Каждый, кто читал «Трех мушкетеров», помнит интригу Арамиса с таинственной «белошвейкой», но отнюдь не каждый при этом задавался вопросом — а кто такие эти самые белошвейки? Между тем автор книги, Дюма-отец, не понаслышке знал женщин этой профессии. От одной из них родился Дюма-сын, который долгие годы испытывал унижения из-за того, что был незаконнорожденным.

Профессия белошвейки родилась во Франции раньше, чем в России, и принесла обществу много не только мастериц, но и куртизанок.

Дешевый ручной труд

Честная белошвейка занималась тем, что шила богатым месье тонкое белье и рубашки, дамам — нижние юбки и платья, а также украшала одежду вензелями и кружевами. Она снимала мерки, кроила и шила все это на руках. Труд был кропотливым и тяжелым, а получали белошвейки мало. В конце XVII века они зарабатывали в день 14 су. Хлеб стоил три су, а цыпленок — 15.

Однако у хорошенькой молодой белошвейки всегда был шанс поправить положение, ведь они снимали мерки с полураздетых богатых мужчин, и некоторые девушки не могли устоять перед соблазном перейти в содержанки. Впрочем, мало кто из них становился настоящими куртизанками, обычно дело заканчивалось незаконнорожденными детьми, а то и публичными домами. Лишь немногим удавалось пробиться в мелкие буржуа и открывать собственные магазины и салоны.

В России белошвейки были в каждой дворянской семье — они шили нижнее белье, платья для барышень, плели кружева, вышивали. Отдельной профессией это стало в XIX веке, когда крепостные получили возможность выкупать свою свободу. Белошвейные мастерские заводили купеческие жены и приехавшие из Европы модистки — француженки и немки. Они шили модные новинки из европейских журналов и открывали дорогие магазины.

Например, жена поэта Наталья Пушкина шила себе наряды и нижнее белье у madame Sichler (Цихлер), чей магазин находился на Большой Морской улице. Поэту приходилось туго — в счете «от Цихлер» значились суммы до 3364 рублей. Разумеется, сама madame была лишь хозяйкой — на нее работали десятки русских белошвеек.

Открывшееся в Санкт-Петербурге в 1866 году производство швейных машинок облегчило труд белошвеек и позволило повысить качество и производительность труда. Однако это не сказалось на заработках: в конце 1860-х годов белошвейка в России получала 20 копеек в день, а пошить одну рубашку стоило всего семь копеек! Для сравнения — уже в начале XIX века обед в Санкт-Петербурге стоил около 20 копеек. Большинству женщин приходилось всячески изворачиваться, чтобы сводить концы с концами.

В провинциальных городах белошвеек не хватало. Предприниматель Генрих Перетц, открывший в Екатеринбурге в 1873 году мастерскую, столкнулся с отсутствием рукодельниц и был вынужден сам готовить квалифицированных белошвеек.

В России, так же как и во Франции, белошвейки часто становились проститутками — вчерашние крепостные крестьянки, привыкшие к тяжелому труду, попадали в города с их соблазнами. В погоне за легким заработком они оказывались в публичных домах и оттуда уже не выходили.

Новое время — старая профессия

Новую жизнь профессии дала революция 1917 года, после которой об этом ремесле вспомнили десятки эмигранток — дворянок и буржуа, оказавшихся без гроша за душой за границей. Этому способствовал интерес иностранцев ко всему русскому, который возник после революции и войны.

Наиболее успешным в Париже был дом «Китмир» принадлежавший великой княгине Марии Павловне, внучке Александра II. Она освоила машинную вышивку, обучила трех русских женщин, познакомилась с Габриэль Шанель и перехватила заказ на вышивку блузок. Вышивка и сарафаны «Китмира» имели успех, а вершиной карьеры княгини стала золотая медаль Всемирной выставки декоративного искусства (1925 год).

Белошвейные мастерские эмигрантов из России были открыты и в бразильском городе Порту-Алегри.

Профессия белошвейки стала очень популярна среди молодых женщин в годы НЭПа, когда были частично реабилитированы мелкие производители, обеспечивающие горожан тонким бельем.

Однако уже в это время в СССР стали появляться швейные артели и государственные предприятия, которые быстро развились в швейные фабрики; пошив нижнего белья и рубашек был поставлен на поток, нижнее белье начали шить «на всю страну» и постепенно белошвейки стали не нужны.

Александр ЛАВРЕНТЬЕВ