В 1970-е годы Борис Сичкин оставил в Москве элитную квартиру, машину, рояль «Беккер» и свою невероятную славу. После фильма «Неуловимые мстители» Бубу Касторского узнавали на улицах, просили автографы, лезли обниматься… Но в Америке всё было иначе.

В Нью-Йорке Сичкин, что называется, был «широко известен в узких кругах» советских эмигрантов — для них и пел в канотье и полосатых брючках Бубы в третьесортных залах. С продажей билетов бывали проблемы, так что жить на это было нельзя. Сам себя актер называл «единственным белым» в районе, поскольку квартировал в Квинсе среди приезжих африканцев и латиносов в доме для малоимущих. И часто говорил: «Мы смеемся, чтобы не сойти с ума».

«Я из Одессы! Здрасьте!»

После фильма «Неуловимые мстители» Бориса Сичкина считали одесситом, но на самом деле он родился в Киеве, седьмым ребенком в еврейской семье. Когда умер отец-сапожник, воспитанием Бори занялся старший брат — обучил мальчика чечетке и отправил на ближайший рынок. Там собирались домушники и карманники, 8-летний малыш перед ними пел и плясал, а заработанную копеечку нес домой.

Потом Боря ушел в табор, где выучился исполнять цыганочку. За прогулы его из школы исключили. В 15 лет поступил в хореографическое училище, а окончив его, выступал с коллективом национального ансамбля Украины.

В 1941 году грянула война, и 19-летний Сичкин перешел в военный ансамбль песни и пляски Киевского округа. Однажды артисты двигались в колонне солдат под проливным дождем. Машины забуксовали на раздолбанной дороге, став идеальной мишенью для немецких асов. И тогда солист — а это бы не кто иной, как Сичкин, — пошел вприсядку вдоль колонны, распевая песни. Грязь летела из-под сапог, голос артиста перекрывали очереди «мессеров», но его задор прибавил солдатам сил. Они подхватили «Дубинушку», дело заспорилось — бойцы вытащили застрявшие машины. Колонна добралась до места назначения, а артист за поднятие боевого духа получил медаль «За боевые заслуги»,

«Дело» было в Тамбове

«Неуловимые мстители» вышли на экраны в 1966 году, и Буба — Борис Сичкин стал кумиром миллионов. Он сыграл еще в целом десятке различных картин: от сказочных «Варвара-краса, длинная коса» (1970), «Золотые рога» (1972) до мелодрамы «Последние дни Помпеи» (1972). И постоянно вел концерты — при полных аншлагах, по всей стране.

Нынче на языке музыкантов такие гастроли по городам и весям в период межпраздничного затишья и расхлябанного межсезонья цинично зовутся «чесом» с целью «срубить бабла». Тогда едва ли так выражались, но деньги все равно получали немалые, покупали машины, квартиры и дачи. Лет через семь таких поездок у Бориса Сичкина все это было…

Но в 1973 году его вызвали «куда надо». В тот день артисту предстояло исполнить восточный танец в комедии «Неисправимый лгун», источая в кадре зажигательное веселье. Однако ему было не до смеха — в кармане лежала повестка с вызовом в Тамбовскую прокуратуру свидетелем. После съемки артист отправился на вокзал и ближайшим поездом выехал в Тамбов. Планировал на следующий день вернуться на «Мосфильм», но все обернулось иначе. После допроса его поместили в камеру. Начальник КПЗ издевался: «Как ты там в кино пел: …я никогда не плачу»? Это ты, артист, там, в кино, не плакал, а тут в тюрьме заплачешь».

В советские времена «левачили» многие эстрадные артисты. Власти на это до поры до времени закрывали глаза, ведь определенный куш с «леваков» перепадал и чиновникам от культуры. Но иногда «примерно-показательно» ловили за руку, от души «песочили» в прессе, а бывало, отлучали от гастролей. Так было, например, в 1961 году с Павлом Кадочниковым, через год — с Леонидом Харитоновым, и даже с Муслимом Магомаевым в 1966 году. Но Борис Сичкин (получивший гонорар не только как исполнитель, но и за «режиссуру») вернуть деньги, как обычно делали его коллеги, отказался. Кстати, друзья — Людмила Гурченко и Ян Френкель — требуемые 30 тысяч рублей за него внести были готовы! Но Сичкин продолжал утверждать, что он невиновен. В итоге ему пришлось отсидеть больше года.

Эмиграция

На воле Борис Сичкин обвинение называл «сфабрикованным», возмущался, что не давали сыну поступить в консерваторию (пока отец сидел), а ему самому — нормально работать. Имя его вырезали из титров фильма «Неисправимый лгун», а в «Поваре и певице» его героя озвучил другой актер… «Короче, я понял, что страна игривая, в ней с тобой могут сделать все, что угодно… — писал актер в автобиографии. — И я решил удалиться от гнутой страны на максимально возможное расстояние.» В 1979 году Сичкин с женой-танцовщицей и сыном-музыкантом уехал в Америку.

В Нью-Йорке супруги жили порознь: она — в Бронксе (причем не распаковывая чемодан еще несколько лет после переезда из Москвы!), он — в бедном квартале Квинс с сыном. Но выступали перед русскими эмигрантами вместе. Артист шутил: «Есть люди, которые живут за чертой бедности. Так вот я живу на черте». О друге Борисе лучше всех сказал шансонье Вилли Токарев: «Лучшего рассказчика, чем Боря, я в своей жизни не встречал. При этом в Штатах он не нашел себя. Не раскрыл свой талант так, как он сумел сделать это в Советском Союзе. Правда, в конце жизни его заметили. Он снялся в целом ряде голливудских картин у больших режиссеров. Но со славой после роли куплетиста Бубы Касторского, которую он имел в Союзе, это, конечно, нельзя сравнить».

Через 30 лет после выхода на экраны «Неуловимых» Эдмонда Кеосаяна Сичкин поработал с его сыном Тиграном, сыграв небольшую роль в комедии «Бедная Саша». Также в 1990-е годы он приезжал в Россию, снимался в сериалах. Только в «Марше Турецкого» его имя в титрах обидным образом не указали…

Бориса Сичкина на родине уже стали забывать, когда в 2002 году российские СМИ напомнили о нем постаревшим и поседевшим поклонникам. Актер пришел в свой дом для малоимущих, но лифт, ка к водится, не работал. Борис Михайлович пешком поднялся на шестой этаж, вошел в квартиру, сел разбирать почту… и упал замертво. Остановилось сердце.

Актер умер, не дожив до своего 80-летнего юбилея несколько месяцев, и был похоронен в Нью-Йорке. Люди погрустили о кумире своего детства и успокоились, но тут грянула настоящая сенсация…

После похорон и поминок знакомых актер, бывало, острил, мол, сам он умереть не может, так как «слишком много всем задолжал». И тут, похоже, юморист, способный при жизни одним своим появлением на сцене довести публику до гомерического хохота, сумел сыграть «шутку» и с собственной смертью.

Когда через год его сын Емельян пришел к отцу на кладбище, то обнаружил, что могила разрыта, а тело пропало! Оказалось, его мать — супруга Бориса решила похоронить мужа на родине. Не сказав ни слова сыну, Галина Рыбак оформила право на эксгумацию, а после кремировала тело мужа. Емельяну она сообщила, что прах его отца уже переправлен в Россию и в данный момент хранится в коробке, на которой для воров написали: «Здесь находится прах актера Бориса Сичкина. Не беспокоить». Коробка пролежала в гараже у московских знакомых еще лет шесть, пока, наконец, прах комедианта Сичкина не упокоился в колумбарии Ваганьковского кладбища…

Людмила МАКАРОВА