Его королевская рать

Хью Лонг является самым загадочным американским политиком XX века. Человек, которому Роберт Пенн Уоррен посвятил свой знаменитый роман «Вся королевская рать», до сих пор вызывает жаркие споры.

Хью Лонг был седьмым ребенком из явно небогатой семьи фермеров. Однако этот уроженец Луизианы, родившийся 30 августа 1893 года, уже в школе проявил выдающиеся способности, хотя и вылетел из нее за свою общественную позицию - он подписал петицию против проектов реформы образования, направленных на увеличение сроков обучения, в школе.

Некоторое время Лонг работал коммивояжером (по-современному - агентом по продажам). Затем поступил в Тулейнский университет Нового Орлеана, успешно его закончил и стал заниматься адвокатской практикой. То есть, встал на дорогу, откуда в США чаще всего и попадают в политики.

Занимаясь адвокатской практикой, Лонг вел не самые простые дела. Вот пример одного из них, приведенный Николаем Овчинниковым: луизианский банкир Э. Бернштейн, вице-президент местного банка, выдал кредит нефтяной компании, имея в ней коммерческий интерес. Компания вернуть кредит не смогла. Президент банка предъявил Бернштейну иск о возмещении ущерба. Кроме того, на банкира был написан памфлет, изданный Тиражом 1000 экземпляров. В августе 1922 года банкир подал в суд на банк за публикацию памфлета иск о возмещении урона деловой репутации, который он оценил в 500 тысяч долларов. Из известных адвокатов никто не хотел быть защитником Бернштейна. Только Лонг, поддерживавший отношения с Бернштейном, взялся вести его процесс и добился успеха. Хотя суд, признав диффамацию (распространение порочащих сведений), присудил Бернштейну лишь 5 тысяч долларов и обязал его вернуть банку деньги, выданные им нефтяной компании, но в ходе процесса стороны, при содействии адвокатов, достигли мировой, сэкономившей Бернштейну немалую сумму.

Первый раз Лонг выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора родного штата в 1924 году. Свою предвыборную кампанию он базировал на резкой критике местной политической элиты. Не вышло. Тем не менее в 1928-м он таки занял губернаторское кресло от Демократической партии. Причем с небывалым за всю историю Луизианы разрывом - за него подали 96,1% голосов! После окончания полномочий в 1932 году был избран в Сенат. Он говорил: «США не смогут оставаться республикой, если значительная часть национального достояния будет продолжать находиться в руках 600 семейств».

Лонг активно поддерживал Рузвельта во время выборов 1932 года, а также его политику «Нового курса». Однако он обвинил Рузвельта в предательстве интересов простых людей и выдвинул весьма интересную идею о «разделе богатств».

Суть же программы была такой. Личные состояния должны быть ограничены 5 миллионами долларов. Ежегодный доход гражданина не может быть выше 1,8 миллиона и ниже 2 тысяч. Кроме того, предусматривались мощные социальные программы. Обучение должно было быть бесплатным от детского сада до колледжа. Каждой семье Лонг обещал пособие в 6 тысяч долларов, радио, автомобиль и стиральную машину.

Лонг утверждал, что Рузвельт - заложник богачей: «Он копирует мои речи о разделе богатства, которые я писал в четырнадцать лет».

По словам Хью, для реализации этой программы ему потребовались бы четыре срока и диктаторские полномочия. Именно поэтому Лонга поспешили записать в фашисты.

Программа очень хорошо отражала американский менталитет. В то время для простого американца 5 миллионов долларов - это было не много, а очень много. Так что, с одной стороны - есть к чему стремиться, с другой - не станет раздражающих многих сверхбогачей. Беда только в том, что подобная программа была бы осуществима только в случае, если Белый дом взяли бы штурмом революционные массы.

Но люди Лонгу верили. Его речи по радио слушали 25 миллионов американцев! Во многом Лонг повторил тактику Рузвельта, благо знал ее не понаслышке. По всей Америке создавалась сеть клубов «разделения богатств». В своей книге «Борьба за Америку» Николай Овчинников писал:

«В феврале 1935 года движение "Разделим наше богатство" имело в своем составе 4,5 млн членов. К июлю 1935 года их стало 7 млн. Разрасталась сеть клубов движения; их появилось около 27000 по всей стране. Имелись и негритянские клубы. Постоянно расширялся список почтовых адресов участников. К апрелю 1935 года офис Лонга в сенате получал в среднем 60 тыс. писем в неделю. Все это должно было составить ядро общенациональной политической машины Лонга. В 1935 году Лонг предпринял поездку по разным городам и штатам страны с рекламой своей программы».

Илья Ильф и Евгений Петров о программе Лонга писали: «Такая идея могла родиться только в Америке». В самом деле - чтобы полагать, что богатства коренным образом можно перераспределить мирным путем, нужна какая-то совершенно детская вера в демократию.

Вел себя Лонг весьма экстравагантно. Нашим присяжным думским скандалистам до него очень далеко. Вот что писали о нем журналисты:

«Во время избирательной кампании при встрече со своим конкурентом в самом шикарном клубе, "Сэнд пойнт", ему ничего не стоило публично помочиться под ноги ошеломленному сопернику со словами: "Вы - стена, которая не устоит под моим натиском"».

А верил ли в это сам Лонг? Об этом спорят до сих пор. Многие в США (да и не только) и сегодня считают его великим человеком. Хотя с другой стороны - он ведь не прямо со своей фермы пришел, он имел высшее образование, трудился адвокатом и губернатором. То есть, знал, как система функционирует.

В окружении Рузвельта к Лонгу относились очень серьезно. Так, публицист Вильяме говорил о том, как его воспринимали: «Рузвельт никогда не отзывался с похвалой о политическом искусстве Лонга. Но президент видел ловкость своего соперника и в избранном кружке признавал, что боится его. Как-то весной 1935 года, обсуждая с самыми ближайшими советниками расширение влияния Лонга, Рузвельт потряс их сообщением: возможно, ему придется выдать за свои некоторые идеи Лонга, чтобы, как он выразился, "похитить громы и молнии Лонга". Правда, президент еще не был настолько напуган, чтобы пойти на это, и никогда бы этого не сделал, если бы смог изыскать какой-нибудь способ уничтожить Лонга. Весной и летом он все больше раздумывал над тем, к каким методам обратиться».

Победить на выборах 1936 года Лонг бы не сумел. Но по оценке команды Рузвельта, он вполне мог бы оттянуть у Рузвельта 6-7 миллионов голосов. Стандартный политический прием. Хотя это и не значит, что Лонг являлся простым наемником противников Рузвельта, республиканцев. Возможно, он полагал: цель оправдывает средства: придут республиканцы, они завернут «Новый курс», народ снова станет звереть, а тут я в белом фраке... Кончилось это дело плохо

Вечером 8 сентября 1935 года Хью Лонг приехал в Батон Руж, на очередное заседание законодательного собрания. В холле к нему подошел местный врач-ларинголог Карл Вейс. После нескольких слов он выхватил небольшой пистолет и выстрелил в сенатора. Он успел нажать курок только один раз и был изрешечен пулями телохранителей Лонга.

Хирург неумело провел операцию, и Хью Лонг прожил после ранения лишь 48 часов. Все это время он просил: «Боже, не дай мне умереть! Мне еще так много надо сделать».

По одной из версий, убийца стрелял потому, что его родственник лишился службы за выступление против губернатора. Джеральд Смит, помощник Лонга, считал, что убийство было подстроено политическими противниками Хью Лонга и что Карл Вейс был связан с Вейсами из окружения Лонга.

Расследование вызывает много вопросов. Например, существует версия, что Лонга убил не Вейс, а его собственный охранник.

Тем более что 5 августа 1935 года Лонг выступил в сенате США и огласил стенограмму тайного собрания его противников, где они якобы обсуждали его убийство. Правда, никаких доказательств подлинности стенограммы он не представил. Можно, конечно, сказать: «А кому это было выгодно?» Да, Рузвельту смерть Лонга была безусловно выгодна. Но...

Лонг был связан с мафией. Он позволил этим ребятам организовать в своем штате сеть игральных автоматов. За что, разумеется, получал свой процент. У них могли быть разногласия...

Как бы то ни было, радикальная критика Рузвельта после смерти Лонга как-то увяла.

Алексей ЩЕРБАКОВ