Тушинский вор

Те из посетителей сайта, кто в школе получал пятерки по истории, помнят, что Тушинским вором называли Лжедмитрия II, который после свержения и убийства Лжедмитрия I заявил свои претензии на трон под его именем. До Кремля он не дошел, основался со своим «войском» в подмосковном Тушино, отсюда и имя в истории.

Тушинский вор «царствовал» недолго и «параллельно» с избранным царем Московским Василием Ивановичем Шуйским, пока того тоже не свергли и не увезли умирать в польский плен. И, опять же, в Москву Тушинский вор так и не попал: москвичи и ополчение отбили город от поляков. Но только неудачное (для Тушинского вора) сочетание обстоятельств не дало ему возможность превратиться в основателя новой династии.

Самозванцев на престол российский в начале XVII века было не двое Лжедмитриев, как мы привыкли считать. И представлялись они «избирателям» не только в роли убитого в детстве младшего сына царя Ивана Грозного.

В Астрахани обретался какой-то «царевич Август» (он же потом - «князь Иван»), представлявшийся сыном Ивана Грозного от одной из жен - Анны Колтовской. Такая жена у Грозного действительно была, поэтому где гарантия того, что это не мог быть настоящий Иван Иванович - царский сын? Заявил свои «права» на престол и некий «царевич Осиновик» - якобы внук Ивана Грозного, сын того самого царевича Ивана, якобы убитого в припадке гнева отцом. А то, что невестка последнего царя была на сносях, - факт исторический. Принято считать, что еще один сын Ивана Грозного, Федор Иоаннович, не имел наследников. Это мы сейчас об этом «знаем». А правду ли мы знаем? Логика подсказывает, что современники той эпохи знали ее лучше нас.

Потому 400 лет назад на Руси заявили свои права на трон в Кремле аж семь (!) «сыновей» бездетного царя Федора: Климентий, Савелий, Семен, Василий, Брошка, Гаврилко, Мартын. Да, «многодетными» родителями были царь Федор и его жена Ирина, ничего не скажешь. Куда и как подевались эти семь «царевичей», история умалчивает.

Вряд ли «взяли самоотвод» добровольно. Но еще до появления в Тушино второго Лжедмитрия царь Василий Шуйский намучился с ликвидацией ставки еще одного самозванца - «царя Петра». Причем этот кандидат был действительно честным самовыдвиженцем, не придумывавшим себе «родство» с Рюриковичами.

Отличие этого человека от вышеперечисленных самозванцев проявилось в том, что он сразу не стал выдавать себя за потомка угасшей царской династии.

Но началось все так. Он прибыл из-за запорожских порогов 17 мая (по старому стилю) 1606 года, в день убийства Лжедмитрия I в Москве. Один из убийц сына Бориса Годунова - Михайло Молчанов - сбежал из города и разнес слух: «Государь жив!»

В итоге Молчанов через Литву прибыл в город Самбор, где проживала мать Марины Мнишек. Оттуда с рекомендательным письмом прискакал в Путивль, где воеводой сидел князь Григорий Шаховской - личный враг новопровозглашенного царя Василия Шуйского. Князь предложил было самому Молчанову выдать себя за второго Лжедмитрия. Но тот отказался, подсказав Шаховскому, что хватит «играть» в потомков Грозного, а пора честно и громко предложить стране основателя новой династии. И опираться он должен не на поляков, а на православную воинскую силу, коей в то время были только казаки - донские и запорожские. И тогда от князя Шаховского послали к казакам за кандидатом в самодержцы. Вскоре в Путивль прибыл делегатом от казаков «царь Петр» с эскортом из запорожцев.

Совместно с отрядом Шаховского они захватили военно-промышленный центр - Тулу. Чуть позже к «царю Петру» в Тулу подошло и войско донцов во главе с атаманом Болотниковым.

Но действовал «казачий царь» как-то удивительно пассивно. Московское войско Шуйского взяло в осаду Тулу. Тщетно «царь Петр» слал почтовых голубей в ставку поляков: мол, помогите мне, и тогда «от границы до Москвы все ваше». С неподконтрольными казаками поляки-католики иметь дела не желали. 10 октября 1607 года Тула сдалась москвичам, поверив, что царь Василий Иванович пожалует милостью. Наивные! Атамана Болотникова и казачьего кандидата «царя Петра» спустя год казнили. Князя Шаховского из аристократической солидарности пощадили, но насильно постригли в монахи и сослали в глухую пустынь. Кто «царствовал» под именем «царя Петра», мы никогда уже не узнаем. Но этот человек своим примером показал путь к победе в борьбе за трон.

«Ворами» в те времена называли на Руси государственных преступников (тот, кто крал чужое имущество, определялся словом «тать»). Поэтому занявший Тушино самозванец чужих кошельков и заячьих тулупчиков не крал. Кем он был на самом деле, историки спорят до сих пор. Список кандидатов также не мал: поповский сын Матвей Веревкин из Северской стороны; поповский сын Дмитрий, папа которого служил священником церкви Знамения на Арбате; некий учитель Иван из города Сокола. В списке претендентов есть даже сын Андрея Курбского, что вполне вероятно: кто докажет, что первый невозвращенец-диссидент был бездетным (а сын мог и прибыть из Польши или Литвы поквитаться за папу)? Во всяком случае, самозванец был образован, свободно говорил по-польски, хорошо знал тексты Священного Писания. Объявился он в Пропойске, где, сидя в тюрьме, назвался Андреем Нагим - родственником по материнской линии матери маленького царевича Дмитрия, убитого в Угличе. Этим он мало отличался от Лжедмитрия I, который выдавал себя за сына Ивана Грозного. Увы, повтор - всегда хуже оригинала!

Хотя у тушинского «царя» было казачье войско из 1300 запорожцев, 1500 донцов во главе с атаманом Заруцким и 18 000 конных поляков. В результате совета своих родителей, привезенная в Тушино Марина Мнишек публично признала чужого человека своим мужем и даже вскоре родила от него мальчика, прозванного в народе Воренком. Казалось бы, тайну происхождения и желаний тушинского «царя» могла прояснить как раз Марина. Но судя по опубликованным отрывкам из дневников супруги двух Лжедмитриев, она ничего не знала. Это всего лишь путевые заметки самой обыкновенной женщины, отличавшейся лишь неудержимым желанием стать, наконец, настоящей царицей.

Впрочем, Лжедмитрий II все же внес свою лепту в «программу самозванства». К нему привезли митрополита Ростовского Филарета Никитича Романова. Да-да, отца того самого Михаила Романова, помазанного в 1613 году на царство. Потом «романовские» историки будут неуклюже оправдывать покорность отца основателя династии тем, что, дескать, самозванец насильно приказал отцу царя принять титул патриарха Московского, хотя насильно принять подобный титул никто никого заставить не может. Мог бы и отказаться, и смерть принять (как позднее патриарх Гермоген в польском плену) - что для священнослужителя физическая смерть в сравнении с загробной жизнью вечной?

Так что папа юного царя, как и все, очень хотел сам стать царем - еще со времен соперничества с Борисом Годуновым. И благоразумно решил, что родной сын будет более послушным орудием его честолюбия, чем он сам, будучи патриархом при каком-то смутном самозванце.

Когда трехлетнего сына Тушинского вора и Марины Мнишек публично вешали в Москве, патриарх Филарет жестокости не противился: зачем его сыну вероятный конкурент?

Призвание на царство малолетнего Михаила Романова - выигрышный билет в многовариантной лотерее кандидатов. Романовы были ничем не лучше прочих претендентов, а может, и хуже - поскольку в смуте всегда одерживает верх исключительно циничный, жестокий и вероломный лидер.

Куда было казачьему Тушинскому вору до патриарха Филарета...

Александр СМИРНОВ