«Молодая гвардия» из Кингисеппа

Страницы истории Великой Отечественной войны о вражеской оккупации, о городском подполье и партизанском движении до сих пор имеют много белых пятен. Кое-кто сатирически называет их «чёрными пятнами», и в этом есть определённый смысл.

В советское время о многих фактах и событиях руководство страны по идеологическим причинам не желало знать и просто замалчивало их. Только в наше время мы с удивлением узнаем, что на оккупированной врагом территории работали школы, больницы, фельдшерские пункты, детские дома для сирот, даже создавались театры и коллективы художественной самодеятельности. Естественно, создавалась и местная полиция — надо было поддерживать в городе и районе элементарный порядок и защищать население от уголовных элементов. Всем этим руководила местная администрация, назначенная оккупантами или выбранная населением.

Многие годы (надо признать, что и до сих пор) людей, работавших при немцах, называли предателями и прислужниками оккупантов. Правда, трудно представить, что работавшая школьная учительница или фельдшер на селе были предателями, ведь все они трудились на благо русских людей и к оккупантам не имели никакого отношения. В советской литературе обычно утверждалось, что на работу к немцам шли уголовники и другие отбросы общества. Это не так. Оккупантам требовались работники опытные, честные и пользующиеся у населения авторитетом. А с уголовными элементами гитлеровцы расправлялись куда жёстче, чем советские суды или милиция. Читателю может показаться, что все здесь сказанное свидетельствует о заботе оккупантов по отношению к местному населению. Это, конечно, не так. Во время войны немцы поняли, что одним террором русских («этих недочеловеков») не победить, а война затягивалась.

С 1942 года захватчики постепенно стали менять своё отношение к населению. Они шли на определённые компромиссы, отказывались от публичных казней, хотя по-прежнему проводили их (в том числе и массовые) тайно и следы тщательно скрывали. При оставлении небольшого города Кингисеппа (Ленинградская область) летом 1941 года советскими органами было организовано подполье под руководством Н.П. Пасхина. К сожалению, среди назначенных подпольщиков оказалось много неподходящих людей. Часть из них отошла вместе с армией, часть постаралась «забыть» о своём задании, а некоторые просто стали служить оккупантам. Но Н.П. Пасхин честно выполнял свой долг. Связь с центром в Ленинграде у него была плохая, а с ноября 1941 года она совсем прекратилась. Ему удалось создать группу из кингисеппской молодёжи, но организация весной 1942 года провалилась, и Пасхин погиб.

Подполье стало складываться стихийно, и прямого руководства из Ленинграда не просматривалось. Кто же организовал его? Это были советские граждане, работавшие в немецкой администрации города Кингисеппа. Пускай не удивляется читатель, но в основном это были бывшие (до войны) руководители города и его предприятий: B.C. Савельев, В.И. Сарафанников, АА Громов и другие. А боевым руководителем подполья стал начальник полиции города И.И. Кудрявцев. Разве могло советское руководство после войны признать такое подполье? Оно для него было каким-то странным, незаконным — одним словом, «неправильным». На создание этого подполья, конечно, влияли успехи Советской армии на фронтах. После Курской битвы летом 1943 года всем стало ясно, что гитлеровская Германия идёт к катастрофе. Пособники оккупантов стали понимать, что им придётся отчитываться и настало время перейти на сторону коммунистов. Очевидно, это была основная причина такого выбора, хотя не следует отбрасывать и другие — личную ответственность, чувство долга и даже советский патриотизм. Заговорщики планировали поднять восстание в городе и тем самым помочь Советской армии.

Подполье быстро разрасталось и осенью 1943 года насчитывало уже десятки членов. Ещё больше было людей, которые знали о существовании подполья. Одна из ячеек подпольщиков была организована при самодеятельном городском театре, которым руководили Владимир Иванов и Ефим Готкевич. Эта пара друзей до войны работала в кинематографии. Иванов — на Ленфильме помощником режиссёра. Ефим Готкевич жил в Киеве, и когда он был подростком, известный режиссёр Александр Довженко пригласил его на главную роль в кинофильме «Трое с одной улицы», которую он блестяще сыграл. Перед войной он учился в Театральном институте Москвы. В Кингисеппе творческая деятельность Ефима как актёра и особенно режиссёра достигла апогея.

Здесь он поставил пьесы А.Н. Островского «Светит, да не греет», А.П. Чехова «Медведь», А. Аверченко «Без ключа», Г. Мопассана «Франсуа». Венцом репертуара стала драма забытой русской писательницы Назарьевой «Чужая».

О патриотических чувствах Ефима Готкевича говорит его стихотворение, посвящённое невесте, которое заканчивается следующими словами:

…И когда позволит час нам
Бить врага, пойдём с тобою,
Чтоб очистить наши нивы
От чужого сапожища…

В начале декабря 1943 года в городе начались массовые аресты. По некоторым данным, было задержано, а затем расстреляно от 60 до 80 человек. Это были самые разные люди. К уже упоминавшимся назовём некоторых из них: полицейские Константинов и Овсяников, студенты Калашников и Хайбулов, врач Поклонов и многие другие. Кое-кто из подпольщиков сумел избежать ареста, добрался до партизан и там продолжал борьбу. Это были Мелихова, Крупенин, Любашов и другие.

Интересно, что к этому подполью имел отношение и известный советский певец Николай Печковский. С помощью подпольщиков он планировал добраться до партизан, но его удерживала старая и больная мать, проживавшая на станции Карташевская.

О кингисеппском подполье узнало руководство в Ленинграде. Оно решило установить связь и по возможности осуществлять руководство. С этой целью в начале декабря с моря на Курголовский полуостров с катера высадилась группа офицеров Комитета государственной безопасности во главе со старшим лейтенантом Смирновым. Встречающие их сообщили, что в Кингисеппе организация провалилась и там идут массовые аресты. Посовещавшись, Смирнов решил не рисковать и возвратился в Ленинград.

После войны этим странным подпольем официально никто не хотел заниматься. В историческом и особенно идеологическом плане эта тема была явно бесперспективна, на её публикацию рассчитывать было нельзя. И всё же такой энтузиаст нашёлся. Это был кандидат исторических наук Юрий Яблочкин, работавший в Институте истории КПСС при Ленинградском обкоме партии. По этой теме он собрал большой материал, привёл его в порядок и сдал в виде отдельного фонда в Партийный архив Ленинграда. Надо сказать, что это был подвиг настоящего объективного историка.

Подвиг героев из Кингисеппа в чем-то напоминает подвиг знаменитой подпольной организации «Молодая гвардия» из Краснодона.

Только с существенным отличием: о деяниях молодогвардейцев рассказал в своём романе замечательный писатель Александр Фадеев. Однако в вышедшем сразу после войны романе было множество фактических ошибок. И сегодня то, что первый вариант прекрасного романа, воспитавшего не одно поколение нашей молодёжи, был далёк от реальности, уже ни у кого не вызывает сомнения. Ведь это была не вина, а беда автора — к юбилею партия и комсомол поставили ему задачу в кратчайший срок выпустить книгу. В этой творческой спешке, да ещё под нажимом сверху, Фадеев допустил серьёзные просчёты в исследованиях поведения героев, их роли в организации, а также — в анализе имеющихся документов. Плюс к этому следует добавить и факт того, что на 4 ноября 1947 года был намечен показательный суд над палачами Донбасса, а выход романа «Молодая гвардия» должен был стать своеобразным свидетельством героев на процессе.

К сожалению, о подвиге кингисеппского подполья до сих пор знает только узкий круг людей. Возможно, эта публикация поможет компенсировать допущенную историческую несправедливость.

Всеволод АБРАМОВ