Во времена Брежнева говорили, что история России делится на три периода — допетровский, петровский и днепропетровский. Тезис о днепропетровском периоде был связан с появлением в Кремле влиятельного украинского лобби, на которое Брежнев часто опирался и среди представителей которого вроде бы нашел себе преемника. Но глава КГБ Андропов, сам метивший в кресло генсека, мириться с таким положением не собирался.

Несоразмерно большое присутствие в партийной верхушке представителей той или иной национальности наблюдалось на протяжении всей истории Советского государства. Во времена Ленина костяк элиты составляли евреи, при Сталине резко вырос удельный вес кавказцев, а при Хрущеве — выходцев с Украины. Дело было даже не в личных национальных пристрастиях Ленина, Сталина и Хрущева, а в том, что, оказавшись на вершине Олимпа, они продвигали тех, кого знали по предыдущей совместной работе.

Бригада Ильича

Например, уроженец Курской губернии Хрущев трудовую и партийную деятельность начинал на Донбассе, как региональный руководитель выдвинулся в качестве первого секретаря Киевского обкома, потом занимал посты председателя Совмина Украинской СССР и первого секретаря ЦК компартии Украины. Поговаривали что, когда соратники вызвали Никиту Сергеевича с отдыха в Пицунде на заседание президиума ЦК, тот, догадываясь, что готовится его свержение, собирался лететь не в Москву, а в Киев, рассчитывая на помощь командующего Киевским округом генерала Петра Кошевого.

Другое дело, что в Киеве Хрущеву ловить был нечего, поскольку ставший его преемником Брежнев уже поработал с тамошним руководством. Кошевой в 1968 году получил звание маршала, а «наместник» второй по значению республики Союза Петр Шелест на заседании президиума первым же и начал атаку против Хрущева.

Брежнев, с точки зрения сегодняшних политико-географических реалий, был украинцем еще в большей степени, чем Хрущев, поскольку родился в городе Каменское, переименованном в советское время в Днепродзержинск. А Екатеринославская губерния, в которой этот город находился, превратилась в Днепропетровскую область. Производственную и партийную карьеру (с перерывом на войну! он также делал в Днепродзержинске, Днепропетровске и Запорожье. Естественно, из родных мест он и подбирал кадры.

С полтавчанином Николаем Подгорным Брежнев сблизился после войны, когда тот занимал должность представителя Совмина УССР при союзном Совмине, помогая выбивать дополнительные фонды для восстановления Днепрогэса и «Запорожстали». Тогда же он познакомился с Николаем Щелоковым, работавшим в заместителях у секретаря республиканского ЦК, ведавшего промышленностью.

Уральца Николая Тихонова Брежнев знал еще с начала 1930-х годов, когда они вместе работали на Днепропетровском металлургическом заводе.

И уж совсем классическим представителем днепропетровского клана был Владимир Щербицкий, работавший под началом Брежнева после войны и бывший кем-то вроде его воспитанника.

Возглавив страну, Брежнев, конечно, занялся кадровыми вопросами. В высшем руководстве существовали негласные региональные квоты, и расставить на узловые посты только «днепропетровцев» было невозможно. Приходилось идти на компромиссы. В 1966 году министерство общественного порядка (с 1968 года — министерство внутренних дел) возглавил Щелоков. Председателем КГБ стал никак с Украиной не связанный Юрий Андропов, но заместителем к нему приставили украинца Семена Цвигуна.

Интересно, что Андропов сменил самого что ни на есть «днепропетровца» по рождению Владимира Семичастного. Но «днепропетровцы» тоже бывают разные: к «команде» Брежнева Семичастный не принадлежал никак, блокируясь с другим бывшим шефом КГБ Александром Шелепиным. Их тандем, сыгравший огромную роль в свержении Хрущева, Брежневу очень не нравился, но если Семичастного удалось сразу спровадить на пенсию, то с Шелепиным пришлось повозиться.

Председателем президиума Верховного совета (то есть формальным главой страны) вместо армянина Микояна стал Николай Подгорный. К рулившему экономикой Алексею Косыгину в замы поставили Тихонова. Организационной работой в ЦК занялся Константин Черненко. Сибиряк по месту рождения и украинец по крови, он от «днепропетровского» клана дистанцировался, предпочитая играть при Брежневе роль серого кардинала. Зато с этим кланом сближался министр обороны Андрей Гречко, тоже украинец по рождению. Харьковчанин Шелест доверия у Леонида Ильича не вызывал, и он постарался заменить его на Щербицкого.

Если судить по инвестициям, то Украина ходила у союзного руководства в любимцах. Раздражение русских членов ЦК выплеснулось, когда в 1972 году Шелест направил в Политбюро записку с предложением разрешить его республике самостоятельно вести внешнеторговую деятельность.

В пылкой речи Шелепин припомнил, что в Крыму чуть ли не насильственно вводят украинский язык, а потом, как водится, обвинил в буржуазном национализме, причем не только Шелеста, но и покровительствовавшего ему Подгорного.

Брежнев сориентировался моментально и выступил в роли умиротворителя. Предложения Шелеста отвергли, а самого перевели (формально с повышением) на должность еще одного заместителя Косыгина. Щербицкий сел в Киеве, а Шелест в Москве чувствовал себя как выброшенная на песок рыба и уже через несколько месяцев был без проблем отправлен на пенсию.

Шелепина вывели из Политбюро в 1975-м, причем формально Брежнев оказался как бы и ни при чем. По Железному Шурику катком проехался жаждавший мести Подгорный. Однако растущие амбиции Подгорного Брежнева тоже беспокоили, и в 1977 году он провел молниеносную операцию по спроваживанию старого друга на пенсию.

Сам Подгорный так рассказывал о случившемся: «Вдруг выступает из Донецка секретарь обкома Качура и вносит предложение совместить посты генсека и председателя президиума Верховного Совета. Я обалдел. Спрашиваю: „Леня, что это такое?» Он говорит: „Сам не пойму, но, видать, так народ хочет»».

Понятно, что предводитель донецких коммунистов Борис Качура не по собственной инициативе выступил от имени «народа». Бесцеремонно выпихнутый в отставку «экс-президент» после пленума пытался объясниться с Брежневым, но во встрече ему было отказано: «У Леонида Ильича нет вопросов к Николаю Викторовичу».

Странные смерти

Консолидирование и усиление днепропетровского клана встревожило других членов политбюро и прежде всего метившего в преемники Брежнева Юрия Андропова. И вскоре началась череда подозрительных смертей престарелых, но вроде неплохо себя чувствующих кремлевских старцев.

26 апреля 1976 года на своей даче скоропостижно скончался министр обороны Андрей Гречко. В 72 года он продолжал активно заниматься спортом, мог в этом отношении дать фору молодым, так что кончины ничто не предвещало.

После него министерство обороны возглавил надежный союзник Андропова Дмитрий Устинов. С его помощью шеф КГБ провел в политбюро двух своих выдвиженцев — ленинградца Григория Романова и ставропольца Михаила Горбачева.

Косыгин не хотел влезать в противостояние между «днепропетровцами» и «андроповцами» и в октябре 1979 года слег с обширным инфарктом. К активной работе он уже не вернулся, уступив бразды правления Тихонову.

Это была победа «днепропетровцев», но победа отнюдь не решающая. Брежнев в кулуарных разговорах о преемнике называл то Романова, то Щербицкого. Не называл только Андропова, вероятно, чтобы беду на себя не накликать. Но сердцем явно склонялся в сторону «днепропетровцев».

В середине января 1982 года хрупкое равновесие было поколеблено сразившим главного идеолога партии Михаила Суслова инсультом. Суслов с его бетонным авторитетом в среде номенклатуры был единственным серьезным союзником «днепропетровцев» в их противостоянии с силовиками. С кончиной главного идеолога освобождалось место секретаря ЦК, и по всему получалось, что других кандидатов на этот пост, кроме Андропова, не было.

Не допустить его слишком резкого усиления можно было только одним способом — сделав секретарем, одновременно «освободить» от должности председателя КГБ. «Днепропетровец» Цвигун был самым естественным преемником в этой должности, тем более что благодаря экранизациям своих книг про партизан-разведчиков стал фигурой довольно раскрученной.

Все смешалось, когда 19 января 1982 года при странных обстоятельствах Цвигун совершил самоубийство в санатории «Барвиха». Вместе с женой собирался ехать домой и ждал ее у машины. Внезапно раздался выстрел.

Согласно полуофицальной версии генерал покончил с собой из-за того, что болел раком, но версия об убийстве выглядит более убедительной.

Впрочем, по другой версии, Цвигун был убит именно с подачи днепропетровского клана за то, что перешел на сторону своего непосредственного начальника. После его гибели Андропов лично прибыл на место трагедии и допрашивал свидетелей, которые вроде бы слышали брошенную им фразу: «Цвигуна я им не прощу».

В общем, на кого работал покойный, не ясно, но его кончина позиции Андропова не улучшила. В мае 1982 года он стал секретарем ЦК, уступив место главы КГБ бывшему главному чекисту Украины Виталию Федорчуку, разумеется, человеку Щербицкого.

Начиная с середины 1970-х годов здоровье Брежнева неуклонно ухудшалось, главным образом из-за бесконтрольного приема им медикаментов со снотворным эффектом. Складывается впечатление, что «дорогого Леонида Ильича» торопились спровадить на тот свет, пока общий расклад в политбюро складывался в пользу Андропова.

Федорчук в качестве шефа КГБ попытался замкнуть на себе такое направление, как медобслуживание высшего руководства, то есть приблизился к «рубильнику», дернув который мог в нужный момент избавиться от генсека.

Но «днепропетровцы» лишь частично могли рассчитывать на КГБ, где пока еще было сильно влияние «андроповцев», а также на МВД и партийную номенклатуру союзных республик, тяготившуюся опекой «старшего брата» и считавшую, что договориться с генсеком из числа украинцев ей будет легче. Но решающая схватка за пост преемника должна была разыграться в Кремле, и Андропов был заинтересован разыграть ее как можно быстрее.

Агония днепропетровской группировки

10 ноября 1982 года Брежнев, еще накануне присутствовавший на юбилейном параде в честь Октябрьской революции, скончался.

Политбюро выбрало новым генсеком Андропова, и «днепропетровцы» с этим решением примирились, постаравшись выговорить своего рода гарантии безопасности. Щербицкий остался на своем месте, а затеянная Андроповым антикоррупционная кампания Украину старательно обходила.

На самом деле украинских товарищей обкладывали, но действовали осторожно. Вскоре жертвой антикоррупционной кампании стал Щелоков, но его место во главе МВД занял Федорчук, что как бы демонстрировало «днепропетровцам», что с ними по-прежнему считаются. При этом освободилось место главы КГБ, и тут уж Андропов поставил своего человека — Виктора Чебрикова.

Возможно, Андропов действовал бы активнее, но он сам уже стоял одной ногой в могиле. Ходили слухи, что 19 февраля 1983 года в лифте номенклатурного дома на Кутузовском в него стреляла жена Щелокова. Если так все и было, то не направлял ли кто-то ее руку? Показательно и свидетельство бывшего охранника Ельцина Александра Коржакова: «У Юрия Владимировича, когда он лежал в ЦКБ, постоянно дежурили три реаниматора, но если два из них настоящие профессионалы, выбрали эту специализацию еще в мединституте и с первого курса готовились вытаскивать больных с того света, то третий был терапевт (может быть, и хороший), который всего лишь соответствующие курсы закончил. Именно в его дежурство Андропов скончался, причем сменщики в один голос твердили, что, если бы они там находились, не дали бы ему умереть..

Андропов умер 9 февраля 1984 год а его место занял выглядевший очевидно компромиссной фигурой Черненко.

К весне 1985 года акции Щербицкого снова пошли вверх, поскольку именно его политбюро послало в США на труднейшие переговоры с Рональдом Рейганом. С другой стороны, возможно это был хитрый ход противников. Вед в момент, когда умер Черненко (10 март 1985 года), и решался вопрос о новом генсеке, Щербицкий находился за океаном, в Америке. Будь он в Кремле он мог бы выставить свою кандидатур; или, во всяком случае, поддержать более лояльных к нему Романова или Гришина. Романов тогда, впрочем, тоже находился в командировке. В результате новым лидером СССР стал Горбачев, нанесший последний удар днепропетровскому клану. Чернобыльская катастрофа поспела в этом отношении очень кстати поскольку требовалось найти «стрелочников», и первые лица Украинской CCР были идеальными «мальчиками для битья».

В последующих кремлевских разборках представители Украины серьезной роли уже не играли, что, возможно, в свою очередь сыграло не последнюю роль в развале СССР. Все-таки речь шла о крупнейшей союзной республике, элиту которой фактически выпихнули на обочину. Так что драться за сохранение единого государства украинским товарищам уже не было никакого смысла. Проще было построить свое собственное.

Дмитрий МИТЮРИН