История — это политика, которую уже нельзя исправить.
Политика — это история, которую еще можно исправить.





Охота на «Великого кормчего»

Получив верховную власть, создатель Красного Китая Мао Цзэдун стал не только объектом поклонения, но и мишенью для тысяч врагов, начиная с агентов побеждённого им Чан Кайши и заканчивая собственными верными соратниками.

Свой первый вооружённый отряд Мао организовал в 33 года, подняв в 1927 году в окрестностях города Чанша крестьянское восстание «Осеннего урожая». Когда власти подавили бунт, его лидеру вместе с группой верных товарищей пришлось бежать в горы. Уже тогда Мао грозила реальная опасность. Его могли убить при подавлении бунта или выдать его же бойцы. На тот момент он был всего лишь одним из многих молодых революционеров. Риск гибели возрос, когда правящая партия Гоминьдан выбила остатки коммунистов из гор. Однако, соединившись с единомышленниками, Мао уже через год сумел восстановить отряд и даже создать советскую республику на западе провинции Цзянси.

Молодость вождя

Именно там Мао впервые показал, что не намерен делиться властью с кем бы то ни было. В 1930-1931 годах он инициировал череду репрессий местных руководителей. Все они были убиты или брошены в тюрьмы как агенты вымышленного общества «АБ-туаней». По сути, дело «АБ-туаней» стало первой «чисткой» в истории компартии Китая. Хотя не исключено, что эти меры были для Мао вынужденными, с целью избавления от агентов Чан Кайши.

Дело в том, что перед этим, в 1930 году гоминьдановцам удалось захватить жену Мао — Ян Кайхуэй. Женщину жестоко допрашивали, а потом казнили. Для Мао это была тяжёлая потеря. Из всех его жён никого ни до, ни после он не любил так, как Ян. Оставшись без матери и отца, от болезни умер их четырёхлетний сын Аньлун. И это не считая предыдущего ребёнка Мао, который был оставлен при бегстве в чужой семье. Все попытки разыскать его так ни к чему и не привели. Так что потери, которые нёс в своей борьбе лидер партизан, были ощутимы.

1 октября 1949 года, ещё не до конца разбив войска Чан Кайши на юге, Мао провозгласил создание Китайской Народной Республики. Сам он стал председателем её правительства. Свой первый дипломатический визит в качестве лидера государства он, разумеется, решил нанести в Москву.

Вечером 10 декабря 1949 года с железнодорожного вокзала Пекина отошёл специальный поезд с бронированным вагоном, в котором находился глава Китая. До границы с СССР Мао сопровождали его сын Сергей, руководитель службы безопасности и многочисленная охрана. Как ни парадоксально, но в ту поездку Цзэдун не взял никого из высших чиновников. Это было вызвано опасением предстать перед Сталиным восточным неучем. В те времена советский вождь представлялся Мао эдаким полубогом, которого он уважал, боялся и ненавидел одновременно. И он не хотел, чтобы в случае фиаско его свита стала тому свидетелями.

Безопасность той поездки обеспечивала Народно-освободительная армия Китая. На всём протяжении железнодорожного полотна от Пекина до советской границы, лицом в поле, на расстоянии около 50 метров друг от друга и от полотна, стояли солдаты с автоматами в руках. Оказалось, что беспрецедентные меры предосторожности были не лишними. В Тяньцзине, крупном городе на северо-востоке Китая, Мао сообщили о задержании группы диверсантов, готовивших нападение на поезд. Были ли это реальные заговорщики или служба безопасности пыталась выдать за таковых остатки войск Гоминьдана, так и осталось неизвестным.

Преемник с маршальским жезлом

Мао Цзэдун и Цзян Цин

Следующие 20 лет Мао Цзэдун, оставаясь лидером Китая, пытался лавировать среди группировок своих приближённых. Как настоящий восточный стратег, он умело стравливал различные кланы, заставляя их бороться друг с другом.

Когда в 1959 году инициированная им кампания «Большого скачка» обернулась катастрофой и массовым голодом, авторитет Мао пошатнулся. И тогда он выдал карт-бланш «демократам», уступив пост главы государства Лю Шаоци. Сам Мао остался лидером компартии Китая. Также им был поддержан другой сторонник экономических реформ — Дэн Сяопин.

Между тем в том же 1959 году новоназначенныи министр обороны Линь Бяо стал активно насаждать культ личности Мао в Народно-освободительной армии.

Через 7 лет, когда экономика страны немного оправилась от реформ, а армия и общество стали почитать Мао как великого вождя, он вновь вернулся в большую политику. Под удар «великого кормчего» тут же попал Лю Шаоци — второй человек в государстве. В 1968 году он был исключён из партии и смещён со всех постов. Шаоци просил отпустить его и позволить жить в деревне как простому крестьянину. Но его все же арестовали, и он умер в заключении.

Атака на «демократов» КПК сопровождалась невиданной кампанией хунвейбинов («красных охранников»), которые под видом борьбы за революционные ценности уничтожали всех несогласных. Террор охватил все области жизни, классы и регионы Китая. Не только простые граждане, но и высокопоставленные чиновники подвергались ограблениям, избиениям, пыткам и даже убийствам. Хунвейбины уничтожали произведения искусства, сжигали миллионы книг, разрушили тысячи монастырей, храмов и библиотек.

Прошедший в апреле 1969 года 9-й съезд КПК одобрил первые итоги «культурной революции». Именно на том съезде прозвучали самые восторженные и пышные эпитеты, которыми наградил Мао его соратник — министр обороны Линь Бяо. Неудивительно, что после этого съезда он стал единственным заместителем председателя ЦК партии и являлся его «преемником».

В 1970 году 76-летний Мао уже не был активен в государственных делах, предпочитая возлагать их на многочисленных чиновников. После смерти Лю Шаоци пост председателя КНР оставался вакантным, и Мао решил изменить конституцию, вообще убрав из неё упоминание об этой должности. Он вынес вопрос об этом на суд Политбюро КПК. «Если же (Политбюро) решает сохранить этот пост, то его должен будет занять только Линь Бяо», — высказался «великий кормчий».

В сентябре 1970 года в Лушани собрался 2-й пленум ЦК. Клан Цзян Цин (жены Мао) понимал, что получив этот пост, честолюбивый маршал уже не отдаст власть ни под каким предлогом. В итоге жена Мао и его секретари представили Линь Бяо в глазах «великого кормчего» как заговорщика, поставившего перед собой цель развенчать «культурную революцию». Реакция Мао была стремительной. Он тут же созвал заседание Постоянного комитета Политбюро. В результате пост председателя КНР Линь Бяо не получил. Более того, над маршалом нависла вполне реальная угроза ареста. Супруга вождя внушила мужу мысль о существовании заговора военных против него.

Семейный заговор

Печальный пример с Лю Шаоци показал всем, что от величия до ареста один шаг. Потому жена министра обороны Е Цюнь сразу поняла, что без решительных контрмер её мужа и его единомышленников-генералов арестуют и казнят. О своих опасениях женщина серьёзно поговорила с сыном — 25-летним красавцем, офицером ВВС КНР Линь Лиго. Именно тогда и прозвучало слово «заговор». Естественно, его целью мог быть лишь один человек — Мао Цзэдун. Стоит отметить, что у матери с сыном были доверительные отношения. Он всегда был любимчиком матери, а на второго ребёнка — дочь Доудоу — у неё даже не оставалось тепла. Девочка все детство ощущала обиду и комплекс неполноценности.

В октябре 1969 года Линь Лиго получил не по годам высокий пост заместителя начальника оперативного отдела ВВС Китая. Молодые офицеры называли его на американский манер — commander («командир»). Они и стали первыми членами созданной в октябре 1970 года группы заговорщиков под названием «Объединённый флот». Своей целью офицеры ставили захват власти в стране. Без ликвидации Мао этого достичь было невозможно. Мозгом группы стала жена Линь Бяо — Е Цюнь, которую офицеры прозвали «виконтессой». Впрочем, всесильный маршал тоже был в курсе планов своей семейки.

Группой были разработаны несколько вариантов физического устранения лидера КПК. Все они в марте 1971 года вошли в «Проект 571». В китайском языке цифра 571 звучит, как «у ци и» — так же, но только другими тонами, звучит и словосочетание «вооружённое восстание». Сам Мао в планах заговорщиков проходил под кодовым названием B-52 (знаменитый американский бомбардировщик).

Варианты проектов по устранению Мао были захватывающими, но малореальными. Например, поднять в воздух эскадрилью бомбардировщиков и отбомбиться на поезд, в котором будет ехать Мао. Или взорвать нефтехранилище в Шанхае в момент, когда к нему прибудет железнодорожный состав председателя. Наконец, была идея спровоцировать крупную аварию с генсековским кортежем на мосту между Шанхаем и Нанкином…

Наибольшие надежды офицеры возлагали на точечный удар — курьер с документами из числа офицеров, прибыв в резиденцию, должен будет перебить охрану и убить Мао лично. В любом случае, считали заговорщики, это должен был быть «неожиданный удар».

«Мы должны совершить насильственное, революционное восстание, — писал Линь Лиго в своей записке. — В-52… подозревает нас. Лучше сжечь за собой мосты, чем сидеть и ждать, когда тебя схватят… Это борьба не на жизнь, а на смерть — либо они уничтожат нас, либо мы — их».

Во многом сам заговор и его скоропалительность были вызваны тем, что под ногами Линь Бяо уже «горела земля». В конце 1970-го от людей маршала был полностью вычищен Пекинский военный округ. Какое-то время Мао ждал, когда Линь Бяо приползет каяться и просить прощения, но тот предпочитал не показываться на глаза. Не дождавшись покаяния «преемника», в июле 1971 года Мао открыто назвал Линь Бяо и его сторонников заговорщиками.

Есть версия, что эти слова «великий кормчий» бросил после важного донесения спецслужбы. Якобы в резиденцию проник тот самый курьер, замышлявший покушение на Мао. Но заговорщик попал в руки службы безопасности, где умели развязывать любые языки.

Монгольская катастрофа

14 августа 1971 года Мао тайно покинул Пекин для поездки по регионам. Почти в каждом выступлении на местах Мао клеймил Линь Бяо и его клику. Сведения об этом быстро достигли ушей Е Цюнь и Линь Лиго. Теперь, когда их открыто называли изменниками и заговорщиками, не было и речи о том, чтобы реализовать «Проект 571». Когда 12 сентября Мао вернулся в столицу, жена и сын убедили маршала, что теперь он точно отдаст приказ об их аресте и нужно срочно бежать.

При этом супруги-заговорщики отказались брать с собой дочь Доудоу. Но перед отлётом Линь Лиго решил проститься с сестрой, рассказав ей об их побеге. Пока маршал и его жена собирали чемоданы, Доудоу побежала «куда следует» и донесла. Девушка полагала, что мать и брат обманом похищают отца. Уже через несколько минут информация о грядущем побеге министра обороны была в Пекине. Когда глава Госсовета КНР Чжоу Эньлай доложил об этом Мао, лицо «великого кормчего» перекосила гримаса гнева. Вероятно, Доудоу рассказала не только о побеге её семьи, но и о планах покушения, ибо Мао и его окружение сразу проследовали в закрытый бункер.

В это же время Линь Бяо с женой и сыном, прихватив ящики и чемоданы, устремились в аэропорт. Поднявшись на борт самолёта «Трайдент-256», они тут же дали команду на взлёт, даже не уточнив, сколько в баках горючего. При этом в кабине был один пилот, хотя по штату экипаж состоял из 4 человек. Из-за спешки самолёт на взлёте зацепил заправочную машину и повредил шасси. Но семью заговорщиков это не волновало, они уже сожгли все мосты.

Сам Мао, когда ему предложили ракетой сбить самолёт беглеца, отверг этот вариант. Он разрешил некогда верному Бяо бежать. Но побег всё равно не удался. Спустя 2 часа после взлёта горючее в баках закончилось, и самолёт с девятью пассажирами на борту разбился в районе Ундурхан в Монголии. Когда Мао узнал о катастрофе, то глубокомысленно изрёк: «Вот что ты получил за побег».

Прибывшие к месту трагедии монгольские и советские эксперты пришли к заключению, что самолёт при приземлении потерял равновесие, коснулся правым крылом земли и взорвался. Советские эксперты изъяли головы Линь Бяо и его жены и с помощью медицинских документов, которые имелись в СССР на маршала (он лечился в советском госпитале во время Великой Отечественной), подтвердили принадлежность останков министру обороны КНР и его жены.

Заговор и гибель Линь Бяо глубоко потрясли Мао. Приказав расследовать произошедшее, он удалился к себе в резиденцию Чжуннаньхай переживать случившееся. Когда же через 2 месяца он вновь появился на публике, то все заметили, как сильно Мао сдал. Теперь это был глубокий старик с шаркающей походкой и частым кашлем. Так что в какой-то степени заговор Линь Бяо достиг своей цели, укоротив жизнь «великого кормчего» на несколько лет.

Лев КАПЛИН





Если вам понравилась статья, поделитесь пожалуйста ей в своих любимых соцсетях:
На Главную сайта "Загадки истории"

Главные рубрики сайта "Загадки истории"


Предыдущая     Историческое расследование     Следущая