы были просто обречены столкнуться, даже было понятно, где именно это произойдет.

Британцы двигались из Индии - жемчужины своих владений - на север. Русские из казахстанских степей и Закавказья - на юг. Между обеими странами оставалась небольшая прослойка из Средней Азии (Бухара, Коканд, Хива) и Афганистана.

Британские владения были разбросаны по всему миру, а потому со временем возникли серьезные опасения за их сохранность. Еще Наполеон пытался лишить Англию колоний - высадился в Египте, побуждал русского императора Павла начать движение в сторону Индии. Впрочем, в направлении Индии и Средней Азии посматривал еще Петр Великий, так что этот вектор российских устремлений для Лондона тайной не был.

С начала XIX века Россия поступательно и все глубже проникала в Туркестан и на Кавказ. Однако между Индией и русскими владениями все еще лежали весьма обширные и мало изученные области. Бухара, Хива, Коканд, затем Афганистан и только затем «буферные государства» сикхов и Синд, прикрывающие с севера Британскую Индию.

Первые сведения об Афганистане британцы получили в 1808 году, когда были напуганы союзом Наполеона с Персией, целью которого было проникновение в Индию. Тогда их посольство установило дружественные отношения с некоторыми эмирами, в том числе и правителем Кабула. Но Наполеон был разбит, и на целых двадцать лет в Лондоне забыли о Средней Азии.

Вспомнили об Афганистане британцы в 1828 году. Премьер-министр лорд Веллингтон обратил внимание правительства на то, что Россия после побед над Персией и Турцией вполне может двинуться дальше, угрожая английским колониям. И действительно, Персия была разбита в 1828 году, Османская империя годом позже. Их значение в качестве противовеса политике Петербурга на Востоке значительно упало.

С Россией тогда вообще мало кто решался спорить в открытую: еще слишком свежи были воспоминания о том, как она, практически в одиночку, разгромила Наполеона. Более того, Российская империя была на тот момент, бесспорно, ведущей мировой державой.

Между тем Афганистан переживал период внутренних распрей и упадка. Страна была поделена между двумя соперничающими представителями династии Дуррани: в Герате правил Шах Шуджа, а в Кабуле и в остальных частях страны Дост-Мухаммед. Стране угрожали персы с запада (претендовавшие на Герат) и сикхи с востока (оспаривавшие права на Пешавар).

Англичане, как всегда, решили действовать чужими руками: способствовали союзу сикхов и Шах Шуджи, которые объединенными усилиями вторглись во владения Дост-Мухаммеда, намереваясь взять Кандагар и Кабул. Более слабый Шах Шуджа, если бы его удалось усадить на престол, был бы всем обязан англичанам.

Но Дост-Мухаммед неожиданно для противников обратился за помощью к России. В 1836 году его посланник Хуссейн Али прибыл в Оренбург, где через местного губернатора Перовского вступил в переговоры с правительством. Результатом диалога стало командирование в Кабул миссии во главе с поручиком Яном Виткевичем для согласования положений возможного договора о дружбе, а также согласие на выдвижение к Герату персидской армии - в качестве меры по противодействию возможной британской агрессии.

Так началась «Большая игра», хотя и для британцев, и для русских Афганистан все еще оставался Терра инкогнита.

Окончательно решились англичане вмешаться в афганские дела после известий из Персии, где в 1834 году на престоле утвердился Мохаммад-Шах Каджар. Он был сторонником про-российского курса, полагая, что с соизволения мощного северного соседа сможет решить все внешнеполитические задачи: не попасть в зависимость от Британии, не уступить лидерство в регионе Турции и поживиться за счет афганских эмиров.

Шах Мохаммад настолько попал под влияние русского посла в Тегеране Ивана Симонича, что согласился двинуть войска против эмира Герата - союзника Британии. Кроме того, он обменивался с русскими сведениями от агентов в Афганистане, что позволяло Виткевичу играть в открытую, в то время как его оппоненты информацию добывали по крупицам и с трудом. Тем временем русские военные советники действовали не только при дворе персидского шаха, но и в действующей армии. Несмотря на приказы из Лондона нейтрализовать русское влияние любой ценой, британцы на месте событий понимали, что из их рук уплывает не только Персия, но и Афганистан.

Виткевич со своей миссией прибыл в Кабул в конце 1838 года, несмотря на попытки английских эмиссаров задержать его в Хиве и Бухаре. По дороге он встречался с британскими резидентами, так как европейцам в тех краях было свойственно держаться вместе, но ни один из них русского разведчика не раскрыл.

По прибытии в столицу Афганистана Виткевич повел себя абсолютно нестандартно: не стал уклоняться от контакта со своим британским оппонентом Александром Бёрнсом и даже сделал вид, что готов охотно принять его советы, а возможно, и посредничество. На самом деле он просто провел англичанина, как ребенка. Пока Бёрнс радовался, что смог обеспечить Виткевичу исключительно холодный прием у Дост-Мухаммеда, россиянин напоказ сокрушался о том, что провалил важную миссию.

Но при этом он и не думал возвращаться. Виткевич дождался, пока осмелевшие британцы сделают Досту хамское предложение. Оно заключалось в том, что эмир должен выслать из Кабула Виткевича и больше никогда не принимать послов без ведома англичан, помириться с сикхами на их условиях (отдать Пешавар и заплатить дань) и так далее. Взамен Британия обещала «содействовать возвращению Герата» под власть Доста и противодействовать претензиям на эту провинцию Персии.

Тут как тут оказался Виткевич, который давно договорился (естественно, за взятки и подарки) с эмирскими сановниками о новой аудиенции. Теперь с ним возились как с дорогим другом, осыпали милостями и подношениями. В дополнение ко всему Дост еще и поверил русскому посланнику, согласившись заключить договор, который подразумевал нейтральный статус Афганистана.

Также русские выступали гарантами того, что после завоевания Персией Герата провинция вернется под власть кабульского правительства (интерес Тегерана состоял в том, что гератский эмир промышлял элементарным бандитизмом и отравлял жизнь всем окружающим).

Осада Герата шла полным ходом. Англичане попытались надавить на персов, но безуспешно. Тогда они потребовали от Петербурга отозвать Виткевича и Симонича и дезавуировать русско-афганский договор. В июле 1838 года персидской разведке стало известно о договоре Шуджи, сикхов и Британии, в соответствии с которым Доста предполагалось вообще удалить из Афганистана, страну поделить, отторгнув от нее Синд, восточные провинции с Пешаваром и Герат. На престол всходил Шуджа, а ослабленный Афганистан становился марионеточным государством.

После того как эту информацию довели до Доста, можно было соглашаться с требованиями английских дипломатов. Виткевич через Тегеран отбыл в Петербург, Симонич вообще вышел в отставку (по здоровью), персы отступили от Герата. Кроме того, министр иностранных дел России Нессельроде уведомил своего британского коллегу Пальмерстона, что договор с Достом утвержден не будет.

В Лондоне торжествовали, но рано. На самом деле российская разведка провернула операцию в стиле самих англичан: добилась того, что британскому проникновению в Среднюю Азию можно будет помешать чужими руками. Кроме того, Дост-Мухаммед теперь готов был воевать не только самостоятельно, но и без каких-либо гарантий Петербурга.

Англичане попались на удочку: 1 октября 1838 года генерал-губернатор Индии Джордж Иден предъявил Досту ультиматум, который повторял положения летнего трехстороннего договора. Началась война.

Исходя из слабости вооруженных сил Доста, который располагал примерно 3000 пехоты, вооруженной на современный лад, и 12 000 конницы при 45 орудиях, была сформирована и британская армия вторжения. Она состояла из 21 000 английских и индийских, туземных войск, около 10 000 сикхов с английскими советниками и примерно б-тысячной армии Шуджи. Все они должны были быстро обеспечить взятие Кабула. Конечно, Дост мог собрать несколько десятков тысяч ополченцев, но их всерьез никто не воспринимал.

Однако британцы не учли местной специфики. Лишь в апреле 1838 года они выступили в поход (а сикхи задержались еще дольше). Сопротивления они почти не встретили - лишь крепость Газни, гарнизоном которой командовал сын Доста Гайдер-хан, решил драться. Здесь англичане потеряли около 200 человек, ликвидировав трехтысячный отряд Гайдера. Это подорвало боевой дух афганцев и вызвало эйфорию у англичан.

Дост моментально распустил войско и с самыми верными людьми ушел на север. В Кабуле воцарился Шуджа, по крупным городам встали британские гарнизоны. Свергнутый эмир тем временем метался по стране, побуждая разные племена сопротивляться.

Война приобрела партизанский характер, постепенно разрастаясь: к 1840 году афганцы уже создавали такие отряды, которые одерживали победы над крупными соединениями британской армии. Кроме того, они накрепко перекрыли большинство перевалов и дорог, лишив англичан связи и маневра. И тут Дост 5 ноября 1840 года неожиданно явился в Кабул и сдался. Британцы отправили его в Индию и посчитали дело сделанным. На самом деле эмир просто собирался пересидеть самое горячее время в безопасном месте.

Английские войска без видимых успехов продолжали гоняться за партизанами, когда 2 ноября 1841 года в Кабуле вспыхнуло восстание. Была разгромлена британская миссия, убиты десятки офицеров и солдат. При этом 6-тысячный корпус генерала Эльфинстона, стоявший за городом, не предпринял ровным счетом ничего. Безнаказанность резни спровоцировала восстания по всей стране.

Английские гарнизоны оказались в осаде. Их отряды терпели поражения везде. Порой афганцы действовали обманом, нарушали перемирия, стреляли в спину, нападали ночью. Порой обещали проход через перевал при условии сдачи оружия и нападали на беззащитных англичан. Порой громили врага в открытом бою. Самым страшным поражением стал разгром Эльфинстона - из 6000 его подчиненных в расположение британцев вышел лишь один полуживой военный врач.

В конце концов британцы были изгнаны из Афганистана, потеряв до 18 000 военнослужащих и все их снаряжение. В декабре 1842 года жалкие остатки экспедиционного корпуса добрались до Индии. Тогда же умер Шах Шуджа, и англичане разрешили вернуться в Кабул Дост-Мухаммеду, который вскоре и занял престол.

В долгосрочной перспективе провал афганской авантюры стоил Британии еще дороже. К концу 1860-х годов Россия присоединила всю Среднюю Азию до афганской границы. Теперь Лондон вынужден был быть посговорчивее: в любой момент русские войска могли двинуться дальше. Впоследствии необходимость ладить с Петербургом в Средней Азии подтолкнет британцев вступить в Антанту.

Не получилось у них установить прочный контроль над Афганистаном и позднее - две войны привели к полной независимости этой страны.

Дмитрий КРУГЛОВ