Пленные немцы в СССР

После Великой Победы в Советском Союзе остались более миллиона пленных немцев. Они помогали разрушенной стране подниматься из руин, искупая свою страшную вину перед советским народом.

До революции во многих российских городах были немецкие кварталы — в них жили потомки гордых тевтонов, выбравшие новую родину. А после Великой Отечественной войны всё поменялось, и теперь уже не встретишь в немецких кварталах ни одного немца. Но название сохранилось, потому что полвека назад их строили военнопленные — остатки непобедимой когда-то гитлеровской армии.

Говорят, сразу после окончания войны далеко за Урал шёл один из многочисленных эшелонов с пленными немцами. Шёл долго, пленных почти не кормили, и они даже стали возмущаться — где Красный Крест, почему не соблюдаются международные конвенции по обращению с военнопленными и кто допустил такую жестокость?

Когда состав перевалил Уральские горы, и вокруг раскинулись бесконечные степи, пленных выпустили на ближайшей станции подкормиться. То есть позволили им самостоятельно без конвоя сходить в ближайший посёлок, посетить местный рынок, обменять личные вещи на еду.

Через некоторое время те, кто ходил в посёлок, молча вернулись обратно на станцию, залезли в вагоны и забились в дальние углы. В посёлке не оказалось еды. Никакой. Местные жители, голодные, истощённые больше самих военнопленных, варили жмых и крапиву, они ничем не могли помочь арестантам. На следующую ночь несколько сотен ехавших в этом эшелоне военнопленных немцев покончили с собой.

Для тех, кто добрался до лагерей живым, работы оказалось очень много. Нужно было разобрать завалы, построить жилые дома, фабричные цеха, стадионы. Пленных привозили на грузовиках под охраной или, если лагерь располагался недалеко, приводили пешей колонной — оборванных, исхудавших, валящихся с ног, но всё-таки с искрой надежды в глазах. Ведь война уже закончилась, стрелять больше никто не будет, а если хорошо работать, то рано или поздно русские отпустят домой. Из родной Германии уже приходят письма, и раз в месяц можно написать ответ. А пока аккуратно, с истинно германской педантичностью, кирпич за кирпичом разбираются завалы, вывозится мусор, размечается площадка, и уже через несколько месяцев русские семьи из землянок переселяются в только что отстроенный дом.

Архитектор, профессор Юрий Владимирский, принимавший участие в строительстве объектов в Свердловске (ныне Екатеринбург), вспоминает: «Работали немцы хорошо, все задания выполняли качественно. На стройплощадках поддерживался идеальный порядок — не допускалось, чтобы бесхозно валялись обрезки досок, кирпичи. Есть свидетельства о том, что немецкие строители даже под угрозой расстрела отказывались принимать некачественный раствор для кирпичной кладки. Иногда среди пленных попадались специалисты, которые в процессе строительства предлагали более удачные решения. К их мнению прислушивались».

Советский министр иностранных дел Вячеслав Молотов сказал, что ни один немецкий военнопленный не вернётся домой, пока не будет восстановлен Сталинград. Но ведь, помимо Сталинграда, разрушены были ещё десятки городов, сотни тысяч граждан СССР остались без крыши над головой, значит, надо работать, разбирать завалы, строить дома.

Каждая стройка — это обычно два-три десятка пленных, пара охранников и обязательно местная ребятня. Мальчишки подходили сначала робко, пугались — страх перед фрицами ещё сохранился. Но потом смелели: рассаживались неподалёку, слушали губную гармошку. В обмен на хлеб можно было получить какую-нибудь поделку: фигурку из глины или дерева, ножик с наборной рукоятью, зажигалку или алюминиевый портсигар — рукастых мастеров среди пленных хватало.

Матери и бабушки реагировали на это общение по-разному. Кто-то смотрел равнодушно или с жалостью, а кто-то запрещал раз и навсегда близко подходить к этим «извергам». Отцы обычно относились к визитам подростков на стройки спокойно. Победа за нами, а это — пленные, проигравшие, достойные сочувствия, может быть, презрения, но не ненависти.

Конечно, были и те, кто не забыл и не простил оккупантам их злодеяний. Так, инвалид войны из Пензенской области в опросе населения написал: «Я их ненавидел как пошлую скотину, потому что в 19 лет я остался на всю жизнь калекой. Ранен был их пулей и осколками. И сейчас ненавижу. То, что они творили, это жуть».

Бывшие оккупанты получали не только паёк, но и небольшую «зарплату», на которую могли купить в продовольственных лавках всё необходимое

Да, много горя принесли фашисты в русские дома, много похоронок прошло через руки местных почтальонов. В каждой советской семье была своя беда, оттого и ненависти к виновникам всего этого ужаса накопилось много. Большинство пленных как военные преступники оказались приговорены к максимальному сроку наказания — 25 лет. То есть выйти на волю и отправиться домой (если, конечно, удастся дожить) они должны были где-то в 1970-х годах.

Но не умеет русский человек долго ненавидеть, зато умеет прощать. И постепенно менялось отношение к пленным, менялись и они сами. В стране стало больше еды, пайки военнопленных увеличивались и стали выдаваться по нормам войск НКВД. Помимо пайков, выплачивалась зарплата деньгами. Пленные свободно, без конвоя, отпускались в ближайший город, где могли на эти деньги купить всё необходимое. Из Германии и из Красного Креста приходили посылки и аккуратно передавались адресату. Постепенно СССР налаживал дипломатические отношения с новой Германией, лагеря пленных начали пустеть. И уже к концу 1956 года последний пленный немец покинул территорию СССР.

Максим ТУЧИН