Террор во имя света

В конце V века сасанидский Иран представлял собой крупнейшее государство Передней Азии. Там и произошло грандиозное народное восстание под руководством секты маздакитов. Восставшие требовали истребления знати, раздела имущества и установления всеобщего равенства.

Государственной религией Ирана во время правления династии Сасанидов (с III по VII век) был зороастризм. Существовал догмат о том, что религиозным долгом крестьян-земледельцев является повиновение царю, несение повинностей и уплата податей. Зримым образом бога в физическом мире зороастрийцы считали свет и огонь, направляя к ним свою молитву. Надеясь на поддержку творца миров, всеблагого единого бога по имени Ахура Мазда, праведные должны побеждать Друдж (зло) и мешать его приверженцам губить мир, в основе которого лежит Аша (добро и истина как закон вселенской гармонии).

Еще в IV веке от зороастризма откололась секта маздакитов. Они считали, что общественный строй, основанный на неравенстве и угнетении, является порождением зла. К концу V века маздакиты начали призывать народ свергнуть существующую власть и установить в стране всеобщее равенство и общее владение землей.

Руководитель секты, мобед (жрец огня) Маздак, пользовался большим доверием царя Кавада. Он решил провозгласить себя новым пророком, для чего устроил мистический сеанс с говорящим огнем. Маздак приказал своим рабам провести из потаенного места подземный ход и оттуда пробурить скважину к месту, где возжигали священный огонь. С помощью подставного лица жрец заставил огонь «заговорить» и засвидетельствовать его «пророческое достоинство». После этого люди начали активно обращаться в его веру. Кавад этому не препятствовал, потому что считал, что это ослабит позиции крупной аристократии и старого жречества, которые стали слишком независимы от царской власти.

В 491 году Ктесифон (столица сасанидского Ирана) был наводнен массой истощенных от голода крестьян и ремесленников. Люди умирали прямо на улицах, а амбары знати были переполнены зерном. Используя доверие царя, Маздак убедил его в том, что бог Мазда все радости жизни предоставил людям одинаково и что для прекращения начавшихся грабежей нужно приоткрыть хранилища голодным братьям.

Его проповедь звучала очень эмоционально: «Великое триединство Мазды - Добрая Мысль, Доброе Cлово, Доброе Дело! Наша жажда света - только Мысль, наши гимны огню - только Слово. Где облекающее их Дело? Люди умирают с голоду - и полны наши хранилища. Зачем огонь в храмах, если тьма в душах? Пусть все ворота и запоры откроются, и в людях вспыхнет первозданный свет Мазды!»

Когда царь согласился раздать еду голодным, Маздак вывел ночью на главную площадь массу простолюдинов в белых одеждах с факеламb в руках. Вынеся из храма священный огонь, он швырнул чашу с горящим маслом на камни и произнес: «Правда - это хлеб и женщина!»

И сразу все, кто стоял на площади, зажгли свои факелы от священного огня и двинулись вперед. Внезапно площадь перегородили сотни боевых слонов с коваными башнями для стрелков. Маздак с факелом встал перед слонами, а толпа попятилась, освобождая площадь. Завыли боевые сигнальные трубы. Но царь дал команду, и слоны расступились перед Маздаком. Он поднялся на башню одного из слонов, держа факел в руке и говоря всем о победе света.

В эту ночь появились деристденаны - «верящие в правду», люди в красных одеждах с прямыми ножами у пояса.

Получив согласие царя, Маздак приказал голодным простолюдинам врываться в чужие амбары. О погроме и грабежах тут же донесли Каваду. Но Маздак сказал ему, что тот, кто хочет быть справедливым царем, не должен жить, как скупец, стерегущий противоядие для отравленных, или как тюремщик, морящий узников голодом.

Исторические хроники подробно описывают тотальные грабежи, проходившие под руководством деристденанов, одетых в красные куртки. Многие изголодавшиеся, накинувшись на еду, вскоре умирали в страшных муках от заворота кишок. Другие не знали меры и грабили все подряд.

В результате, как сообщают иранские хроники, «народ развратился от соблазна общности имущества и жен. Образовался среди простого люда такой обычай: приводил кто к себе в гости двадцать человек, и вот, откушав хлеба, мяса, вина, сладостей, послушав музыку, шли гости один за другим в женские покои, и это не считалось зазорным».

Но многие землевладельцы так и не открыли амбары, охраняя свое имущество от грабителей. Тогда Маздак вновь собрал массу народа на площади и дал им право на убийство тех, кто не хочет делиться с голодными. Начался настоящий террор против знати.

«Маздакиты утверждали, - писал современник, - что возьмут блага для бедных у богатых и возвратят их от великих к малым; что тот, у кого есть избыток денег, пищи, женщин и имущества, имеет на них не больше прав, чем другой. Этим воспользовались подлые...»

Когда грабежи и преступления зашли слишком далеко, знать устроила заговор против Кавада и заточила царя под стражу в «Башню забвения», посадив на престол его брата Джамаспа. Одни из жрецов по прозвищу Тахамтан («железнотелый воитель») поджег храм священного огня, обвинив в этом деристденанов. Несколько тысяч «верящих в правду» были тут же казнены. Между мобедами стали вспыхивать ссоры и разгораться конфликты.

Вскоре Каваду удалось бежать из заточения. Он обратился за помощью к Хушнавазу, царю эфталитов. Царь принял его как родного сына, женил на своей дочери и дал ему 50 тысяч отборных воинов. Кавад вернулся в Ктесифон и устроил жестокую расправу над заговорщиками. Джамаспа ослепили, а остальным участникам заговора были выданы ножи для самоубийства.

Однако теперь Кавад решил, что с маздакитами ему больше не по пути. По совету преданной ему знати он создал специальные отряды головорезов, одетых в черные куртки-кабы, которые должны были «в ночи вырывать скверну в Эраншахре (Иране)». Начался обратный, «черный» террор, направленный против деристденанов. Маздак с верными приверженцами скрылся в отдаленных областях Ирана, где маздакиты отняли у знати земли и располагали значительной военной силой.

В 528 году Кавад решился на открытую борьбу с остатками маздакитов. Вместо своего старшего сына Кавуса, друга Маздака, он объявил наследником престола младшего сына - Хосрова Ануширвана, ненавидевшего маздакитов. Хосров был свидетелем того, как Маздак, проповедуя общность жен, пытался изнасиловать его мать, жену Кавада.

Престолонаследник притворился маздакитом и коварно заманил несколько сотен последователей учения в Ктесифон, якобы для переговоров о назначениях и награждениях. Там Хосров устроил роскошный пир, во время которого произошел диспут между ним и маздакитами.

Рассадив приглашенных за отдельные столы по 15-20 человек, царевич, не обращая внимания на возражения, произнес пламенную речь, доказывая, что новшества Маздака влекут к разорению страны. Он заявил, что к тому, чем владеет наибольшее количество людей, прилагается наименьшая забота, и что в условиях всеобщего равенства никто не захочет быть низшим, и в стране начнется хаос. Словесные аргументы Хосрову показались недостаточно убедительными, и он тут же приказал перебить всех участников этого спора, среди которых был и его старший брат Кавус. Все были убиты прямо за столами.

Знатных и влиятельных маздакитов царевич, не без традиционной восточной иронии, приказал зарыть в своем саду в землю вниз головой: «Вы хотели поменять местами верх и низ, ну что ж, извольте попробовать на своей шкуре...» После этого Хосров пригласил на философский диспут самого Маздака. Но вместо спора показал ему кладбище его единомышленников. А вслед за этим обманутого Маздака казнили так же, как и их.

Когда движение лишилось руководства, на местах было проведено массовое истребление маздакитов по заранее заготовленным спискам. Земли и имущество, отнятые у знати, были возвращены прежним владельцам.

Однако Сасанидам не удалось полностью уничтожить маздакитов. Их общины не только продолжали тайно существовать в Иране, но и нашли широкое распространение в Азербайджане и Средней Азии.

Вера ЧИСТЯКОВА
Александр ПЛОШИНСКИЙ