В российской элите Строгановы держались особняком. Корни они имели купеческие, но по древности рода и степени влияния на государственные дела могли дать фору многим аристократам.

Татары или новгородцы?

Основателем рода Строгановых был некий Спиридон, женившийся на родственнице московского князя Дмитрия Донского. По некоторым данным, этот Спиридон был татарином, принял христианство, но в 1395 году попал в плен к соплеменникам. Отказавшись обратиться в ислам, он был ими замучен: привязав к столбу, его «изстрогали», срезая куски плоти. От названия пытки сын Спиридона  Кузьма и получил фамилию Строганов.

Николай Карамзин, не оспаривая татарских корней, легенду о пытке отверг, а другой историк, Николай Устрялов, изучал генеалогию семейства и писал о его новгородском происхождении.

Косвенным подтверждением новгородских корней Строгановых можно считать предпринимательскую хватку, а также интерес к малоосвоенным северным землям, колонизацию которых традиционно осуществляли выходцы из вечевой республики.

Основы семейного капитала закладывались на варке соли. Уже внук полулегендарного Спиридона, Лука Кузьмич, был настолько богат, что чуть ли не в одиночку выкупил московского князя Василия II Темного, попавшего в татарский плен после бездарно проигранной битвы под Суздалем. Чаще всего называется сумма в 200 тысяч рублей, что явно превышало годовой бюджет всего Московского государства.

Однако создателем финансовой империи Строгановых считается Аникей, младший из четырех сыновей Луки Кузьмича (трое остальных умерли бездетными).

Вероятно, в качестве компенсации за уплаченный выкуп Строгановы получили обширные земли в Прикамье и на Кольском полуострове. Занявшись разработкой крупнейших соляных промыслов, они сделали своей резиденцией Сольвычегодск, но Аникей добился от Ивана Грозного еще одной важнейшей привилегии — контроля над идущей через Архангельск торговлей с Англией.

Он выступал как государственный чиновник, но не забывал и про свои интересы, тем более что местечко оказалось сверх-прибыльным. Ведь во время Ливонской войны Англия периодически оказывалась эксклюзивным европейским партнером России, а путь через Архангельск — единственной торговой коммуникацией, связывающей Москву с Европой.

Устав от трудов праведных, Аникей Лукич постригся в монахи под именем Иоасафа. Перед этим старших сыновей — Якова и Григория — он командировал осваивать дарованные царем владения в Прикамье и по реке Чусовой, а Семена оставил в Сольвычегодске.

Колониальный таран

Старшие братья не просто превратили Пермские земли в свою вотчину, но и профинансировали завоевание Сибири. Здесь им достались изрядные владения вдоль Тобола, Иртыша и Оби, которые, правда, на протяжении десятилетий не только приносили прибыль, но и требовали изрядных вложений.

В сущности, главные доходы семейство по-прежнему получало на Севере, где Семен Аникеевич продолжал делать бизнес на соли и заморской торговле. Считая, что Григорий и Яков больше берут, чем дают, он поссорился с ними и попытался затеять раздел семейных активов. Ивану Грозному это не понравилось, поскольку фирма Строгановых была своеобразным колониальным тараном по типу более поздней британской Ост-Индской кампании. В общем, Семена «выдали с головой» старшим братьям, они устроили ему выволочку, и больше он не скандалил.

Мужская линия потомства Якова Строганова пресеклась в 1668 году на его правнуке Данииле. Не оставил наследников мужского пола и сын Григория Никита. Женская линия, впрочем, была довольно многочисленной, ее представительницы вполне успешно выскакивали замуж, так что к середине XVII века Строгановы породнились со многими боярскими и дворянскими родами.

Но обилием мужских отпрысков могла похвастаться только линия Семена Аникеевича, который так угнетал сольвычегодских пролетариев, что был ими зарезан.

Его сыновья и внуки в период Смутного времени стояли на государственнических позициях, поддерживая деньгами сначала Василия Шуйского, а потом Михаила Романова в их противостоянии с Лжедмитрием II, Польшей и Швецией. При этом до строгановских северных и уральско-сибирских владений интервенты не добрались, и разорению они не подверглись.

Спасение семейного дела

Когда Смута закончилась, царь Михаил Федорович пожаловал Строгановым новые земли и торговые привилегии. Правда, семейная фирма фактически начала расползаться, и в 1680-х годах Григорий Дмитриевич (правнук Семена Аникеевича) всерьез занялся ее собиранием. Петр I благосклонно относился к подобным усилиям, поскольку брать деньги у одного олигарха было проще, чем у нескольких.

Полученные в наследство женскими представительницами династии земельные владения, как правило, передавались Григорию Дмитриевичу в обмен на обеспечение родственниц приданым. Так что, скончавшись, он оставил сыновьям промышленную империю из двух вотчин (пермской и сольвычегодской) общей площадью около 100 тысяч квадратных километров, что заметно превышает территорию таких не самых маленьких современных государств, как Португалия или Венгрия.

Трем сыновьям приближенного олигарха — Александру, Николаю и Сергею — в 1722 году Петр I даровал баронские титулы, а в 1740-м братья окончательно разделили между собой семейный бизнес.

Дальше произошла обычная история. Будучи крепким предпринимателем, Григорий Дмитриевич попытался воспитать сыновей людьми просвещенными, и ему это удалось. Вот только отцовской бульдожьей хватки у них не было. Строгановская промышленная империя постепенно хирела. Например, создателями горной промышленности на Урале стали все же не Строгановы, а Демидовы. Сольвычегодские промыслы фактически прибрало к рукам государство, а земли в Прикамье и Сибири покупали или «отжимали» на правах родственников Всеволожские, Голицыны, Лазаревы, Шаховские.

Это, конечно, не значит, что Строгановы пошли по миру. Они вполне успешно трудились на военной и государственной службе, тратили огромные деньги на благотворительность и меценатство.

Все деньги не потратить

Тяга к искусству всегда была свойственна представителям этого семейства. Еще Аникей Лукич покровительствовал «богомазам» (иконописцам), так что на Севере сложилась целая Строгановская школа иконописи.

Александр, сын Григория Дмитриевича, тратил огромные средства на бедняков, перевел на русский язык «Потерянный рай» Мильтона и дослужился до действительного тайного советника. Его брат Николай стал просто тайным советником, но как предприниматель был наиболее успешен. Третий брат Сергей выбрал военную карьеру и положил основание знаменитой Строгановской картинной галерее.

О сыне Сергея — Александре — Екатерина II с иронией отзывалась, как о человеке, который очень хочет потратить все свое состояние, но никак не может этого сделать. В 1769 году он участвовал в работе Уложенной комиссии. Потом переключился на дела просвещения, ратуя за создание школ для крестьян. Дополненная им отцовская картинная галерея считалась в России второй по значимости после эрмитажного собрания. Благодаря ему Петербург обзавелся такими архитектурными достопримечательностями, как Строгановский дворец на Невском проспекте и Строгановская дача на Черной речке.

С 1800 года Александр Сергеевич был президентом Императорской Академии художеств и по совместительству директором Императорской Публичной библиотеки. Но больше всего он известен как инициатор возведения и главный спонсор строительства Казанского собора в Петербурге. Освящение этого храма состоялось 15 сентября 1811 года, за 12 дней до кончины самого благотворителя.

Интересно, что архитектором Казанского собора стал Андрей Воронихин — сын принадлежавшего Строганову крепостного крестьянина. Впрочем, по слухам, подлинным отцом зодчего был двоюродный племянник президента Академии художеств Александр Николаевич Строганов, а дядюшка лишь взял бастарда под свое покровительство.

Парижские приключения

Павел Александрович Строганов считался близким другом Александра I

Если Александр Сергеевич Строганов — гуманист, благотворитель, масон — считался подлинным сыном века Просвещения, то его сын Павел тоже был фигурой показательной и знаковой.

15-летним юношей он отправился учиться за границу и оказался в революционном Париже. Подробности его похождений неизвестны, но он вроде бы участвовал в штурме Бастилии, вступил в клуб якобинцев и взял себе новое имя — гражданин Очер. К счастью, батюшка убедил сына вернуться домой и отправил проветрить мозги в подмосковное имение Братцево.

Когда шум вокруг его парижских приключений утих, Павла Александровича зачислили в самый престижный полк русской гвардии — Преображенский, дали придворный чин камер-юнкера и женили на умнице и красавице княжне Софье Голицыной. Взгляды и вкусы супругов были похожими и брак оказался на редкость удачным.

Взошедший в 1801 году на престол Александр I настроился на либеральные реформы и включил Строганова в Негласный комитет — кружок своих молодых друзей, ставший чем-то вроде неофициального правительства.

Но потом курс поменялся и все либеральные проекты Строганова остались невостребованными. Он переключился на военную службу, участвовал в кампаниях против турок и шведов, а в 1812 году, командуя корпусом, отличился при Тарутино, Малоярославце и Красном. Но звездным его часом стала битва при Краоне 7 марта 1814 года, когда он с меньшими силами ухитрился сдержать натиск самого Наполеона. За это сражение Строганов получил орден св. Георгия 2-й степени, но потерял в битве единственного сына Александра.

Перед смертью Павел Александрович попросил императора перевести все его владения в статус майората, то есть неделимого поместья, переходящего единственному наследнику. Этим майоратом с 46 тысячами крестьянских душ управляла вдова Павла Александровича, а затем он перешел к их дочери Наталье.

Практика передачи майоратов по женской линии не приветствовалась, но здесь был случай особый. Дело в том, что Наталья Павловна была замужем за своим четвероюродным братом Сергеем Григорьевичем Строгановым, который к тому же оказался и единственным представителем другой — не баронской, а графской — линии семейства, идущей от крупного дипломата Григория Александровича Строганова.

Сергей Григорьевич выслужился в 1859 году в московские генерал-губернаторы, а потом прославился на ниве просвещения и меценатства. Например, хранящееся в Эрмитаже «скифское золото» было найдено археологическими экспедициями, профинансированными Строгановым.

Помощь из-за границы

Два сына Сергея Григорьевича — Павел и Григорий — собрали великолепные коллекции живописи. Их старший брат Александр был флигель-адъютантом царя, запомнился современникам любовными похождениями, но тоже внес вклад в культуру как один из основателей Санкт-Петербургского археологического общества. Кроме того, он пожертвовал Эрмитажу уникальную коллекцию монет. От его брака с княжной Татьяной Васильчиковой родились шесть детей, но дочери вышли замуж, а двое сыновей умерли в грудном возрасте.

В результате последним представителем мужской линии семейства стал единственный доживший до взрослого возраста сын — Сергей Александрович. Недолго послужив на флоте и поучаствовав в русско-турецкой войне 1877-1878 годов, он вышел в отставку. Поселившись в своем имении Волышево Псковской губернии, занимался охотой и собаководством.

В русско-японскую войну купил в Германии пароход, который переоборудовал в воздухоплавательный крейсер «Русь» — первый российский аэростатоносец.

В Первую мировую Строганов организовал на одном из своих заводов производство шрапнели, которую продавал армии по себестоимости. Сам при этом жил за границей и после революции возвращаться на родину не собирался. Последние шесть лет жизни провел вместе со второй женой Генриеттой Левьез на вилле Эзе. Похоронен на русском кладбище Кокад под Ниццей.

В общем, род Строгановых имел долгую историю. До Петра I они были столпами российской экономики, а позже превратились в классических просвещенных аристократов, служивших России честно, хотя и без особого самоотвержения. Впрочем, это тоже немало.

Дмитрий МИТЮРИН