История — это политика, которую уже нельзя исправить.
Политика — это история, которую еще можно исправить.





«Железный Геворк»

В телеграмме Съезда Советов Абхазии, посвященной жертвам разбившегося 22 марта 1925 года неподалеку от Тифлиса пассажирского «юнкерса», содержалась фраза: «Да будут прокляты те роковые законы, которые вызвали эту катастрофу!» Среди жертв той катастрофы был чекист Георгий Атарбеков. Тысячи родственников убитых им и по его приказу людей могли перекреститься и сказать: «Да будут благословенны эти законы!»

Геворк Атарбекян, сменивший имя и фамилию на русифицированные Георгий Атарбеков, относился к числу земляков и приятелей легендарного Камо (Тер-Петросяна). А вот чего у Атарбекова, в отличие от Камо, не было - так это изящности в «революционной работе». Ее заменяла тупая жестокость...

Юрист идет в революцию

Георгий Атарбеков

Геворк родился, по одной из версий, 2 марта 1891 года в селении Вагаршапат (ныне Эчмиадзин), расположенном у самого почитаемого монастыря Армении. Отец его - письмоводитель присяжного поверенного, - насмотревшись на сладкое житье-бытье адвокатов, решил направить сына по юридической линии. Затянув пояса, родители дали ему возможность учиться в Бакинской прогимназии, где он впервые и познакомился с марксистами из числа однокашников. Вообще, события его юности восстанавливаются, главным образом, по партийной анкете, в которой он, разумеется, пытался изобразить себя коммунистом со стажем аж с 1908 года (то есть с 17-летнего возраста). Известно, что в 1910 году Атарбеков поступил на юридический факультет Московского университета, спустя год был исключен за связь с нелегальными партиями, но потом вроде бы восстановился и получил диплом юриста.

Правда, диплома этого никто не видел, а последующие его действия свидетельствуют если не о слабом знании юридических норм, то, по крайней мере, о полном ими пренебрежении.

С началом Первой мировой войны толи студент-недоучка, толи выпускник университета пристроился в занимавшийся снабжением армии Всероссийский земский и городской союз, служащих которого иронично называли «земгусарами» и которые немало поработали на раскачивание самодержавия.

Но по-настоящему звезда Георгия Атарбекова взошла после Октябрьского переворота.

Прибыв в Сухуми, он создал красногвардейский отряд, участвовавший в борьбе, которую большевики вели против грузинских меньшевиков-националистов. Победа тогда осталась за меньшевиками, поддержанными Германией.

Однако по ходу этой борьбы Атарбеков сблизился с главным большевистским эмиссаром на Кавказе Серго Орджоникидзе и, перебравшись в Майкоп, стал председателем Северо-Кавказской ЧК.

Пятигорская бойня

Набиравшая силу Добровольческая армия вытеснила большевиков из Майкопа. На это Атарбеков ответил взятием заложников в таких курортных городах, как Пятигорск, Кисловодск, Ессентуки, где хватало «буржуазной публики», включая бывших министров, губернаторов и отставных военных.

Самыми известными из заложников были два героя Первой мировой войны - бывший главнокомандующий Северным фронтом генерал Рузский (сыгравший заметную роль в отречении Николая II) и перешедший на русскую службу болгарский военачальник Радко-Дмитриев.

В октябре последовал неудачный мятеж командующего 11-й Красной армией Сорокина, по ходу которого им были расстреляны несколько членов ЦИК Северо-Кавказской республики. Нервы у местного большевистского руководства после этого совсем расшалились, и 18-19 октября Атарбеков возглавил в Пятигорске расправу над первыми 58 заложниками.

Раздев до белья в помещении ЧК, их отвели на кладбище на склонах горы Машук, где и убили, практически не прибегая к огнестрельному оружию. Вот что вспоминал один из уцелевших свидетелей бойни: «Палачи приказывали своим жертвам становиться на колени и вытягивать шеи. Вслед за этим наносились удары шашками... Каждого заложника ударяли раз по пять, а то и больше... Случалось, что сначала рубили руки и ноги, а потом головы... Некоторые стонали, но большинство умирало молча... Вокруг могил стояли лужи крови. Кое-где лежали осколки человеческих костей. Ближайшие к месту казни кресты и надгробные памятники были обагрены кровью и обрызганы мозгом».

В акте белогвардейской комиссии, производившей эксгумацию, указывалось: «В отношении отдельных трупов врачи пришли к заключению, что они подвергались перед смертью побоям тупым оружием, а в некоторых случаях наносились увечья, как, например, отрубались носы, выбивались зубы, пропарывался живот и пр. Были также констатированы случаи смерти от удушения землей после зарытия оглушенных несмертельными ударами по голове».

Атарбеков подошел к генералу Рузскому и, поглаживая висевший на поясе кинжал, спросил, как тот относится к советской власти. «Вижу одно беззаконие», - ответил Рузский. И, склонив голову, тихо добавил: «Рубите!»

По другой версии, перед смертью он кричал Атарбекову: «Запомните, моя фамилия Руз-с-ский! За меня отомстят!»

Соратник Кирова и «око» Сталина

В начале 1919 года Атарбеков возглавлял Особый отдел Каспийско-Кавказского фронта и весьма широко применял «децимацию» (казнь каждого десятого) в частях, покинувших поле сражения.

Но с Северного Кавказа большевиков все-таки выдавили, и «железный Геворк» перебрался в Астрахань, где председателем ревкома (аналог губернатора) сидел Сергей Киров. И здесь Георгий Александрович снова не затерялся, сумев «оказать услугу делу революции подавлением Мартовского восстания».

Речь шла о событиях 11 марта 1919 года, когда, тысячи рабочих рыбных промыслов и солдат гарнизона собрались в центре города на антибольшевистский митинг.

Пока ораторы говорили, площадь обложили карательные отряды под командованием Атарбекова. Они открыли огонь из пулеметов и начали закидывать митингующих гранатами. Вот как описывались эти события в меньшевистской газете: «Митинг дрогнул, прилег и жутко затих. За пулеметной трескотней не было слышно ни стона раненых, ни предсмертных криков убитых насмерть... Не менее двух тысяч жертв было выхвачено из рабочих рядов».

В последующие три дня шли аресты и казни. Многих просто топили, сбрасывая связанными с барж, превращенных в тюрьмы. 15 марта взялись за перепуганную буржуазию, которая к этим событиям не имела отношения. Опубликованные списки расстрелянных насчитывали сотни фамилий, но общее число жертв достигало примерно 4 тысяч.

Раздухарившийся Атарбеков стал вести себя как восточный царек. Окружив себя отрядом кавказцев-телохранителей, он устраивал гулянки, не считаясь ни с кем, кроме Кирова.

Его слова: «Я ни Деникина, ни Дзержинского не боюсь» были доложены главному чекисту, который распорядился доставить распоясавшегося подчиненного в Москву под конвоем.

Астраханские товарищи сделали это с большим удовольствием, и несколько недель «железный Геворк» сидел под арестом. В конце концов после вмешательства Орджоникидзе и Сталина его оправдали, назначив начальником Особого отдела 9-й армии.

Пребывание под арестом убедило Атарбекова, что революционная вольница кончилась. В 1920-1921 годах, когда Красная армия ликвидировала независимость Азербайджана, Армении и Грузии, он вполне толково координировал действия тамошних большевиков и начинал проявлять вкус к разведывательно-диверсионной работе.

Но вот Гражданская война затихла, и «железный Геворк» занял пост заместителя наркома Рабочекрестьянской инспекции (РКП) Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики (ЗСФСР).

Как человек Сталина, он должен был собирать компромат на грешившее национализмом местное партийное руководство. Но в плане интриг закавказские товарищи вообще представляли собой настоящий серпентарий, и многим из них Атарбеков мог быть поперек горла.

В одном из разговоров он поделился с полпредом ГПУ по Закавказью Соломоном Могилевским наблюдением, касающимся чекиста по имени Лаврентий Берия: «Непонятная личность, столько о нем говорят нехорошего, а как попробуешь в том удостовериться - то свидетель исчезает, то документ пропадает. Словом, мистика какая-то!» Могилевский согласился, что надо покопать поглубже. Не получилось.

«Юнкерс», на котором они летели вместе с заместителем председателя Совнаркома ЗСФСР Александром Мясниковым (Мясникяном), загорелся в воздухе через 15 минут после взлета - по официальной версии, от непогашенного окурка. Очевидцы видели, как из горящей машины выпрыгнули двое людей, разбившиеся насмерть. Это были Могилевский и Атарбеков.

Дмитрий МИТЮРИН





Если вам понравилась статья, поделитесь пожалуйста ей в своих любимых соцсетях:
На Главную сайта "Загадки истории"

Главные рубрики сайта "Загадки истории"


Предыдущая     Злодеи     Следущая