За ним охотились фашисты

Автор: Maks Апр 28, 2017

С начальником штаба 11-й гвардейской Нежинской штурмовой авиадивизии подполковником Токмаковым я познакомился в конце лета 1943 года. После окончания Вольской авиашколы я прибыл в штаб дивизии, дислоцировавшейся в деревеньке неподалеку от линии фронта.

Из стрелков в связисты

Токмаков оказался первым, кого я там встретил.

— Ну, и куда желаете? — спросил он меня с хитроватой улыбкой.

— В кабину воздушного стрелка на Иле, — ответил я.

— Желание похвальное, но неосуществимое. Суди сам, — продолжал он, перестав улыбаться и перейдя на «ты». — Только что закончилась Курская битва. Наша дивизия отличилась в ней: сотни уничтоженных немецких автомашин, орудий и танков, тысячи убитых и раненых фашистов. Но и дивизия понесла большие потери. В полках осталось по три-четыре самолета, и те в большинстве своем не могут подняться в воздух. Дивизия, по сути, разбита. Так нам достается победа. Вот получим новые самолеты, тогда и посмотрим. А пока послужи в роте связи. Им линейщики нужны.

Так я стал линейным надсмотрщиком 272-й отдельной роты связи. Дни и ночи прокладывал линии связи для штаба Токмакова. По пашням и минным полям, через болота и реки, зачастую под вражескими бомбежками и обстрелами. А еще нужно было охранять объекты штаба и командование дивизии.

Задержание лазутчика

Алексей Трофимович Улыбышев

Алексей Трофимович Улыбышев

Очень хорошо помню одну из осенних ночей 1943 года. Тогда я охранял дом, в одной половине которого поселился комдив генерал Комаровский, в другой — начштаба Токмаков. Перед самым рассветом я заметил, как в сторону половины подполковника вдоль стены крадется неизвестный в солдатской одежде. Меня он не видел, так как я стоял в тени. Подойдя к углу дома, он бросил камушек в центр двора. Похоже, проверял бдительность часового. А я наблюдаю и молчу. Неизвестный делает пару шагов к двери Токмакова. Я гаркнул: «Стой! Стреляю!» Дав ему под ноги короткую очередь из ППШ, в два прыжка оказался рядом. Командую: «Ложись!» Не ожидавший от часового такой прыти лазутчик мешком плюхается у крыльца на землю. Из генеральской двери выскакивает адъютант и поднимает лазутчика за шкирку. Из своей двери выглядывает Токмаков и, поняв в чем дело, говорит:

— Веди в штаб, я иду туда.

Проходя мимо меня, бросает мне: «Молодец!» На следующий день поднимает меня с нар командир взвода и приказывает:

— Собирайся! Повезешь лазутчика в штаб армии в Смерш!

— А что ему надо было? — спрашиваю.

— Хотел убить Токмакова, — отвечает взводный.

Дело в том, что после разгрома немцев на Курской дуге за Токмаковым стали охотиться. Слишком большой урон фашистам нанесли штурмовики его дивизии. Прекрасный военспец, Токмаков скрупулезно разрабатывал каждую операцию по нанесению ударов по врагу на своем участке фронта. Фашисты много раз пытались уничтожить и штаб Токмакова, и его самого. Бомбили с воздуха, выбрасывали десант, забрасывали нас листовками с призывом застрелить начштаба.

Спасенная жизнь

Токмаков часто брал меня на передовую в качестве телефониста и линейщика. Постоянно напоминал об осторожности, чтобы я не стал мишенью для врага. А однажды он спас меня от смерти.

Дело было под Гомелем у реки Сож. Немецкие самолеты стали бомбить штаб. Перед самым налетом я пришел с линии связи в свою землянку. Сел на нары, снял портянки… В это время завыли бомбы, одна из них попала в землянку. Раздался страшный взрыв, и я полетел в бездну.

После того как фашисты отбомбились, Токмаков вышел из укрытия и стал оценивать ущерб. Тут ему доложили, что разбомбили землянку связистов, но в ней никого не было.

— А где Улыбышев? — спросил Токмаков.

Проходившая мимо телефонистка доложила:

— Он только что звонил с линии связи.

Токмаков пошел в штаб, но у крыльца остановился и приказал командиру роты связи все-таки разрыть землянку и доложить о результатах.

…Очнулся я от холода. Лежу на животе, придавленный к земле. Дышать тяжело, я задыхаюсь. К счастью, меня откопали, но разрывать землянку без приказа Токмакова не стали бы.

Штурм Варшавы

Отличилась наша дивизия при штурме и взятии Варшавы. Весной и летом 1944 года войска Первого Белорусского фронта начали освобождать от фашистов территорию Польши. Вскоре достигли предместья Варшавы — Праги. Но тут пришлось остановиться. Фашисты прочно закрепились на левом берегу Вислы. Все наши попытки наступать с низкого правого берега кончались неудачей, мы несли огромные потери.

Представитель Ставки маршал Жуков приказал наступление на этом участке прекратить. Это касалось всех частей, кроме штурмовиков Токмакова, которые продолжали летать через Вислу и громить немецкие позиции. Саму Варшаву приказали не бомбить — жалели старинный город. Наша дивизия к тому времени была полностью укомплектована. Полки имели по 30 самолетов и более. И вся эта воздушная армада Ил-2 и Ил-10 каждый день с рассвета до темноты штурмовала укрепления фашистов.

Токмаков приказал раскрасить самолеты белыми полосами поперек фюзеляжа. От пленных мне приходилось слышать, что самым страшным для немцев был налет «полосатых» штурмовиков. Успешные бомбардировки немецких позиций позволили в первой половине января 1945 года начать наземное наступление. Командующим фронтом был тогда маршал Жуков, сменивший на этом посту Рокоссовского.

Удирать из Варшавы немцы начали 15 января, а 16 января бегство стало повальным. Сам я в то время дни и ночи бегал по линиям, исправляя повреждения. Концентрация войск на подступах к польской столице была огромной, и связь рвалась поминутно. Мы, линейщики, не знали ни сна, ни отдыха. В центр Варшавы я попал лишь к вечеру 17 января. За героизм и мужество, проявленные при штурме и освобождении Варшавы, Токмаков получил звание полковника, орден Красного Знамени, медаль «За освобождение Варшавы». После войны — еще и польские награды.

Надежда на авиацию

Отличился полковник Токмаков и при штурме Зееловских высот. По замыслу командования Первого Белорусского фронта, в день начала штурма, ровно в пять часов утра 16 апреля началась массированная артподготовка. Тысячи орудий разных калибров, в том числе и катюши, в течение получаса обстреливали высоты.

Затем в сторону противника направили 140 зенитных прожекторов, расположенных по фронту через каждые двести метров. Враг был ослеплен и ошеломлен. Наземные части    устремились в атаку. Две позиции врага скоро были заняты, но на рубеже самих высот наше наступление захлебнулось. Враг стоял насмерть. А снаряды нашей артиллерии, даже катюш, перелетая через высоты, в большинстве своем не поражали противника. Вот тут-то и пришлось поработать самолетам, особенно штурмовикам, которые могли
бомбить на бреющем полете, обеспечивая высокую точность попадания. В составе воздушной армады и наши 100 Илов штурмовали Зееловские высоты. Утром 18 апреля они были взяты.

Падение Берлина

В штурме Берлина авиация сыграла очень важную роль. Трудно сказать, насколько могло бы затянуться его взятие без поддержки с воздуха. Забегая вперед, скажу, что когда я оказался в Берлине сразу после его взятия, то был поражен огромным количеством сгоревших танков. Думал, что немецкие, оказалось, наши. Один майор-танкист поведал мне, что сожгли их юнцы из гитлерюгенда, которых немецкое командование насажало на каждом перекрестке в подвалах зданий.

Сразу после капитуляции Германии дивизия Токмакова расположилась в городке Альтес-Лагер, что в трех километрах от Ютербога. Вскоре командир истребительной дивизии Василий Сталин уговорил Токмакова перейти к нему начальником штаба. Полковник отбыл в Берлин, и я его с тех пор больше никогда не видел. А много позже из газетной заметки, написанной его внучкой, я узнал, что полковник Токмаков умер в декабре 1992 года. Очень сожалею, что мне не удалось с ним повидаться еще хотя бы разок после окончания войны.

Алексей Трофимович УЛЫБЫШЕВ

  Рубрика: Великая Отечественная 320 просмотров

Следущая
⇒ ⇒
⇒ ⇒

https://zagadki-istorii.ru

Домой

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

SQL запросов:44. Время генерации:0,325 сек. Потребление памяти:9.65 mb