Полная и безоговорочная

Как известно, День Победы над Германией отмечают в разные дни. В России это 9 мая, во всем остальном мире - 8 мая. Разнобой получился из-за того, что было подписано два Акта о капитуляции Германии - разница во времени между церемониями подписания составила как раз около суток. Но зачем это пришлось сделать? В чем разница между двумя документами? И какой День Победы все-таки настоящий?

5 мая 1945 года начальник штаба союзнических войск в Европе, американский генерал Уолтер Беделл Смит во французском городе Реймс встретился с главнокомандующим ВМС Германии адмиралом Гансом-Георгом Фридебургом. Встреча проходила в комнате, стены которой были увешаны военными картами, на которых отчетливо было видно бедственное положение немецких войск и основные направления наступления союзников. Эти карты американцы развесили специально, чтобы оказать дополнительное давление на Фридебурга. Ведь он прибыл для того, чтобы обсудить условия капитуляции Третьего рейха. При этом оба собеседника понимали, что в их переговорах незримо присутствует третий участник - Советский Союз. Хотя его голос пока что не был слышен.

Поэтапная капитуляция крупных воинских соединений вермахта началась с конца апреля 1945 года. 29 апреля на Западном фронте сдалась группа армий «С», действовавшая в Италии. 2 мая капитулировал перед Красной армией берлинский гарнизон. Наконец, 4 мая тот же Фридебург подписал акт о капитуляции всех германских сил в Нидерландах, Дании, Шлезвиг-Гольштейне и Северо-Западной Германии. Теперь же речь шла о полной и безоговорочной капитуляции на всем Западном фронте. Сложно сказать, на что именно рассчитывало немецкое командование, желая продолжать войну на востоке, но у Фридебурга была строгая инструкция - добиться у главнокомандующего союзническими силами генерала Дуайта Эйзенхауэра именно сепаратного мира.

Однако Эйзенхауэр повел себя принципиально. Он передал через Смита, что речь может идти только о полной и безоговорочной капитуляции на всех фронтах. И отказался встречаться с немецкими послами до тех пор, пока они не будут готовы подписать документ на этих условиях. На следующий день в помощь к Фридебургу прибыл начальник штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта, генерал-полковник Альфред Йодль. С американской стороны к переговорам присоединился генерал Карл Стронг (участник переговоров о капитуляции фашистской Италии в 1943 году).

Германские генералы раз за разом излагали свои аргументы, но американцы каждый раз отвечали: «Нет». Затем Смит и Стронг связались с Эйзенхауэром и сказали, что немцы, похоже, просто тянут время, надеясь успеть переправить на запад как можно больше войск и беженцев. Эйзенхауэр в ответ передал следующие слова: «Если они не прекратят искать отговорки и тянуть время, я немедленно закрою весь фронт союзников и силой остановлю поток беженцев через расположение наших войск. Я не потерплю никаких дальнейших проволочек».

Йодль передал этот ультиматум возглавлявшему на тот момент правительство Германии гросс-адмиралу Карлу Деницу. Тот довольно бурно выразил свое возмущение, назвал поведение Эйзенхауэра «самым настоящим шантажом» и... дал инструкцию подписывать капитуляцию на предлагаемых условиях. Но столь легкая дипломатическая победа над немцами стала лишь прологом к сложной игре, которая разыгралась в последующие двое суток между главными участниками антигитлеровской коалиции - США (действовавшими от имени всех союзников) и СССР.

Вечером 6 мая в штаб союзнических войск были вызваны представители советского и французского командований. Советский Союз представлял начальник советской военной миссии во Франции генерал-майор Иван Суслопаров - личность выдающаяся и незаслуженно забытая, скорее дипломат, чем военный. Должность военного атташе в Париже он занимал с 1939 года. И, по некоторым данным, одной из его обязанностей была координация работы советской разведывательной сети в Западной Европе. В том числе он работал и с легендарной «Красной капеллой», организовывавшей сопротивление нацистской Германии с самого начала Второй мировой. Когда СССР вступил в войну с Германией, Суслопаров уехал в Москву, где служил уже не как разведчик, а как артиллерист. В 1944-м он снова вернулся в Париж. Понятно, что на тот момент во главе миссии, под боком у союзников, мог находиться только человек, пользующийся личным доверием Сталина.

Суслопаров с французским генералом Севезом были поставлены перед фактом: с немцами уже обо всем договорились, церемония подписания Акта о капитуляции состоится в 2:30, ночью с 6 на 7 мая. В силу все положения документа должны вступить в 23:01 8 мая. Текст уже подготовлен американской стороной, от остальных требуется только поставить подпись и попозировать фотографам (которых тоже уже пригласили).

Французов, которые все равно не могли претендовать на верхние строчки в списке победителей, все устраивало. А вот перед Суслопаровым встала сложная задача. Будучи опытным дипломатом, он понимал, что, с одной стороны, американцев не в чем упрекнуть. Жестко настояв на одновременной капитуляции и на Западном, и на Восточном фронтах, они повели себя предельно порядочно. Но с другой стороны, подписать американский вариант документа прямо сейчас означало отдать США приоритет в вопросе о том, кто является главным победителем Гитлера. Это неофициальное «звание» вполне могло в дальнейшем использоваться как весомый аргумент в послевоенной системе международных отношений.

Время шло, а запрос, отправленный Суслопаровым в Москву, оставался без ответа. Ни о каких отсрочках речи идти не могло. Было очевидно ясно, что если советские представители откажутся подписывать данный Акт, то США, Великобритания и Франция спокойно заключат сепаратный договор. Тогда любые договоренности с СССР будут приниматься уже «во вторую очередь». Получалось, что не подписывать нельзя. Но и подписание на американских условиях было слишком большой уступкой. В итоге Суслопаров, так и не дождавшись одобрения Ставки, поставил свою подпись на историческом документе. Но по его настоянию в текст Акта была внесена статья 4: «Этот акт военной капитуляции не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, заключенным Объединенными Нациями или от их имени, применимым к Германии и германским вооруженным силам в целом». Американцы согласились на это без колебаний. Вообще, всем хотелось как можно скорее подписать Акт о капитуляции и покончить с кошмаром, пять с половиной лет сотрясавшим Европу.

Первый Акт о капитуляции Германии был подписан в Реймсе 7 мая в 2:41. Свои подписи на нем, помимо советского представителя, поставили Альфред Йодль и Уолтер Смит. Таким образом, документ был принят на уровне начальников штабов. Генерал Севез подписался как свидетель - в комнате даже не было поставлено французского флага.

Спустя всего несколько часов после церемонии Суслопаров получил из Москвы телеграмму, в которой Сталин категорически запрещал подписывать документ. Впрочем, в состоявшемся на следующий день телефонном разговоре с чрезвычайным и полномочным послом Андреем Вышинским Сталин сказал, что не имеет никаких претензий к действиям Суслопарова в Реймсе. Сам генерал-майор узнал об этом только гораздо позднее. О его переживаниях до этого момента можно только догадываться.

И все-таки подписанный в Реймсе Акт о капитуляции Сталина категорически не устраивал. «Договор, подписанный союзниками в Реймсе, нельзя отменить, но его нельзя и признать, - заявил он. - Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия: в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции». Понятно, что ни одному из этих условий реймсский договор не отвечал.

Понимая, что замена Акта о капитуляции на «правильный» - это дело принципа, Суслопаров взял со всех присутствовавших обещание не объявлять публично о подписании. В том числе, наступив на горло профессиональным инстинктам, такое обещание дали и 17 журналистов. Однако «режим молчания» нарушили сами немцы. В середине дня 7 мая министр иностранных дел Шверин фон Крозиг произнес на радио речь, начинавшуюся со слов: «Немцы и немки! Верховное главнокомандование вермахта по приказанию гросс-адмирала Деница заявило о безоговорочной капитуляции германских войск. Как руководящий министр имперского правительства, образованного гросс-адмиралом для завершения всех военных задач, я обращаюсь в этот трагический момент нашей истории к немецкому народу...»

После этого сообщение о капитуляции передало агентство «Ассошиэйтед пресс», решившее, что уже можно. Советские представители попробовали добиться, чтобы хотя бы официальное объявление было отложено до 9 мая. Но Уинстон Черчилль и Гарри Трумэн согласились помолчать только до 8 числа.

Вторая церемония подписания состоялась в пригороде Берлина - Карлсхорсте. Подписи на окончательном документе были поставлены 8 мая в 22:43 по центрально-европейскому времени - соответственно, в Москве было уже 0:43 9 мая. На этот раз все был организовано по высшему разряду, хотя ни Черчилль, ни Эйзенхауэр на подписание не приехали. Проявив уважение к Сталину и согласившись на замену Акта, они все же не хотели слишком усиливать позиции СССР, который теперь из союзника окончательно превращался в соперника.

Со стороны Германии Акт подписали начальник Верховного главнокомандования вермахта Вильгельм Кейтель, представитель люфтваффе генерал-полковник Ганс-Юрген Штумпф и адмирал Фридебург. Приняли капитуляцию заместитель главнокомандующего союзными экспедиционными силами маршал Артур Теддер (Великобритания) и маршал Советского Союза Георгий Жуков. Правовую поддержку Жукову обеспечивал Вышинский. Франция и США выступили в качестве свидетелей.

Подписанный в Карлсхорсте документ практически слово в слово повторял реймсский текст. Сохранялась даже та самая статья 4, надобности в которой по сути уже не было. Кроме того, осталось на месте требование о прекращении огня с 23:01 8 мая. Учитывая, что Акт подписывался буквально за 17 минут до этого времени, было неясно, как это можно обеспечить физически. Но на такие мелочи никто не обращал внимания. Ведь фактически стрельба была прекращена после церемонии в Реймсе.

Важно другое. В статье 6 нового Акта говорилось: «Этот акт составлен на русском, английском и немецком языках. Только русский и английский тексты являются аутентичными». В реймсском документе аутентичным признавался только английский текст. Эта, казалось бы, мелочь на самом деле была дипломатическим успехом. Эти несколько слов, напечатанные на бумаге, подтверждали неоспоримый авторитет СССР в антигитлеровской коалиции и решающую роль, которую сыграла РККА в разгроме нацистской Германии. Чего, собственно, и добивался Сталин.

Западные лидеры все это прекрасно понимали, а потому приложили немало усилий, чтобы принизить значение карлсхорстовского документа. Несмотря на то, что реймсская процедура была признана предварительной, в дальнейшем на Западе ее стали называть собственно капитуляцией. А церемония в Карлсхорсте преподносилась всего лишь как ратификация. Доходило до того, что второй Акт вовсе не упоминается в трудах некоторых английских и американских историков. А Днем Победы над Германией в Европе и США считают 8 мая - день, когда о капитуляции было объявлено публично.

В свою очередь, советская сторона приложила немало усилий для того, чтобы принизить значение реймсского Акта. Его практически не упоминали в советской исторической литературе, а если и вспоминали, то как ничего не значащий документ. Днем Победы в СССР, соответственно, стало 9 мая - день, когда голос легендарного диктора Юрия Левитана из всех радиорепродукторов объявил о Победе. Увы, но из-за замалчивания реймсского Акта было практически забыто и имя генерала Суслопарова - человека, разрешившего сложную ситуацию крайне удачно для своей страны. Именно благодаря ему Советский Союз получил законное право на первую строчку в списке победителей гитлеровской Германии.

Виктор БАНЕВ