Печальная судьба подводного корсара

Соседство с «владычицей морей» Британией приучило французов творчески и весьма нестандартно подходить к развитию своего флота. Одним из таких нестандартных проектов стала субмарина «Сюркуф», и по размерам, и по вооружению ставшая своего рода чемпионом среди подводных лодок. Правда, «чемпион» этот вышел каким-то нелепым и несуразным.

В период наполеоновских войн, когда Франция без особого успеха пыталась бросить вызов британской морской мощи, гремело имя Робера Сюркуфа (1773-1827 гг.). Захватив 47 английских, голландских, испанских и португальских судов, он получил прозвище «король корсаров» и сколотил состояние на продаже награбленного.

Если убрать корыстную составляющую, то каперство (выдача частным лицам «лицензий» на ведение боевых действий на море) было своего рода «асимметричным ответом» бесконтрольному хозяйничанью британцев на море. Отсюда и вал почестей (орден Почетного легиона, баронский титул), которыми правительство Бонапарта осыпало «короля корсаров». Имя его стало легендой. В 1858 году «Сюркуфом» назвали парусно-паровой бот, а в 1889 году - крейсер.

По тому, как повышался класс кораблей, носивших это имя, можно догадаться, что опыт его каперских операций оставался востребованным. Военно-морские теоретики, прорабатывавшие варианты войны против Британии, исходили из того, что удары по морским коммуникациям должны наносить крейсера-рейдеры. В Первую мировую войну в этом же качестве успешно выступили германские субмарины. При этом французы и англичане в Первую мировую являлись союзниками. Но у Англии, как метко отметил Вильям Питт-старший, «нет постоянных союзников, а есть только постоянные интересы». И в 1922 году адмиралы «коварного Альбиона» добились подписания Вашингтонского соглашения об ограничении морских вооружений между США, Британией, Францией, Японией и Италией.

Договор включал пункты, серьезно ограничивавшие калибр и скорость надводных кораблей. А вот относительно подводных лодок коллеги по Антанте вообще не договорились, и каждая страна могла строить их сколько угодно. Французы, чей флот выглядел по сравнению с английским очень скромно, решили воспользоваться этой лазейкой, создав в одном лице и субмарину, и крейсер. Имя «Сюркуфа» на его борту ясно указывало, в каком именно качестве будет использоваться это суперсудно.

Собственно, в 1927 году заложили сразу три подлодки, но спустили на воду только одну из них - произошло это 18 октября 1929 года. Две остальные так и не были построены. В силу вступил Лондонский морской договор, ограничивавший калибр орудий на субмаринах 155-миллиметрами. Для «Сюркуфа» сделали исключение, а вот на его «систершипов» оно не распространялось. Так он и остался монстром-одиночкой, единственным в своем роде.

Параметры субмарины впечатляли даже неспециалистов. При длине 110 метров он на 40 метров превышал описанный Жюлем Верном «Наутилус», который и в 1920-х годах воспринимался как корабль будущего (правда, максимальная ширина у них совпадала - 9 метров). Более многочисленным был и экипаж «Сюркуфа» - 110 матросов и 8 офицеров. Дальность плавания без захода в порт составляла 12 тысяч миль.

Помимо невиданных для подлодок двух спаренных 203-миллиметровых орудий, она несла аж 22 торпеды в 12 торпедных аппаратах. Управление огнем осуществлялось с помощью механического вычислительного прибора и оптического дальномера, что позволяло делать замеры на расстояние до 11 километров. Для разведки и корректировки огня на еще более дальние дистанции субмарина имела гидросамолет Besson MB 411, установленный в герметичном ангаре. Это не лезло уже ни в какие рамки - субмарина в роли авианосца! Для противодействия вражеской авиации на крыше ангара стояли два 37-миллиметровых зенитных орудия и четыре 13,2-миллиметровых пулемета.

Казалось, мир должен был замереть в восхищении. Но скептики критиковали подводный «левиафан» на протяжении всей его недолгой жизни. И, как показали дальнейшие события, этот скептицизм оказался вполне оправданным.

Вот убийственный отзыв служившего на «Сюркуфе» англичанина Фрэнсиса Бойера: «Подлодка имела башенную установку с двумя восьмидюймовыми орудиями. По идее при сближении с целью мы должны были высовывать жерла орудий и стрелять, оставаясь под водой. Но так не получалось: у нас возникали серьезные трудности с обеспечением водонепроницаемости башни. Что еще хуже, на «Сюркуфе» все было нестандартным: каждую гайку, каждый болт требовалось вытачивать особо. Как боевой корабль он никуда не годился, гигантское подводное чудовище».

После спуска на воду субмарина лишь спустя пять лет была введена в состав флота. Случилось это в мае 1934 года.

Поскольку подобных тяжеловесов ни у союзников, ни у потенциальных противников не имелось, «Сюркуф» часто совершал визиты в иностранные порты, демонстрируя мощь Франции. Германия между тем отказалась соблюдать ограничения, наложенные Версальским миром, и тоже вступила в гонку морских вооружений, сделав ставку на развитие подводного флота. Показательно, что и немцы, и их главные враги англичане проигнорировали французский опыт, посчитав его неудачным.

Однако когда началась Вторая мировая война, грех, разумеется, было бы не попытаться использовать «Сюркуфа» по его прямому назначению.

К моменту начала боевых действий субмарина находилась в Карибском море (на французских Антилах) и была включена в эскорт следовавшего с Ямайки британского конвоя.

26 сентября 1939 года она прибыла в Брест в таком состоянии, что ее сразу пришлось поместить в сухой док для ремонта. Там она и простояла до мая 1940 года, когда «странная война» обернулась блицкригом. Вермахт перешел в наступление, оккупировал Бельгию и Голландию и принудил Францию к капитуляции.

«Сюркуф» в эти дни все еще находился в Бресте. Вскоре встал вопрос - как не допустить захвата субмарины немцами. Выхода было только два. Первый - перебазировать лодку на юг Франции в Тулон. Однако «Сюркуф» мог и не выдержать переход в Средиземное море. Пришлось остановиться на технически более надежном варианте с эвакуацией в Англию.

С одним работающим двигателем и заклиненным рулем «Сюркуф» 18 июня добрался до Портсмута. Сделано это было вопреки распоряжению командующего французскими ВМФ адмирала Дарлана, который послал вдогонку субмарине приказ вернуться обратно.

Во Франции между тем, наряду с военным, грянул и политический кризис, закончившийся созданием на юге страны в городке Виши нового правительства, возглавляемого маршалом Петэном. Оно поспешило заключить мир с Германией, что рассорило его с Англией, твердо решившей продолжить войну с нацистами.

Больше всего британское Адмиралтейство беспокоила судьба французского флота, основные силы которого сосредоточились в алжирских портах Мерс-эль-Кебире и Оране. Британцы выдвинули ультиматум, требуя либо передать эти корабли в свое распоряжение, либо затопить их. Ответ был отрицательным, и со 2 по б июля в ходе операции «Катапульта» англичане устроили настоящую бойню своим бывшим союзникам, в ходе которой погибло около 1300 французских моряков.

3 июля одновременно с операцией в Мерс-эль-Кебире англичане решили захватить и те французские корабли, которые находились в британских портах - Портсмуте и Плимуте. Практически без проблем они овладели устаревшими дредноутами «Париж» и «Курбе», двумя эсминцами, восемью торпедными катерами и пятью подводными лодками. И только на «Сюркуфе» столкнулись с сопротивлением.

В два часа ночи 3 июля 1940 года на борт субмарины поднялась абордажная группа под командованием старших лейтенантов Денниса Спрейга и Пэта Гриффитса. Накануне англичане получили сведения, что двигатели «Сюркуфа» отремонтированы, и, выполняя приказ адмирала Дарлана, подлодка готова вернуться во Францию.

В сопровождении двух вооруженных моряков оба офицера спустились в кают-компанию, где объявили, что подлодка передается под командование созданной генералом де Голлем организации «Свободная Франция», которая намеревалась продолжать борьбу с немцами. Легитимность «Свободной Франции» вызывала у личного состава «Сюркуфа» большие сомнения, но возражений не прозвучало. Только один из французов отпросился в гальюн, где, как выяснилось, на случай подобного оборота событий у него было припрятано личное оружие. По возвращении он ворвался в кают-компанию уже с пистолетом и начал палить по-ковбойски. Спрейг получил семь пулевых ранений, Гриффите был застрелен выстрелом в спину, когда пытался вылезти по трапу за помощью. Один из стоявших наверху британских часовых был ранен пулей в лицо, а другой убит. Оправившись от шока, абордажная команда тоже пустила в ход оружие, застрелив одного из французских офицеров. Однако в схватке сильно пострадало оборудование, были уничтожены карта и другая секретная документации.

Экипаж «Сюркуфа», численность которого заметно превышала штатную и достигала 150 человек, посадили под арест. Подавляющее большинство членов команды отправились в лагерь для военнопленных в Ливерпуле, а офицеры - в лагерь на острове Мэн.

Только 14 человек во главе со старшим помощником Луи Блезоном согласились примкнуть к «Свободной Франции». Они-то и составили костяк экипажа, почти на 90% доукомплектованный прибывшими с других судов моряками-голлистами.

Впрочем, назвать их убежденными противниками Германии трудно, поскольку вечерами экипаж часто слушал радиопередачи вишистского правительства и был осведомлен о неджентльменском поведении англичан в Мерс-эль-Кебире.

В общем, политическая надежность экипажа «Сюркуфа» вызывала большие сомнения, знание моряками своего судна оставляло желать лучшего, а боевые качества субмарины по-прежнему были неизвестны. Следовало также учитывать, что в случае, если экипаж вздумал бы угнать подлодку на родину, это событие стало бы большим пропагандистским козырем для вишистов. В общем, доверять самостоятельные боевые операции «Сюркуфу» не спешили. Сомнения лордов Адмиралтейства многое объясняют в событиях начала апреля 1941 года, когда субмарину сначала решили перебросить из Галифакса в канадскую провинцию Новая Шотландия, чтобы присоединить к конвою НХ 118, а затем без каких-либо объяснений вернули в Портсмут. На британском флоте даже ходили слухи, будто «Сюркуф» торпедировал корабли, которые передали ему под охрану.

Правда, 14 мая субмарину вывели в Атлантику в свободный поиск, приказав по его окончании прибыть на Бермуды. Урона немцам «Сюркуф» не нанес, но в августе 1941 года он прибыл в американский Портсмут, что считалось большим успехом.

На самом деле моральное состояние экипажа Блезон оценивал как плачевное: более 10 человек находились под арестом и по прибытии в США оказались списаны на берег.

Отзывать субмарину обратно в Англию лорды Адмиралтейства не спешили, видимо, прикинув, что сбежать во Францию из Америки «Сюркуфу» будет труднее.

США в это время во Вторую мировую войну еще не вступили, но усиленно к ней готовились, проводя, в частности, военно-морские маневры. Во время таких учений, 21 ноября, «Сюркуф» столкнулся у берегов штата Коннектикут с американской подводной лодкой. Удар вызвал течь в носовых балластных цистернах. Однако ликвидировать эти повреждения можно было только в сухом доке.

Чтобы оценить ситуацию, на субмарину откомандировали офицера связи Роджера Бэрни. На основе его донесений, а также после личного посещения субмарины коммодор Кеннеди-Превис отправил адмиралу Максу Хортону рапорт, в котором положение дел оценивалось следующим образом: «Дисциплина неудовлетворительна, офицеры почти утратили контроль... В настоящее время подводная лодка потеряла боевую ценность... По политическим соображениям, возможно, будет сочтено желательным оставить ее в строю, но, с моей точки зрения, ее следовало бы направить в Великобританию и списать».

Хортон в своем рапорте Черчиллю был менее категоричен: «Командир «Сюркуфа» - моряк, хорошо знающий корабль и свои обязанности. На состоянии экипажа отрицательно сказались долгое безделье и антианглийская пропаганда в Канаде. На Таити, при обороне своей земли, я думаю, «Сюркуф» может принести значительную пользу... К «Сюркуфу» особое отношение во французских военно-морских силах, и «Свободная Франция» будет категорически против его списания».

Относительно же повреждений адмирал высказал мнение, что на Бермудах можно будет сделать текущий ремонт, а дальше субмарина дотянет и на одном двигателе.

9 февраля 1942 года капитан Блезон получил предписание следовать на Таити через Панамский канал. 12 февраля покинул Бермуды. А через неделю сотрудник британского консульства в Панаме направил в Адмиралтейство телеграмму: «Французский подводный крейсер "Сюркуф" не прибыл, повторяю, не прибыл». Далее в телеграмме говорилось: «Военный транспорт США «Томсон Лайке», вышедший вчера с конвоем в северном направлении, сегодня вернулся после столкновения с неопознанным судном, которое, видимо, сразу затонуло в 22:30 18 февраля в 010 градусах 40 минутах северной широты, 079 градусах 30 минутах западной долготы. Транспорт вел поиск в этой точке до 08:30 19 февраля, но ни людей, ни обломков не обнаружил. Единственный след - нефтяное пятно. У "Томсон Лайке" серьезно повреждена нижняя часть форштевня».

На версии о том, что неизвестным судном был «Сюркуф», и остановились как на политически более удобной. В конце концов, при наличии одного двигателя субмарина действительно должна была идти в надводном положении. Правда, в первых рапортах говорилось о том, что «Томсон Лайке», скорее всего, столкнулся с катером. Но позже пришли к выводу, что это было «низко сидящее в воде судно большого тоннажа». Хотя, учитывая, как дешево отделался американский транспорт, вариант с катером выглядит убедительнее. «Сюркуф» ведь был гигантских размеров, а тут он тихо и незаметно ушел на дно со 130 членами экипажа.

В общем, подробности и причины гибели гигантской субмарины покрыты мраком в отличие от тщательно фиксировавшейся репортерами его парадной довоенной биографии.

Игорь ШЕИН

Официальной версии противоречит составленный главой ФБР Эдгаром Гувером секретный меморандум, в котором, без ссылок на источники, говорилось, что «Сюркуф» затонул в нескольких сотнях миль дальше - у порта Сен-Пьера на Мартинике - 2 марта 1942 года. Мартинику контролировали сторонники Виши, следовательно, можно предположить, что обозлившийся на союзников экипаж убил или арестовал командира и решил до конца войны отсидеться в этой уютной гавани.
В 1983 году бывший капрал военно-морской пехоты США, служивший на крейсере «Саванна», заявил, что его кораблю предписывалось совместно с английским крейсером потопить «Сюркуф», поскольку субмарина атаковала один из союзных транспортников. Правда, после прибытия на место выяснилось, что подлодка уже затонула.