Для крупных деятелей шпионаж — не профессия, а лишь средство достижения масштабных политических целей. Учитывая, сколь часто русские революционеры прибегали к сомнительным источникам финансирования, в агенты иностранных разведок можно записать едва ли не всех крупных деятелей 1917 года, включая Керенского, лидера эсеров Чернова, «демона» Троцкого и большевистского вождя Ленина…

При Сталине обвинения в шпионаже использовались как удобное оружие для ликвидации лиц, неугодных генсеку. При Хрущёве и Брежневе тенденция изменилась: такими обвинениями уже не бросались, понимая, что факт пребывания шпиона на высших государственных постах порочит всю систему.

Однако вернёмся к первым дням советской власти, когда большевики приступили к созданию собственных органов государственной безопасности.

«Невеста Ильича» из «Интеллидженс сервис»

В августе 1918 года ЧК накрыла и ликвидировала в Петрограде шпионскую сеть, возглавляемую военно-морским атташе британского посольства Фрэнсисом Кроми, который сам погиб в перестрелке. В этой ситуации «Интеллидженс сервис» «расконсервировала» своего, уже 9 лет жившего в Петрограде агента СТ-25 Поля Дюкса.

В «колыбели революции» он действовал с изумительной наглостью, но всегда соблюдал максимальные меры безопасности, постоянно менял внешность, места ночёвки, пароли. С одинаковой естественностью СТ-25 носил фрак и рабочую спецовку, крестьянский армяк и комиссарскую кожанку.

Главной его помощницей (и, конечно, любовницей) стала бывшая эсерка, сотрудница Васильеостровского райкома партии большевиков Надежда Петровская (девичья фамилия — Вольфсон). По совместительству, как медик, она работала в клинике, занимавшейся обслуживанием дипломатических представительств, и была вхожа в Смольный, куда, разумеется, достала пропуск и Полю Дюксу. СТ-25 свободно ходил на заседания Петросовета, а также побывал на I конгрессе Коминтерна, где, что называется, из «первых» ленинских уст знакомился с планами мировой революции.

Глава Петросовета и Коминтерна Зиновьев считался в советской иерархии третьим человеком (после Ленина и Троцкого), и вообще, по сравнению с Кремлём, ценной информации в Смольном насобирать можно было не меньше.

Арестовала ЧК Петровскую случайно, но энергичная дама написала письмо самому Ленину, напомнив, как в царское время под видом невесты навещала его в тюрьме, передавая весточки от товарищей. Ильич приказал разобраться, и Петровскую выпустили. Правда, потом арестовали вторично, вместе с двумя сыновьями, одного из сыновей расстреляли. Всю британскую шпионскую сеть в Петрограде они сдали.

Но вот Поль Дюкс остался не пойманным. Умер он в 1967 году в Кейптауне.

О чём пел «Фламинго»

В Третьем рейхе шпионажем против СССР занимались три основные структуры — находившееся в ведении Гиммлера VI Управление имперской службы безопасности (РСХА), подчинявшийся Верховному командованию вермахта абвер адмирала Канариса и входивший в структуру Генштаба 12-й отдел «Иностранные армии Востока» Гелена.

Возможности 12-го отдела были самыми скромными, но именно Гелен и его подчинённые внедрили своего агента в Государственный комитет обороны (ГКО).

Точная фамилия этого агента до сих пор засекречена; называются варианты Мышинский, Минешкия и Мишинский. Остановимся на первом варианте…

Известно, что родился он в 1903 году, и вполне успешно делал партийно-номенклатурную карьеру. До войны работал сначала в московском горкоме ВКП (б), а потом получил назначение в секретариат ЦК партии.

Вероятно, репрессии

1930-х годов каким-то образом зацепили Мышинского или его родственников, поскольку какие-то претензии к советской власти у него накопились. Но с началом Великой Отечественной войны на фронт он отправился не рядовым, а политруком, в звании капитана, да ещё служившим не в полевой части, а в политуправлении Западного фронта.

У него имелась даже машина с шофёром, на которой он во время поездки 13 октября 1941 года и попал в плен. Мышинским, в котором сразу опознали важную птицу, занялся один из заместителей Гелена, генерал Эрнст Кёстринг (ветеран германской разведки, организовавший в декабре 1918 года бегство из Киева гетмана Скоропадского).

Пленник довольно охотно пошёл на вербовку. Ему тщательно придумали версию побега из плена (вполне героическую, но не чрезмерно) и постарались подтвердить её другими источниками.

Когда в июне 1942 года «беглец из плена» перешёл линию фронта, его не только оправдали, но и признали героем. Самое же удивительное, что Мышинского определили в военно-политический отдел ГКО, сотрудники которого протоколировали совещания этого органа.

Операция по внедрению имела кодовое название «Фламинго» и обеспечивалась действовавшей в Москве разведсетью некоего Бауна.

Первый раз на заседании ГКО Мышинский присутствовал вечером 13 июля 1942 года, а уже на следующий день его рапорт был представлен начальнику Генштаба Гальдеру.

На заседании ГКО присутствовали начальник Генштаба маршал Шапошников, Молотов, маршал Ворошилов и военные атташе Англии, Америки и Китая.

Гальдер в своём дневнике констатировал, что агент 438 «предоставил точную информацию о силах противника, заново развёрнутых, начиная с 28 июня, и о предполагаемой силе этих соединений. Он также дал правильную оценку энергичных действий противника по защите Сталинграда».

Сколько ещё раз Мышинский протоколировал заседания ГКО, неизвестно. В упомянутом сообщении особых секретов не содержалось, поскольку советские участники в любом случае не стали бы слишком откровенничать перед союзниками. Но в Берлине агента 438, видимо, ценили не столько за саму информацию, сколько за умение делать из неё правильные выводы. Во всяком случае уже в конце 1942 года, когда возникла угроза его провала, шпиона вывели из игры, обеспечив переправу через линию фронта.

В дальнейшем Мышинский работал у Гелена как аналитик, а затем вместе с ним ушёл к американцам. Умер в 1980-х годах в Вирджинии.

Макс на связь не вышел

Можно предположить, что немецкие кураторы не стали рисковать Мышинским по той причине, что уже обзавелись другим, не менее ценным агентом — Максом…

Сыну умершего от полученных в Первую мировую войну ран царского офицера Александру Петровичу Демьянову при советской власти вроде бы ничего не светило из-за социального происхождения. В 19 лет его арестовали «за антисоветскую пропаганду» и незаконное хранение пистолета (подброшенного). Так, будучи загнан в угол, он начал сотрудничать с НКВД.

Работая инженером в «Главкинопрокате», Демьянов стал своим в кругу столичной артистической богемы, где знакомился с иностранными журналистами и дипломатами. Аккуратно прощупывали его и лица, сотрудничавшие с германскими спецслужбами.

В конце 1941 года Демьянов перешёл линию фронта и заявил, что хочет установить связь с фашистами как представитель антисоветской организации «Престол». Досье, собранное на него абвером, выглядело многообещающе, но чтобы ему поверили, пришлось пройти через жёсткие допросы и проверки, вплоть до имитации расстрела. Наконец, в марте 1942 года он был заброшен на советскую территорию уже в качестве германского агента Макса.

Через месяц Демьянов стал офицером связи при маршале Шапошникове. Когда весть об этом дошла до Берлина, в кабинете адмирала Канариса зазвучали фанфары.

Так немцы стали жертвами операции «Монастырь», руководили которой Павел Судоплатов и его заместитель Наум Эйтингон. Дезинформация для абвера готовилась совместно с Генштабом и попадала на стол самому фюреру. Вскоре из Лондона пришло сообщение от члена знаменитой «Кембриджской пятёрки» Энтони Бланта, что немцы внедрили в Кремль своего шпиона.

Именно через Демьянова противнику подкинули стратегически важную дезинформацию о том, что добиться перелома на фронте советское командование намерено, проведя наступление подо Ржевом. Для большей убедительности туда даже направили маршала Жукова, который не знал об отведённой ему роли.

В реальности удар нанесли под Сталинградом. Доверия к Демьянову это, конечно, не укрепило, но игра того стоила. В 1944 году Макса плавно вывели из игры, формально переведя в железнодорожные войска, на Белорусское направление.

После войны Демьянов работал инженером-электриком, умер в 68-летнем возрасте.

Герой в позе Йога

В истории советских спецслужб было немало предателей, но имя Олега Пеньковского стоит особняком по той причине, что он был завязан на высшее кремлёвское руководство, включая первого заместителя Хрущёва по Совету Министров СССР Фрола Козлова и начальника ГРУ Ивана Серова.

Впрочем, своей карьерой он был обязан главному маршалу артиллерии Сергею Варенцову, при котором в годы Великой Отечественной служил адъютантом. После войны Пеньковский окончил двухлетний курс в Военной академии имени Фрунзе и специальную школу при Главном разведывательном управлении Генштаба. Местом службы ему определили советскую резидентуру в Анкаре, но из-за постоянных склок со своим непосредственным начальником он был отозван в СССР и уволен. Благодаря протекции Варенцова Пеньковский добился восстановления в ГРУ и присвоения звания полковника. Кроме того, он стал помощником начальника отдела Государственного комитета по науке и технике при Совете Министров СССР.

С апреля 1961 года через английского разведчика Гревилла Винна Пеньковский начал поставлять информацию в Великобританию, а затем и в США. В МИ-6 проходил под кличкой Йог, в ЦРУ — под кличкой Герой. Весной 1962 года сотрудники КГБ, наблюдавшие за Винном, в одном из московских магазинов засекли его мимолетный контакт с неизвестным человеком. Неизвестным был Пеньковский.

Около полугода за предателем вели наблюдение и лишь в октябре 1962 года арестовали. Почти одновременно в Венгрии был арестован и Винн. Суд над шпионами состоялся в мае 1963 года. Пеньковского приговорили к смертной казни, Винна — к длительному тюремному заключению.

В кремлёвских кулуарах поговаривали о том, что во время поездки жены и дочери Серова в Англию Пеньковский оказывал им услуги в приобретении «заграничного ширпотреба», и хотя сам Серов начисто отрицал не только это, но и сам факт личного знакомства со своим подчинённым, его оправдания никого не интересовали.

Проблема заключалась в том, что Серов чрезмерно сблизился с Фролом Козловым, который готовился отобрать власть у Хрущёва, произведя переворот.

Хрущёву об этом донесли, и, вызвав Козлова к себе. Первый закатил ему скандал. Потрясённый Козлов слёг с инсультом, от которого уже не оправился, а Серову поставили на вид дело Пеньковского и отправили в отставку, лишив звания генерала армии и Звезды Героя Советского Союза.

Рок-н-ролл под Кремлём

Эта история в сильно видоизменённом виде, воспетая Данилом Корецким в романе «Рок-н-ролл под Кремлём», получила известность после интервью высокопоставленного ветерана ЦРУ Тони Мендеса.

По его словам, в марте 1989 года Мендес прибыл в Москву, чтобы организовать «эвакуацию» на Запад офицера КГБ Петра Леонова и его супруги Лары (фамилия изменена). Он в ближайшие дни должен был быть арестован КГБ, поэтому операцию решили провести срочно в самом центре Москвы, в Кремлёвском дворце съездов, во время балета «Коппелия».

Супруги Леоновы прибыли туда в качестве зрителей. В антракте они ушли в туалет и переоделись в униформу персонала дворца, а затем на служебном лифте спустились в подвальные помещения. Двое американцев (сотрудников московской резидентуры ЦРУ), в свою очередь, нарядились в костюмы Леоновых и после антракта заняли их места в зале.

Леоновы тем временем проникли из подвала в коридоры секретного «Метро-2», где их поджидал ещё один участник операции, которого Мендес именовал Ниндзя. Пароль и отзыв были своеобразными: «Станцуем рок-н-ролл?» — «Всегда пожалуйста. Патефон у меня с собой».

Далее подземными ходами, проложенными чуть ли не во времена Ивана Грозного, беглецы выбрались в безопасное место и, оторвавшись, таким образом, от наблюдения, были переправлены за границу.

Позже выяснилось, что свою «эвакуацию» Леонов отработал ещё одной услугой. Как сотрудник обслуживающего Кремль подразделения спецсвязи, он указал Ниндзя места, где следовало установить аппаратуру для прослушивания секретных правительственных линий. Благодаря прослушке руководители ЦРУ вплоть до распада СССР получали максимально полную информацию о спорах и интригах в высшем советском руководстве.

Дмитрий МИТЮРИН