Про Раису Максимовну Горбачеву в СССР говорили, что она первая жена генсека, которая весит меньше своего мужа. Про нее можно было бы еще сказать, что она была просто первой женой, с которой генсек постоянно показывался на публике. И не стыдился ее.

В историю вошли фотографии супруги Никиты Сергеевича Хрущева Нины Петровны рядом с женой президента США Жаклин Кеннеди во время их визита в Вену. Пожилая полная женщина в ужасном платье, напоминавшем уродливую домашнюю одежду, дико смотрелась рядом со стройной роскошной миссис Джон Кеннеди, которую весь мир считал иконой стиля.

Партнерский брак

Следующие генсеки не рисковали показывать миру своих жен. А может, советское общество было настолько патриархальным, что само собой подразумевалось: место женщины — дома, а не рядом с высокопоставленным супругом. Поэтому Викторию Петровну Брежневу, Анну Дмитриевну Черненко или Татьяну Филипповну Андропову практически никто не видел на официальных приемах. Михаил Сергеевич Горбачев стал генеральным секретарем ЦК КПСС в 1985 году. Он-то и разрушил эту патриархальную традицию.

Учившийся на юрфаке МГУ Михаил Горбачев из Ставрополья познакомился с Раисой Титаренко, студенткой философского факультета из Стерлитамака, в общежитии университета. Они поженились в 1953 году. В 1955-м родилась их единственная дочь Ирина.

Брак этот с первых дней стал необычным с точки зрения советских стандартов. Раису Максимовну муж иногда называл «мой генерал». В этом союзе муж и жена были равными партнерами. Супруг, партийная карьера которого быстро пошла в гору, обо всем рассказывал жене и советовался с ней по многим вопросам.

Она сразу же стала появляться на мероприятиях любого уровня рядом с мужем: стройная, элегантная, с отличными зубами, с дорогой прической, в модных юбочных костюмах. Ее стилю сразу стали подражать. Она поразила всех — и в СССР, и на Западе. Но по-разному. И стала одной из самых спорных фигур в истории страны.

Запад принял Раису Максимовну восторженно. Долгожданное появление на международной сцене первой леди СССР, причем именно такой первой леди, заметно улучшало имидж страны в глазах мирового сообщества.

Раиса Максимовна не выдавала заученных фраз из списка предложений советской риторики. Она легко разговаривала на любые темы. Отлично изъяснялась на английском.

Получилось, что ее образ был больше ориентирован на западную аудиторию. А в СССР с восприятием такой женщины возникли сложности. Уж слишком рьяно Раиса Максимовна разрушала замшелые патриархальные стандарты. Горбачев, как известно, любил беседовать с народом. Жена, если присутствовала при такой беседе, могла запросто дернуть мужа за рукав и сказать:

— Миша, повернись, тут к тебе обращаются с вопросом.

Вроде ничего особенного. Но поборников патриархата передергивало.

Раиса Максимовна преподавала в вузах марксистско-ленинскую философию и читала лекции в обществе «Знание». Тон у нее из-за этого был несколько менторским. Манера сверхчетко, по-учительски, произносить слова раздражала многих еще больше. Особенно интеллигентов, не любивших назидательную манеру изъясняться, которой грешили советские педагоги.

А тут еще всплыла тема кандидатской диссертации Раисы Максимовны: «Формирование новых черт быта колхозного крестьянства (по материалам социологических исследований в Ставропольском крае)». После этого антисоветски настроенная интеллигенция окончательно отвернулась от первой леди.

Зависть к элегантности

Правда, манера одеваться Горбачевой импонировала культурным людям. Вслед за ней все жительницы страны развитого социализма, не чуждые тяги к элегантности, ринулись шить пиджаки из черно-белой ткани с узором «куриная лапка».

Но, к сожалению, внешний вид первой леди не нравился представителям социальных низов: уж больно не своей выглядела Раиса Максимовна. Откуда у нее такие роскошные, по понятиям обычного советского человека, наряды? Считалось, что Горбачевой все шил первый советский кутюрье Вячеслав Зайцев. Но «генерал» все отрицала: «Есть масса мифов и домыслов о каком-то моем необычайном пристрастии к виллам, дачам, роскошным нарядам, драгоценностям. Я не шила ни у Зайцева, как он намекал в своих интервью, ни у Ива Сен-Лорана, как утверждали журналисты… Меня одевали женщины-мастера из ателье на Кузнецком мосту…» Впрочем, это помогало не сильно — в ателье на Кузнецком мосту колхозники, быт которых описывала Горбачева в своем научном труде, также не одевались.

Социальная активность первой леди также отталкивала соотечественников. Горбачева стала членом президиума Советского фонда культуры. Ее коллегой там был знаменитый академик Дмитрий Лихачев. И опять Раиса Максимовна всех раздражала: эту деятельность соотечественники восприняли как желание не самой образованной «училки» отираться среди представителей высших слоев культурной элиты страны.

В общем, неизменно восторженный прием на Западе компенсировался нетеплым отношением советских граждан, для которых Раиса Максимовна была чуждым элементом. В разгар горбачевских реформ бытовала обидная частушка:

По России мчится тройка:
Мишка, Райка, перестройка.
Водка — десять, мясо — семь.
Обалдел мужик совсем.

Горбачева была горда, поэтому не обращала внимания на молву. И своих манер не меняла. Держалась несколько высокомерно — это раздражало еще больше. Как и безусловная преданность ей мужа.

Другое лицо

Отношение к ней изменилось после августовского путча 1991 года. Когда в Москву прибыла постаревшая испуганная женщина, обнимавшая внучку, закутанную в плед страна впервые увидела другое лицо Раисы Максимовны. Всем стало ясно: она никогда, ни при каких обстоятельствах не бросила бы мужа в трудную минуту. И все в одночасье поняли, за что Горбачев так ценил свою жену.

А дальше все пошло очень быстро. Рухнул СССР. Горбачев перестал быть главой страны. Он поселился вместе с женой на подмосковной даче, которую им предоставили в пожизненное пользование. Теперь супруга редактировала книги Михаила Сергеевича.

Нервное потрясение, которое Раиса Максимовна перенесла во время путча, спровоцировало необратимые изменения к худшему в ее здоровье: у женщины развился лейкоз. Горбачева в течение нескольких лет мужественно боролась с болезнью. Ее пытались поднять на ноги немецкие врачи. Ничего не помогло: в 1999 году Раисы Максимовны не стало.

Незадолго до смерти она сказала: «Наверное, я должна была заболеть такой тяжелой болезнью и умереть, чтобы люди меня поняли».

Мария КОНЮКОВА