История — это политика, которую уже нельзя исправить.
Политика — это история, которую еще можно исправить.





Эшафот для палача

Генерал-комиссар Белоруссии Вильгельм Кубе стал самым высокопоставленным немецким чиновником, ликвидированным на оккупированной советской территории. Фашисты ответили десятками сожженных сел и тысячами расстрелянных. Но при этом Гиммлер считал его смерть «счастьем для отечества». Так чем же не угодил Кубе и партизанам, и своим товарищам по партии?

Будущий фашистский наместник Белоруссии Вильгельм Кубе родился 13 ноября 1887 года в силезском городке Глогау (современный Глогув) - в крае со смешанным населением, где, поковыряв любого поляка, можно было обнаружить в нем немца, а в любом немце - поляка, или даже еврея.

Голубая кровь

Вильгельм Кубе

Семейство Кубе имело дворянские корни и довольно внушительные средства, что обеспечило Вильгельму неплохие стартовые позиции. Учась в Берлинском университете, он уже в 24-летнем возрасте стал редактором двух газет консервативной направленности.

В Первую мировую Кубе сражался на фронте, а вернувшись домой, решил стать партийным функционером. Поражение в войне привело страну к масштабному кризису, по ходу которого количество партий стало увеличиваться в геометрической прогрессии. В 1920 году в главном силезском городе Бреслау (современный Вроцлав) Кубе уже рулил двумя политическими кружками («Союз Бисмарка» и «Бисмарк-югенд»), но решив, что карьеры делаются в столице, переместился в Берлин, где стал генеральным секретарем Немецкой национальной народной партии (НННП). Вскоре он женился на Маргарет Шмидт, родившей ему двоих сыновей.

Между тем правые политические силы консолидировались вокруг созданной Гитлером Национал-социалистической партии (НСДАП), и Кубе решил не плыть против течения. В 1927 году он присоединился к нацистам, но явился к ним не как парень с улицы, а как вполне почтенный и уже сложившийся политик - член берлинского городского управления и депутат рейхстага. И приняли его с почетом, назначив руководителем партийной организации (гауляйтером) региона Остмарк.

При нем число партийцев в Остмарке выросло с 60 человек до тысячи с лишним, что отразилось на представительстве партии в рейхстаге, и даже сыграло определенную роль в приходе Гитлера к власти. Заслуги Кубе не были забыты, и в марте 1933 года он стал обер-президентом Бранденбурга - то есть вторым по значимости лицом в области, которая считалась колыбелью германского рейха.

Заодно Кубе подал заявление в СС и вскоре стал почетным группенфюрером - случай весьма необычный для человека, не считавшегося «старым бойцом» и не участвовавшего в мюнхенском Пивном путче.

На фоне других нацистских лидеров он выглядел почти аристократом, а учитывая образовательный уровень, еще и интеллектуалом. Написанная им пьеса «Тотила», посвященная остготскому королю, павшему в борьбе с византийцами, была признана выдающимся литературным достижением и часто ставилась различными театрами.

Кубе курировал эти постановки и в одной из поездок познакомился с юной артисткой Анитой Лиденколь, которая совершенно вскружила ему голову. В результате он развелся с супругой и вступил в новый брак, получив при этом выволочку по партийной линии.

В отместку Кубе написал анонимку на председателя Высшего партийного суда НСДАП, рейхсляйтера Вальтера Буха, утверждая, будто его жена - наполовину еврейка. Однако зятем Буха был Мартин Борман, который запустил все возможные механизмы поиска кляузника. Анонимщика быстро нашли, а когда выяснилось, что госпожа Бух ни капельки не еврейка, мало ему не показалось.

Из уважения к прежним заслугам за Кубе сохранили депутатство в рейхстаге, но в большую политику не пускали. Периодически он ходил и ныл по инстанциям и своего, наконец, добился. После нападения на СССР обозначился дефицит кадров, и 27 июня 1941 года Борман сообщил рейхсминистру Гансу Ламмерсу: «Фюрер желает, чтобы Кубе непременно был назначен на ответственную должность на востоке».

«Мы будем делать с этим народом что захотим»

Такой ответственной должностью стал пост наместника генерального округа Белоруссия, входившего (наряду с Литвой, Латвией и Эстонией) в более крупный рейхскомиссариат Остланд.

Кубе прибыл в Минск вместе с супругой и энергично взялся за дело. Заявив, что в жилах белорусов течет «нордическая кровь», он начал поощрять местные националистические движения и формировать на их базе полицейские отряды. К употреблению был дозволен старинный герб Великого княжества Литовского «Погоня», что выглядело несколько странно, поскольку сражавшиеся под флагом с этим гербом литовские и белорусские отряды сыграли не последнюю роль в разгроме Тевтонского ордена.

Разумеется, цели Кубе носили сугубо прагматичный характер, что подтверждается словами, сказанными им на одном из совещаний: «Перед нами стоит задача - воспитать белорусов в политическом отношении, чтобы потом можно было использовать их в своих целях. Из политических соображений необходимо изменить отношение к ним, когда же смягчению в политике белорус поверит, поверит в Германию, только тогда мы будем делать с этим народом что захотим».

Проблема заключалась в том, что планы Кубе относительно белорусского народа отличались от планов его непосредственного начальства. Подобно рачительному хозяину, он был заинтересован в восстановлении хозяйства, разумеется, не для блага Белоруссии, а для того, чтобы с максимальной полнотой удовлетворять заявки, поступающие из рейха. Однако, помимо продуктов, рейх нуждался в рабочих руках, что, в свою очередь, снижало трудовые ресурсы Белоруссии.

Уже в феврале 1942 года, когда крах «блицкрига» стал свершившимся фактом, на работы в Германию отправилась первая партия подростков из детской колонии в Козырево. Спустя месяц - все минские фольксдойче 1918-1924 годов рождения.

Эшелоны с молодежью уходили на запад, а в самой Белоруссии рабочих требовали тыловые службы вермахта, железная дорога, строительная организация Тодта. Решить проблему пытались, задействовав согнанных в минское гетто евреев, но они регулярно уничтожались в ходе устраиваемых эсэсовцами погромов. На «освобожденные» погибшими места с запада прибывали новые партии обреченных, которые тоже становились жертвами погромов и чисток. Кубе такая практика казалась ужасно нерациональной.

Мина в постели

При разных приоритетах обозначилось несовпадение ведомственных интересов. Генерал-комиссар Кубе предпочитал видеть «Белорутению» колонией рейха, из которой можно выжимать соки на протяжении довольно длительного времени. Возглавляемое Гиммлером СС с ожесточением занималось поголовным уничтожением евреев и борьбой с партизанами, игнорируя чисто хозяйственные факторы. А имперские министерства требовали для рейха сырья, продуктов, трудовых ресурсов.

Кубе пытался удовлетворить центр, но периодически огрызался, наживая себе влиятельных недоброжелателей. Между тем в самой Белоруссии партизанское движение набирало обороты, приобретя масштабы, которых не было ни в одной другой стране Европы. Решать такие проблемы фашисты пытались только силой, что и было продемонстрировано в Хатыни - деревне, сожженной в марте 1943 года и ставшей символом еще более 5 тысяч деревень, уничтоженных в ходе карательных рейдов.

С Кубе при проведении таких операций эсэсовцы советовались не всегда. Да и вообще он не был сторонником особо масштабных репрессий, хотя в целях устрашения местного населения был готов на любые зверства. Но иногда генерал-комиссар позволял себе странные выходки: однажды даже выразил возмущение по поводу убийства в Минском гетто нескольких евреев - ветеранов Первой мировой войны, хотя никакого значения эта эскапада не имела. Основная масса белорусов воспринимала его только как врага, каковым он, впрочем, и являлся.

В общем, убийство Кубе действительно всех порадовало. 22 сентября 1943 года в 00:40 он был взорван в своей постели. Беременная жена генерал-комиссара отделалась шоковым состоянием. Как установило следствие, мину подложила работавшая в резиденции уборщицей Елена Мазаник. Вместе с другими участницами покушения она была благополучно вывезена на Большую землю. Лица, осведомленные об интригах спецслужб, отмечали удивительную «слепоту» гестаповцев, допустивших подобный удар со стороны противника.

А в минской тюрьме сразу после смерти Кубе расстреляли около 300 заключенных. В пылающий костер выплеснули еще одну канистру бензина.

Дмитрий МИТЮРИН





Если вам понравилась статья, поделитесь пожалуйста ей в своих любимых соцсетях:
На Главную сайта "Загадки истории"

Главные рубрики сайта "Загадки истории"


Предыдущая     Злодеи     Следущая