Говорят, талантливый человек талантлив во всем. Вот и Софья Ковалевская относилась к тому уникальному человеческому типу, который равно одарен во многом. В том числе и в искусстве ведения дискуссии. Недаром женщину-математика называли в Швеции «Микеланджело разговора».

Генеральская дочь

Будущее научное светило появилось на свет в необычной семье: отцом ее был генерал Василий Корвин-Круковский, человек сурового военного склада, а матерью — Елизавета Шуберт из семейства ученых, женщина прекрасно образованная и обладающая легким, веселым характером. Первой на свет появилась их дочь Анна, и когда Елизавета забеременела во второй раз, все ждали мальчика. Однако вместо наследника снова родилась девочка, которую назвали Софьей. Мать относилась к нежданной дочке холодно, и та, чувствуя такое отношение, сама дичилась и росла не слишком общительной. Зато в ней постепенно проявлялась наследственная склонность к точным наукам.

Интересно, что впервые Соня встретилась с математикой в раннем детстве. При переезде семьи в поместье Полибино там был затеян ремонт, и неожиданно не хватило обоев на детскую. Комнату решили оклеить найденными на чердаке бумагами, которые оказались лекциями профессора Остроградского по высшей математике. Маленькая Соня часами рассматривала знаки интегралов и дифференциалов, пытаясь разгадать, что же написано на стене. Впоследствии Ковалевская вспоминала, что от ежедневного вида формул перед глазами многие из них накрепко врезались ей в память. Заметив интерес девочки, родители поняли, что сбывается сон, который увидела Елизавета Круковская перед самыми родами. Ей приснился отец, Федор Шуберт, весело объявивший, что у нее родится математик, назначенный продолжить его дело. Мать с ужасом представляла, как ее дочь превращается в старую деву, проводящую всю жизнь над книгами, но поделать ничего не могла. При этом математические способности удивительным образом сочетались в девушке с недюжинным талантом литератора. Например, описывая в своих воспоминаниях кражу, произошедшую в доме Круковских, Софья превратила ее в подлинно детективную историю.

С литературой была связана и первая влюбленность Сони. Ее старшая сестра Анна однажды написала повесть и втайне отправила ее Федору Достоевскому, а затем поделилась своим секретом с Соней. Повесть напечатали, и между известным писателем и барышнями Круковскими завязалась переписка, которую скоро обнаружили домашние. Разразился скандал — отец-генерал был в бешенстве от общения дочерей с бывшим каторжником. Однако со временем он смягчился и даже позволил Достоевскому бывать у них в доме. Писатель ухаживал за Анной, не замечая привязанности младшей из сестер, и в конце концов сделал предложение. Соня была в отчаянии, но Анна отказала Федору Михайловичу, и он перестал бывать в доме Круковских. Есть версия, что именно Анну и Софью писатель изобразил как сестер Епанчиных в своем романе «Идиот».

Наука и революция

Поначалу Софью обучали гувернантки и домашний учитель, но чем дальше, тем очевиднее становилось, что этого для способного ребенка явно недостаточно. Некоторое время девушка прожила в Петербурге, где брала частные уроки по математическому анализу у сторонника развития женского образования Александра Страннолюбского. Софья мечтала продолжить обучение в университете, но увы, для женщин путь в высшие учебные заведения Российской империи был закрыт. Оставался отъезд за границу, но и тут Софью подстерегали трудности: заграничный паспорт ей могли выдать только с ведома родителей или супруга. Генерал Круковский резко возражал против ученой карьеры дочери. И сидеть бы девушке-математику дома, но Софья все же добилась своего. Через знакомых она нашла в научной среде фиктивного мужа — подающего большие надежды молодого палеонтолога Владимира Ковалевского, сочеталась с ним браком и смогла благодаря этому выехать за границу.

Новобрачный с удивлением обнаружил в жене очаровательную и прекрасно образованную молодую женщину. Он писал брату, что «воробышек работает, как муравей, с утра до ночи, и при всем том жива, мила и очень хороша собою». Сам того не ожидая, Ковалевский вскоре влюбился в свою фиктивную супругу. Но в передовых кругах интеллигенции царили собственные стойкие предрассудки: единомышленницы Софьи не одобряли перехода от формального брака к настоящему и склоняли ее к непременному раздельному проживанию с мужем. Лишь спустя несколько лет Ковалевские поселились вместе, и на свет появилась их дочь, названная, как мать, Софьей, а дома прозванная Фуфой.

Одновременно с упрочением семейных уз Ковалевская год отучилась в университете Гейдельберга, а затем отправилась в Берлин в надежде слушать там лекции «отца математического анализа» профессора Вейерштрасса. И хотя в Берлинском университете женщины также не могли числиться в студентах, знаменитый математик, просмотрев записи русской фрау, принял решение лично руководить занятиями молодого дарования. Однако спустя пару лет в научные занятия Софьи Ковалевской вмешалась… очередная французская революция.

В революционном Париже в большой опасности оказалась ее сестра Анна, вышедшая замуж за социалиста Виктора Жаклара и принимавшая активное участие в деятельности Парижской коммуны. После поражения революционеров супруги Жаклар были арестованы, и лишь при содействии генерала Круковского, лично знакомого с президентом Третьей республики Тьером, удалось организовать их побег из тюрьмы. После побега по паспорту Владимира Ковалевского Виктор выехал в Женеву, а затем в Гейдельберг, где встретился с женой. В конце концов Круковские, Жаклары и Ковалевские собрались в Полибино. Атмосфера там царила самая благодатная, но долго сидеть без дела было не в правилах Софьи Ковалевской. Вскоре она уехала вместе с мужем в Петербург хлопотать о месте преподавателя в одном из высших учебных заведений.

Наперекор стереотипам

К несчастью, хлопоты оказались напрасными: во всех чиновничьих кабинетах сидели мужчины, и они с недоумением воспринимали желание женщины заниматься не только наукой, но еще и преподаванием. В конце концов прямо в лицо одному из чиновников Софья Васильевна гневно заметила, что открывший свою теорему Пифагор принес в жертву богам сотню быков, и, видимо, именно потому с тех пор все скоты боятся нового. После этого языкатую даму и вовсе перестали пускать в присутственные места. Между тем научный мир постепенно признавал ее заслуги. В 1874 году Ковалевская защитила в университете Гёттингена диссертацию о дифференциальных уравнениях и по результатам защиты получила ранг доктора философии. Через несколько лет Московское математическое общество приняло ее в свои ряды в качестве приват-доцента. Жизнь и карьера Софьи как будто налаживались, но тут судьба нанесла ей тяжкий удар: ее муж неудачно повел коммерческие дела, был разорен и в отчаянии покончил с собой. Нужно было начинать все сначала, ведь после смерти мужа Ковалевская осталась совершенно не обеспеченной материально, к тому же с маленькой дочерью на руках. Помог Вейерштрасс, устроивший ей место профессора кафедры математики в Стокгольмском университете. Со второго года ее обязали читать лекции по-шведски, однако Софья справилась и с этим: через год она не только свободно говорила на шведском языке, но и написала на нем несколько научных трудов и литературных произведений.

Продвигались также и ее научные изыскания: Парижская и Шведская академии наук вручили женщине-математику премии за работы по вращению твердого тела. Затем пришло признание и на родине — Ковалевскую избрали членом-корреспондентом физико-математического отделения Российской академии наук. Правда, отношение к ней в ее стране не изменилось. Стоило Софье Васильевне выразить желание посетить заседание РАН, как ей ответили, что присутствие дам в подобных местах не в обычаях академического сообщества. Взбешенная публичным унижением женщина покинула Россию и вернулась на Запад, как оказалось — навсегда.

Огромная потеря для России

Многие представители научного мира, столь долго отвергаемые собственной страной, непременно впали бы в уныние. Но даже такой обиды оказалось недостаточно, чтобы сломить упорство всемирно известного математика Софьи Ковалевской. Друзья ее впоследствии вспоминали, как она готовилась достичь новых высот в науке, чтобы ее просто не могли не пригласить преподавать в Россию. Казалось, у нее достаточно сил, чтобы преодолеть любые препятствия, и ничто не может помешать ей добиться того, к чему она так стремилась.

По свидетельству современников, Ковалевская часто говорила, что обладает чрезвычайно крепким здоровьем и ее не берет никакая простуда. Но однажды — Софье Васильевне исполнился в то время всего 41 год — болезнь все же настигла ее. В начале 1891 года Ковалевская путешествовала из Берлина в Стокгольм и вынуждена была изменить маршрут из-за эпидемии оспы, начавшейся в Дании. Женщине пришлось проделать весь путь в открытой пролетке в непогоду. Результатом рискованного вояжа стала простуда, перешедшая в воспаление легких, а затем и в гнойный плеврит. Сердце Ковалевской не вынесло нагрузки, и 29 января (10 февраля) Она скончалась. В день похорон ее могила на Северном кладбище шведской столицы утопала в цветах — женщину, доказавшую способность представительниц слабого пола становиться научными светилами, оплакивали во всем мире.

Приходится признать, что Софья Васильевна по-особенному оценивала свою жизнь, полную препятствий и упорного труда, ведь последними ее словами были: «Слишком много счастья».

Екатерина КРАВЦОВА