Во всем мире терроризм принято осуждать. Добиваться даже благих целей путем насилия и кровопролития — аморально. Но нет правил без исключений. Гаврило Принцип — человек, вошедший в историю как убийца наследника престола Австро-Венгрии, — считается в Сербии национальным героем. На открытии памятника в его честь президент Сербии прямо сказал: «Гаврило Принцип был героем, он был символом идеи освобождения. Другие могут думать что хотят».

А подумать действительно есть о чем. Например, как может быть героем человек, с выстрела которого началась — ни много ни мало — Первая мировая война, одна из самых кровопролитных за всю историю человечества…

Мечтатель с бомбой в кармане

А ведь эти два человека не были даже знакомы друг с другом. И тем не менее один люто ненавидел другого. За что? За то, что тот волею судеб оказался наследником престола Австро-Венгрии. А последняя, в свою очередь, была повинна в том, что сначала оккупировала Боснию и Герцеговину, а потом и аннексировала — насильственно присоединила — их к себе. Потому в глазах 19-летнего Гаврило Принципа эрцгерцог Франц Фердинанд являлся воплощением «империи зла», расправиться с которой было делом долга и совести всякого уважающего себя серба.

Благая цель оправдывает даже убийство. Сам ли он дошел до такой мысли? Разумеется, ему помогли. Революционная организация «Млада Босна», активно боровшаяся против оккупационного режима, введенного Габсбургами, вербовала в свои ряды такие неокрепшие умы, как Гаврило Принцип. А других в гимназической и студенческой среде, где и расцвела пышным цветом «Млада Босна», просто и не было. Судите сами: руководителю организации — Владимиру Гачиновичу — на момент рокового выстрела, прогремевшего в Сараево, едва исполнилось 24 года. Он был литератор и поэт. Мечтатель с бомбой в кармане. По сути, все они были непростительно молоды — эти бунтари и свободолюбцы. Однако же мальчишеский максимализм сочетался в них с циничным прагматизмом: из шестерых террористов, отправившихся убивать Франца Фердинанда, трое были больны туберкулезом. В начале XX века эта болезнь считалась неизлечимой, так что на дело пошли смертники.

Видовдан

Чего они хотели добиться, убив пусть и влиятельного, но одного-единственного человека? Ну на Первую мировую они точно не рассчитывали. Их замыслы были куда скромнее: они надеялись всколыхнуть боснийцев и заставить их бороться с оккупационным режимом Австро-Венгрии. Потому очень обрадовались, когда узнали, что герцог приедет в Сараево 28 июня. В этот день все сербы отмечают свой главный национальный праздник — Видовдан, или День святого Вита. По стечению обстоятельств именно 28 июня 1389 года произошла знаменитая Битва на Косовом поле, когда войска князя Лазаря потерпели поражение в битве с турецким войском султана Мурада. Увы, это поражение привело к потере независимости Сербии почти на 500 лет. Так что Видовдан — это торжество со слезами на глазах, день национальной скорби, героизма и мести.

И Франц Фердинанд, приглашенный в Сараево специально для смотра военных учений, приуроченных к годовщине Косовской битвы, стал для националистов костью в горле, виновником всех бед и несчастий, но, самое главное, препятствием для осуществления мечты — объединения всех сербов под властью Сербского королевства… Словом, участь его была решена.

Да к тому же старая дева!

Для эрцгерцога дата 28 июня тоже была особенной: в этот день 14 лет назад он женился на Софии Хотек, против брака с которой восстала вся императорская фамилия вкупе со двором.

Чем не угодила София? Своим происхождением. Графиня, пусть и из древнего чешского рода, — слишком невысокого полета птица, такая не годится в невесты наследнику престола. Да к тому же молодая была не молода: 35-летний Франц Фердинанд пленился Софией, когда ей стукнуло целых 30 лет. Она уже и сама не сильно надеялась найти свое женское счастье — мыкалась в Праге фрейлиной при дворе эрцгерцога Фридриха Тешинского и его супруги Изабеллы. И однажды на балу, где по привычке подпирала одну из стен, вдруг увидела перед собой кавалера, приглашающего ее на танец. Им и был Франц Фердинанд.

Этим двоим понадобился лишь один танец, чтобы полюбить друг друга. Начались тайные встречи. Франц Фердинанд зачастил в гости к Фридриху и Изабелле: те радостно потирали руки, наивно полагая, будто эрцгерцог преисполнился намерения жениться на их дочери Марии Христине. На деле же Франц Фердинанд терпел кокетство юной девы, призванное побудить его к скорейшему предложению руки и сердца, лишь для того, чтобы иметь возможность хотя бы взглядом обменяться с Софией. Зато они каждый день писали друг другу письма. Но выдала их не переписка. Однажды Франц Фердинанд забыл в доме Изабеллы и Фридриха часы. Любопытная эрцгерцогиня открыла их, надеясь увидеть внутри портрет «возлюбленной» наследника — Марии Христины, и едва не упала в обморок, обнаружив там изображение своей фрейлины.

Скандал

Разгорелся нешуточный скандал. Софию с позором выгнали от Тешинских. Император Австро-Венгрии — Франц Иосиф — предложил наследнику престола выплатить графине солидную сумму денег и поскорее забыть о ее существовании, ведь тому нужна приличная жена и, самое главное, наследники.

Тут-то Франц Фердинанд и удивил всех, объявив о своем намерении незамедлительно жениться на Софии Хотек по той простой причине, что только она одна может составить его счастье.

Франц Иосиф встал на дыбы и прекратил всякое общение с племянником. Но недаром Франц Фердинанд был заядлым охотником — он умел сидеть в засаде и ждать. К тому же за влюбленного эрцгерцога последовательно вступились императоры — русский Николай II и немецкий Вильгельм II, а потом к просителям примкнул еще и папа римский. Но сломило сопротивление императора все же другое: он убедился, что Франц Фердинанд скорее откажется от престола, чем от Софии. Франц Иосиф сдался, но с одним железным условием: брак будет считаться морганатическим, а дети, родившиеся от него, никогда не станут претендовать на трон Австро-Венгерской империи. Франц Фердинанд согласился.

Любовь побеждает все?

В день их свадьбы в продажу поступила открытка, которая пользовалась бешеным успехом у публики. На ней изображены счастливые Франц Фердинанд и София, а под их фотографией — жизнеутверждающая надпись: «Любовь побеждает все». Увы, оказалось, это не так.

Соглашаясь на морганатический брак, эрцгерцог и представить себе не мог, каким унижениям будет подвергнута его любимая жена при дворе: при каждом удобном и неудобном случае ее неравный эрцгерцогу статус всячески подчеркивался. Например, супруги не могли вместе войти в бальную залу: сначала в нее должен был вступить Франц Фердинанд, а уже потом, пропустив вперед всех герцогинь и принцесс, София. Все это время Франц Фердинанд мялся у двери, смиренно ожидая, когда подойдет очередь его жены. Супруги вместе не могли сидеть в императорской ложе театра, рядом за одним столом во время приемов и т. д. и т. п,

Единственной лазейкой для них двоих были «зарубежные командировки»: там их ничто не разделяло, никакие церемониалы и этикеты. Потому Франц Фердинанд стал часто выезжать с дипломатическими миссиями за границу, хотя никогда прежде не интересовался политикой. В Лондоне, Берлине, Париже и Петербурге их принимали как равных и Софии оказывали именно тот прием, которого она была достойна. В ее честь произносили тосты, ей целовали руки первые люди Европы. Словом, только за границей жена наследника престола получала то, чего с такой изощренной жестокостью ее лишали в Австро-Венгрии. Но не в почестях по большому счету было дело. Лишь отправляясь куда-то с дипломатической миссией, эти двое получали возможность оставаться семьей, неразлучной парой — и на людях тоже. И это было самым важным для них.

Потому Франц Фердинанд не отказался от поездки в Сараево в 1914 году, несмотря на то что его предупреждали о готовящемся покушении: дескать, нельзя же из-за слухов отменять планы. Но, по совести сказать, на годовщину Косовской битвы Франц Фердинад отправился лишь потому, что только таким образом мог отметить 14-летие своей счастливой супружеской жизни на людях, он хотел сделать Софии приятное, хотел, чтобы у них был настоящий праздник, чтобы она была окружена любовью…

«Не смей умирать!»

Шесть террористов, отправившихся на расправу с эрцгерцогом, были всего лишь мальчишками. У двоих сдали нервы — и они просто не стали бросать бомбы. Третий, Неделько Чабринович, которого собственные товарищи характеризовали как «романтического и сентиментального парня, привязывавшегося всей душой к каждой хорошей мысли, каждой революционной фразе, каждому героическому жесту», метнул снаряд. Он приземлился аккурат на крышу машины, сложенную гармошкой за спиной эрцгерцогской четы. И Франц Фердинанд показал себя молодцом: он просто схватил не разорвавшийся еще снаряд и выбросил его из авто. Увы, последовавший за этим взрыв унес жизнь водителя и ранил нескольких офицеров из сопровождения эрцгерцога. Неделько Чабриновича толпа едва не линчевала: его спасли подоспевшие полицейские. Гаврило Принцип, находящийся поблизости, понял, что их миссия провалилась: покушаться на жизнь герцога в таких условиях было просто невозможно. С горя он отправился в кафе, чтобы привести нервы в порядок и подумать, что делать дальше…

А Франц Фердинанд вместе с Софией прибыли в мэрию, где еще никто не знал о случившемся покушении. Потому витиеватые речи мэра оказались, мягко говоря, не уместны. Эрцгерцога уговаривали как можно скорее покинуть Сараево. Но он опять показал себя незаурядным человеком и решил перед отъездом навестить офицеров, раненных Чабриновичем.

Поскольку все вокруг были взбудоражены произошедшими событиями, то просто-напросто забыли предупредить водителя автомобиля, что маршрут изменился. Он узнал об этом только в дороге и вынужден был разворачиваться. Однако в начале XX столетия машины не отличались маневренностью: автомобиль просто остановился. По иронии судьбы как раз напротив кафе, в котором Гаврило Принцип приходил в себя после неудачи. Когда юноша увидел прямо перед собой эрцгерцогскую чету, он просто не поверил своим глазам.

Времени для раздумий у него не было. Он машинально выхватил пистолет и произвел всего два выстрела, почти, по собственному признанию, не целясь. Однако обе пули достигли цели. Первая разорвала сонную артерию Франца Фердинанда, а вторая пробила брюшную артерию его супруги Софии. Любимая жена эрцгерцога умерла почти мгновенно, а он еще успел выкрикнуть: «София, нет! Не смей умирать, София! Ради наших детей живи!»

Зря убили Фердинанда

Что было потом, все мы прекрасно знаем. Австро-Венгрия объявила войну Сербии. А Россия, поддерживая братьев-славян, тоже вступила в военные действия. Началась Первая мировая…

Террористов из «Млада Босны» судили и приговорили к повешению. Всех, кроме тех, кто действительно был виноват в смерти Франца Фердинанда и Софии. Гаврило Принципа и Неделько Чабриновича осудили на 20 лет каторги. На момент совершения преступления они по законам Австро-Венгрии являлись несовершеннолетними, а потому высшая мера пресечения к ним не могла быть применена.

Свои последние дни эти двое окончили в тюрьме. Чабринович так и не дожил до совершеннолетия — умер от недоедания и психического расстройства. А Гаврило в 23 года доконал-таки туберкулез. Спустя полгода после его смерти распалась Австро-Венгрия. Не завидной оказалась и судьба России: по сути, империя была разрушена войной, революцией и последовавшей затем Гражданской войной.

А ведь, не прозвучи тогда в Сараево эти два злополучных выстрела, история могла бы пойти совершенно иначе. Франц Фердинанд всегда выступал против войны с Сербией, Англией, Францией и тем более Россией. Он был уверен, что война с этими странами непомерным бременем ляжет на Австро-Венгрию и приведет к ее распаду. Более того, эрцгерцог, женатый на чешке, очень хорошо видел растущее недовольство славянской знати. Он понимал, что дальнейшее ущемление ее прав ни к чему хорошему не приведет. И потому загодя составил план, который собирался претворить в жизнь, взойдя на трон. Он хотел превратить Австро-Венгрию в Австро-Венгро-Славию — триединое государство — и намеревался наделить каждую национальную автономию большими правами. Словом, зря «Млада Босна» выбрала мишенью Франца Фердинанда: он-то как раз собирался снизить градус межнациональных противоречий…

Макс МАСЛИН