Чёрный день германской армии

Автор: Maks Ноя 26, 2018

Сто лет назад, 11 ноября 1918 года, в Компьенском лесу было подписано перемирие, по которому Германия фактически признала свое поражение в Первой мировой войне. Это событие стало результатом целой серии предпринятых войсками Антанты операций, известных как Стодневное наступление. А началось все с удара под Амьеном.

Осенью 1914 года, когда германские войска не сумели быстро разгромить Францию, война на Западном фронте приобрела унылый позиционный характер. Термин «унылый» в данном случае не значит «спокойный», поскольку противники постоянно обменивались ударами, сложившимися в череду кровавых мясорубок. Продвижение на 1-2 километра оплачивалось тысячами трупов. Артиллерия вспахивала землю, опробовались всевозможные технические новинки, включая авиацию, танки и ядовитые газы. Однако изменения в общей конфигурации фронта были ничтожны.

Вот придет «Микаэль»…

Выхода из позиционного тупика не просматривалось, пока в войну на стороне Антанты не вступили Соединенные Штаты. Впрочем, наносить удар по противнику американский командующий в Европе Джон Першинг собирался, только когда численность его контингента достигнет «хотя бы 2,5 миллиона… Иначе и начинать не стоит». Между тем к июлю 1918 года в Европе находилось около миллиона американских военнослужащих, а всего в боевых действиях их приняло участие 1,3 миллиона. В общем, слушали бы британцы и французы Першинга — воевали бы до 1920 года. Если бы, конечно, им немцы позволили.

Немцы, разумеется, ждать, пока все американцы прибудут во Францию, не собирались. Их планы сводились к тому, чтобы максимально воспользоваться выходом из войны России, перебросив с востока на запад для решающего удара дополнительные 44 дивизии.

Генерал-квартирмейстер германских вооруженных сил Эрих Людендорф разработал так называемое «Весеннее наступление» (кодовое название — «Микаэль»), планируя нанести несколько отвлекающих ударов и один главный — с целью окружения и разгрома британского контингента. В случае успеха оборона Антанты рухнула бы на участке от Ла-Манша до Соммы и германские войска победоносно устремились бы к Парижу.

«Весеннее наступление» началось 21 марта 1918 года, сведясь к традиционным уже мясорубкам. Правда, какое-то подобие света в конце тоннеля для немцев все же забрезжило, когда, одержав победы у Лиса и Айсина, они смогли приблизиться к Парижу на 56 километров.

Вторая как первая

Как и в начале сентября 1914 года, германские войска вышли к памятной им реке. Грянула вторая битва на Марне, закончившаяся так же, как и первая.

Наперекосяк все пошло уже после осуществленной утром 15 июля артподготовки. Вся линия обороны, по которой били германские пушки, оказалась фальшивой. Пойдя в атаку, немецкая пехота уткнулась в настоящие позиции, взять которые без артподготовки было нереально. А снаряды у пушек закончились. Снова началось медленное прогрызание обороны, которое в условиях нехватки у немцев людских резервов выглядело бесперспективно.

Людские резервы Антанты тоже были на исходе, но у них, по крайней мере, была надежда на США. Несмотря на противодействие Першинга, который хотел дождаться, пока соберутся все 2,5 миллиона (а лучше 4 миллиона), несколько американских дивизий удалось вытолкнуть к линии фронта. Одна из них утром 15 июля подверглась обстрелу газовыми снарядами. Отравление получили около тысячи человек, хотя умерли лишь шестеро.

В этот же день погиб сын бывшего президента США Квентин Рузвельт, служивший в авиации. Говорили, что, страдая близорукостью, он по ошибке пристроился не к своей, а к вражеской эскадрилье. На следующий день свою 22-ю воздушную победу одержал Герман Геринг, получивший десятидневный отпуск. Его жертвой стал один из самолетов, бомбивших мост, который германская пехота пыталась навести через Марну. На этом участке крепко держалась 3-я американская дивизия. В подкрепление союзникам с Апеннин прибыла даже итальянская дивизия, успешно оборонявшая город Нантей-Пурси.

Окончательно же продвижение немцев на Марне застопорилось после того, как 18 июля Фош развернул масштабное контрнаступление на фронте в 400 километров. За один день союзники продвинулись на семь километров, и канцлер Германии Георг фон Гертлинг записал в дневнике: «18-го даже самые оптимистичные из нас понимали, что всё потеряно. За три дня была переиграна вся мировая история».

В последний день операции, 23 июля, британцы взяли на Сомме две тысячи пленных. Плохо спавший кайзер пожаловался, что во сне ему по очереди являлись многочисленные родственники из разных королевских домов Европы и высказывали свое презрение. Только норвежская королева Мод почему-то была к нему благосклонна.

Подготовка к контрудару

Между тем Фош уже готовился перейти к стратегическому наступлению. Замысел заключался в том, чтобы нанести удары по вгрызающемуся в линию обороны союзников выступу в
районе Амьена, а затем атаковать на других участках и постепенно теснить противника, не позволяя ему закрепиться на новой линии обороны.

В британском секторе фронта предполагалось задействовать пять австралийских, четыре канадских, три английских и одну американскую дивизии. Французы вводили в бой 12 дивизий.

Людендорф чувствовал назревающую угрозу, но говорил: «Обстановка требует, чтобы мы, с одной стороны, перешли к обороне, а с другой — как только представится возможность, вновь предприняли бы наступление». В результате ни с обороной, ни с наступлением у немцев ничего толком не вышло.

Союзникам такая двойственность была чужда. Они готовились именно к прорыву вражеской обороны, по полной задействовав все имеющиеся технические ресурсы — артиллерию, танки, самолеты. По артиллерии противостоящие им германские части уступали в три раза, по самолетам — в 19.

Предполагалось, что в первый день 4-я британская армия при поддержке левофлангового 31-го корпуса 1-й французской армии атакует 25-километровый участок фронта, после чего в бой пойдут 3-я и главные силы 1-й французской армий.

Для большей внезапности от артиллерийской подготовки решили отказаться в принципе, надеясь компенсировать подобное самоограничение максимальным количеством танков. Временной разрыв между началом британской и французской атаки ограничивался 45 минутами.

В британском секторе австралийские части с конца апреля постоянно затевали мелкие стычки и продвинулись на несколько десятков метров. Выглядело это вроде бы несерьезно, но ко дню наступления главная линия немецкой обороны фактически не имела предполья и расстояние, которое требовалось преодолеть штурмующим, оказалось минимальным. Авиация не только сражалась в воздухе, но и производила аэрофотосъемку, так что вражеская оборонительная полоса была отсканирована чуть ли не до сантиметра.

Для борьбы с немецкой авиационной разведкой воздушное пространство постоянно патрулировалось авиацией. Разумеется, германская агентура в тылу тоже не бездействовала, и для ее дезинформации широко использовались полупустые эшелоны, имитировавшие подвоз резервов к другим участкам фронта (в районе Ипра). С артиллерией проделать подобные манипуляции было сложнее, поэтому орудия доставили на исходные позиции за 2-3 дня до наступления.

«Гремя огнем, сверкая блеском стали…»

Амьенское сражение

Амьенское сражение. Именно про него германский генерал Эрих Людендорф сказал: «8 августа 1918 года представляет самый черный день германской армии в истории мировой войны».

Союзное командование учло успешный опыт Брусиловского прорыва. Примерно треть орудий обеспечивали огневой вал непосредственно на линии вражеской обороны, а остальные вели огонь по вражеским командным пунктам, огневым точкам, а также коммуникациям, предназначенным для подхода резервов. Через три минуты после начала атаки, когда штурмующие должны были приблизиться к вражеским окопам, огневой вал переносился на сотню метров вперед. Следующие переносы осуществлялись с интервалами в две, три и четыре минуты, исходя из того, что противник будет подводить резервы к угрожаемым участкам.

По графику первую линию обороны планировалось прорвать в 6:20 — через два часа после начала наступления. Далее союзники должны были закрепиться на занятых рубежах, подтянуть артиллерию и танки и в 8:20 возобновить штурм для прорыва второй и третьей линий обороны. С выходом пехоты на рубеж в 9-12 километрах от исходной позиции для расширения прорыва в дело вводился кавалерийский корпус.

Германское командование сосредоточение ударной группировки союзников, в сущности, просмотрело, вероятно потому, что было слишком занято размышлениями — продолжать наступать или засесть в обороне? Зато по другую сторону фронта даже на низовом уровне понимали, что грядет решающее сражение.

Вечером 7 августа канадский лейтенант Хедли Гудиер писал матери: «Завтра будет нанесен удар, который должен обозначить начало решающего поворота событий. Я буду биться за свободу вместе с тысячами других, кто не думает о личной безопасности, когда на кону свобода».

Старший брат автора письма погиб в 1916 году на Сомме, другой брат, Стэнли, — в 1917-м при Ипре. На следующий день Хедли оказался единственным оставшимся в строю офицером батальона, но его дивизия смогла за двое суток продвинуться на 10 километров, захватив 12 деревень и пять тысяч пленных.

«Мы достигли предела своих возможностей»

В 4:20 утра 8 августа орудийные залпы возвестили начало самого успешного в этой войне наступления союзников на Западном фронте.

В помощь атакующим был и туман, ограничивавший видимость до 10-15 метров: вполне достаточно, чтобы выскочившие из него канадцы и австралийцы рывком преодолели расстояние до немецких окопов.

Лейтенант Гудиер вспоминал: «У меня было восемь пулеметов и более сотни лучших в мире солдат. Я решил, что настал момент для атаки, скомандовал, и парни ринулись вперед со штыками наперевес… Я никого не щадил. Только когда они переставали сопротивляться, у меня не хватало духа продолжать убивать их».

За наступающей пехотой шли танки, поливавшие германцев из пулеметов и утюжившие окопы.

Через 45 минут в дело вступили французы. Вообще, вся операция развивалась четко про графику. Через два часа — первый рубеж, двухчасовое подтягивание артиллерии и резервов, затем новый рывок. Наступление застопорилось только с выходом к 13:30 на третью линию обороны. Но все равно общая ситуация для германцев выглядела совершенно унылой. Союзники потеряли менее девяти тысяч человек, немцы (обороняющаяся сторона) — в три раза больше.

Впервые за всю войну германцы начали массово сдаваться в плен. Координация между подразделениями оказалась нарушена. Подводя итоги, Людендорф сделал вывод: «8 августа 1918 года представляет самый черный день германской армии в истории мировой войны».

Но и следующий день принес немцам мало утешительного. Правда, перегруппировав артиллерию, они смогли нанести большие потери танкам. К концу наступления из 420 машин на ходу осталось только 38. Однако наступление, хотя и в замедленном темпе, продолжалось. Австралийцы заняли семь деревень, взяв около восьми тысяч пленных. От единственной американской дивизии было больше треска, чем реального дела. Как большой успех преподносилась переправа по связанным стволам деревьев через речушку глубиной 1,5 метра.

Вечером кайзер сказал Людендорфу: «Мы достигли предела своих возможностей. Войну надо заканчивать». Людендорф не спорил, но был настроен сражаться, что и высказал, но не кайзеру, а одному из коллег: «Мы больше не в состоянии победить в этой войне, но мы не должны ее проиграть».

10 августа в плен сдались 24 тысячи немецких военнослужащих. Когда на передовую подходили новые части, вместо приветствий ветераны кричали: «Что вам надо, продолжатели войны?»

К исходу 12 августа немцев вытеснили на линию Альбер, Брэ, Шон, западнее Руа, а утром следующего дня наступление прекратилось. Пришло время подводить итоги.

В среднем союзники продвинулись на 11 километров. Наибольших успехов добились канадцы (13 километров), но они же понесли самые большие потери — 9100 человек по сравнению с семью тысячами у англичан и американцев и шестью тысячами у австралийцев. Французы потеряли 24 тысячи.

У немцев ситуация выглядела удручающей, тем более что из 82 тысяч человек едва ли не половина приходилась на пленных. В плане стратегическом Амьенский выступ был срезан, а угроза железной дороге Амьен -Париж ликвидирована.

Локальные бои продолжались на флангах отбитой у немцев территории, и параллельно велась подготовка новых операций к северу и югу от Соммы. Приказ германским войскам гласил: «Ни пяди земли не оставлять без ожесточенной борьбы». Речи о наступлении уже не было.

На состоявшемся 13 августа совещании в Спа с этим согласились все присутствующие — и Людендорф, и Гертлинг, и глава германского МИДа Гинце, и император союзной Австро-Венгрии Карл I. Однако все перечеркнул начальник германского Генштаба Пауль фон Гинденбург, настаивавший, что без внушительной «ответки» союзникам добиться почетного мира не удастся. Уже проигранная война продолжалась еще три месяца.

Дмитрий МИТЮРИН

  Рубрика: Главное сражение 512 просмотров

Предыдущая
⇐ ⇐
⇐ ⇐
Следущая
⇒ ⇒
⇒ ⇒

https://zagadki-istorii.ru

Домой

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

SQL запросов:44. Время генерации:0,308 сек. Потребление памяти:9.74 mb