Комедию «Покровские ворота», вышедшую на экран в 1983 году, можно с полным правом назвать культовой. Цитаты из пьесы Зорина, по которой сняли картину, давно ушли в народ. Герои и сегодня кажутся гомерически смешными. А ведь эта картина, как почти всё талантливое в СССР, прошла нелегкий путь, прежде, чем стать частью нашей жизни.

Пьесу Леонида Зорина «Покровские ворота» в 1974 году в Театре на Малой Бронной поставил успешный советский актер и режиссер Михаил Козаков. Спектакль прошел с умеренным успехом. После этого Михаил Михайлович понял, что сцена тесна для зоринского замысла. Нужно показать Москву 1950-х, город, который пронизан свежим ветром хрущевской оттепели. И Козаков решил экранизировать «Покровские ворота».

Не дают экранизировать!

Козаков написал сценарий по пьесе — и стал его «пробивать». Сюжет выглядит вполне невинно, даже по тем временам: молодой провинциал Костик, аспирант-историк, живет у Покровских ворот в коммуналке у одинокой тетки, которая любезно его приютила. Соседи по квартире колоритны и комичны. Образы бесхарактерного интеллигента Льва Евгеньевича Хоботова, его бывшей жены Маргариты Павловны, ее нового мужа Саввы Игнатьевича, исполнителя «песен на злобу дня» Аркадия Велюрова вызывают гомерический смех. К чему тут придраться? В чем узреть крамолу?

Сам Леонид Зорин, вполне успешный советский драматург, прекрасно вписался в систему. Он создавал в то время по пьесе в год. Его произведения ставили — на полке ничего не лежало. Он говорил о своей «элегической комедии в трех действиях»: «»Покровские ворота» — это тот редкий случай, когда я написал совершенно автобиографическое произведение без всякого зазора. Никакого зазора между молодым Леонидом Зориным и Костиком Роминым нет. Я приехал в Москву из Баку, снял проходную комнату на Петровском бульваре, и вот там я жил. Я закамуфлировал Петровский бульвар Покровскими воротами, потому что все были еще живы, и мне было, естественно, несколько неудобно».

Сценарий вдруг жестко завернули. Чиновники от культуры выкатили целый список претензий: почему это в светлое и радостное брежневское время стали вдруг ностальгировать по хрущевской оттепели? Зачем фронтовик Савва Игнатьевич пересыпает свою речь немецкими словами? И вообще, где литературный высокий «штиль»?

Тогда Козаков устремился на телевидение. Там начальство действовало более «утонченно»: Михаилу Михайловичу предложили сделку: сыграть для начала роль главного чекиста Феликса Дзержинского в фильме «Государственная граница». В итоге роль удалась. И до такой степени, что актер стал кем-то вроде штатного главного чекиста советского кинематографа. Пришлось сыграть Феликса Эдмундовича еще в двух картинах, За талантливое воплощение ужаса всех контрреволюционеров Козакова удостоили премии имени братьев Васильевых и двух премий КГБ СССР. Дзержинского-то артист исправно изобразил — и ничего. Начальство по-прежнему тянуло с разрешением постановки.

Спасло фильм только вмешательство Софьи Пилявской, которой будущий режиссер доверил роль тетушки Алисы Витальевны, «изысканной, как мадригал». Авторитет актрисы МХАТа с более чем пятидесятилетним стажем службы в этом самом знаменитом драматическом театре страны был так высок, что председатель Гостелерадио, к которому она обратилась с личной просьбой, не смог ей отказать.

Тяжелый кастинг

И вот Козаков начал подбор актеров. Для него, человека жесткого и дальновидного, это стало настоящей мукой. Сначала на роли троицы Хоботов — Хоботова — Савва Игнатьевич хотели взять Андрея Миронова, Людмилу Гурченко и Евгения Лазарева. Миронов обрадовался приглашению и был уже готов сниматься. Но именно Козаков забраковал знаменитого артиста, для которого все дороги в советское кино были открыты. Он прямо заявил звезде: «Ты слишком знаменит для жителя коммунальной квартиры».

Пара Миронов — Гурченко лихо играла в «Соломенной шляпке» (1974), и на пробы они явились эдаким бойким, сыгранным дуэтом. Все выглядело как-то слишком виртуозно. В общем, Козаков всех этих звезд забраковал.

Роль Саввы Ефимова предложили сначала Никите Михалкову, но он отказался, сославшись на занятость. Никита Сергеевич вряд ли опустился бы до роли недалекого мужа-подкаблучника.

Трио сыграли Анатолий Равикович, Инна Ульянова и Виктор Борцов.

Для Равиковича, артиста Ленинградского театра комедии, эта роль стала самой лучшей в кино. Тем не менее Анатолий Юрьевич весьма скептически отнесся к предложению режиссера. Вот как он отзывался о присланном ему сценарии: «Материал показался мне уж очень литературным, и ситуация с бывшим мужем, которого опекает бывшая жена, выглядела натянутой, искусственно придуманной».

На съемочной площадке исполнитель роли Хоботова чувствовал себя отвратительно: диктаторские методы Козакова были ему чужды. Он считал режиссера деспотом, который контролирует каждый поворот головы актера. Дело в том, что Анатолий Юрьевич, в жизни человек домовитый и самостоятельный, не представлял себе, как мужчина может быть таким неумехой, покорным бывшей жене. И позволял себе споры с режиссером по поводу образа героя. В итоге постановщик только усилил давление на артиста, который потом говорил о Козакове: «Ему не хватало только плети, чтобы быть вылитым Малютой Скуратовым».

Божий подарок

Олега Меньшикова заметила в михалковской картине «Родня» Наталья Коренева, мать Елены Кореневой, исполнившей роль Людочки, глупенькой возлюбленной Хоботова. Коренева-старшая была на картине вторым режиссером. (Она же уговорила дочь сниматься в «Покровских воротах»: Елену Кореневу поначалу ужаснула роль женщины, которая ей казалась полной идиоткой.)

Именно на роль Костика Ромина никого не могли найти: ни в ком из молодых актеров не видели молодости и задора. Но, увидев Меньшикова, который пришел на пробы уже в числе второго десятка претендентов, режиссер и оператор Николай Немоляев только ахнули: «Он!» Потом Козаков именовал его не иначе как «божьим подарком».

Когда фильм был почти готов, из-за Елены Кореневой возникла очередная задержка: она вышла замуж за американца и подала документы на выезд из СССР. Об этом Козаков написал злой стишок, в котором были слова: «Я целый год потел зазря — / Артистка Коренева, фря, / Поставила мне клизму…»

На премьере в Доме кино зал был забит до отказа. Но публика очень сдержанно приняла картину. Некоторые артисты замешкались. Татьяна Догилева даже постеснялась после окончания фильма выйти на сцену вместе со всей съемочной группой. Потом ей было очень стыдно.

Сергей Лапин, глава Гостелерадио, заявил, что «такие фильмы делают люди, сбегающие в Израиль или в Америку! Это же какой-то Зощенко!».

«Покровские ворота» показали на Центральном телевидении 11 февраля 1983 года. И то только потому, что руководители страны напомнили киношникам: народу нужны комедии. После этого фильм положили на полку, припомнив все претензии, высказанные еще в адрес сценария. Вдобавок начальство снова сфокусировалось на образе Саввы Игнатьевича, который, по их мнению, опорочил образ советского фронтовика.

Тем не менее картина все-таки заняла прочное место в сердцах россиян. Но, по словам Олега Меньшикова, «через очень-очень много лет после премьерного показа».

Мария КОНЮКОВА