Хозяин Москвы против комбайнёра

Автор: Maks Ноя 12, 2020

Имя Виктора Гришина несправедливо затерялось в советской истории. Он 18 лет был хозяином Москвы, имел реальный шанс стать лидером СССР вместо Михаила Горбачева, а умер в очереди в собесе, пытаясь выхлопотать прибавку к пенсии. Был ли такой итог закономерным или же судьба просто сыграла с ним злую шутку?

Витя Гришин появился на свет 18 сентября 1914 года в семье рабочего паровозного депо в подмосковном городе Серпухове. Детство провел у бабушки с дедушкой в деревне Нефедово, учился в железнодорожной школе, однако поступил почему-то не в железнодорожный, а в геодезический техникум.

Можно предположить, что либо ему, либо родителям профессия землемера показалась более перспективной. По стране катилась коллективизация, сопровождавшаяся перекройкой земельного фонда, и представители этой профессии без работы точно бы не остались.

Хрущевский протеже

Будучи призван в 1938 году на срочную службу, Гришин выдвинулся в заместители политрука роты. В 25 лет вступил в партию. Вернувшись после демобилизации в Серпухов, встретил войну уже в должности секретаря парткома железнодорожного узла. Учитывая, что через этот узел шли огромные эвакуационные потоки, он получил «бронь» и честно ее отработал, дослужившись до первого секретаря Серпуховского горкома.

В 1949 году женился на медработнике Ираиде Михайловне Захаровой, родившей ему сына Александра и дочь Ольгу. Тогда же у Гришина появился новый начальник. Из Украины на руководство столичным обкомом вернули Хрущева (уже руководившего Москвой в 1934-1938 годах).

Гришин Никите Сергеевиче понравился, и он забрал его к себе в обком, начальником отдела машиностроения.

Сработались они хорошо, и в 1952 году Гришин стал фактическим заместителем Хрущева в статусе второго секретаря обкома.

Правда, когда после смерти Сталина патрон начал борьбу за высшую власть, в Москве его сменил Николай Михайлов. Но и Гришина Хрущев не забыл, поставив в 1956 году рулить советскими профсоюзами (в качестве председателя Всесоюзного центрального совета профессиональных союзов (ВЦСПС)).

Во Всемирной федерации профсоюзов за главой ВЦСПС было закреплено место вице-председателя, так что на международные встречи Гришин ездил чуть ли не чаще главы МИДа. При этом нельзя сказать, что Виктор Васильевич был свадебным генералом. Объем профсоюзной собственности в виде спортивных сооружений, детских лагерей, санаториев постоянно увеличивался.

Именно благодаря Гришину трудящиеся постепенно пришли к пятидневной рабочей неделе.

Лояльность Виктора Васильевича у Хрущева сомнений не вызывала, и в 1961 году он сделал своего протеже кандидатом в члены президиума (так тогда именовалось Политбюро) ЦК, что означало возможность если не голосовать, то высказываться по конкретным решениям. Но когда Хрущева снимали, Гришин своего благодетеля не поддержал, а совсем наоборот — набросал (вместе с Леонидом Ильичевым) текст заявления Никиты Сергеевича об отставке.

«Пока я жив, этого не будет»

Брежнев Виктора Васильевича к числу своих людей не относил, предпочитая соратников по Украине, Молдавии, Казахстану. Однако предлагать в качестве хозяина Москвы казаха, молдаванина или украинца значило без надобности дразнить столичную номенклатуру, да и широкие массы москвичей, в сущности, тоже.

Между тем нужда в такой замене возникла. В июне 1967 года тогдашний московский глава Николай Егорычев на одном из заседаний Политбюро раскритиковал министра обороны Гречко за слабую систему противоракетной обороны столицы и за промахи в работе Минобороны в целом.

Подоплека внезапного нападения заключалась в том, что Егорычев входил в так называемый клан «комсомольцев», группировавшийся вокруг Александра Шелепина. Смешение Гречко означало бы демонстрацию силы «комсомольского» клана.

Именно по этой причине Брежнев дал Егорычеву отпор, а потом лично обзвонил членов Политбюро и сказал, что московская парторганизация «нуждается в укреплении». Далее говорилось, что Егорычева необходимо заменить на Гришина. «Не возражаете?» Разумеется, возражать Брежневу в одиночку никто не решился, а когда вопрос был озвучен официально, пришлось соблюдать договоренность.

Так в июне 1967 года Виктор Васильевич стал хозяином столицы, и его правление составило в истории Москвы целую эпоху, хронологически совпадавшую с общесоюзным «застоем». Хотя для столицы эти годы «застойными» никак не были.

Прежде всего удалось решить проблему нежилого фонда.

Прорыв в решении этой проблемы обозначился еще в 1950-х годах с началом строительства хрущевок. Но в «нерезиновую» Москву постоянно прибывали жители других регионов. Одну категорию составляли «лимитчики», работавшие на предприятиях типа АЗЛК, ЗИЛ, «Красный пролетарий» и др.

Им предоставлялись общежития, а после отработки определенного срока они могли претендовать и на отдельную квартиру. Противоположную «элитную» категорию представляли союзные чиновники и завязанные на общесоюзные ведомства специалисты. Такой элитной публике жилье приходилось выдавать вне очереди. Гришин с этой практикой покончил и в 1970 году, к 100-летней годовщине, отрапортовал, что в столице не осталось ни одного подвального жителя.

Но за все надо платить. Хорошо просчитанный генеральный план развития Москвы приходилось постоянно корректировать, уплотняя застройку, повышая количество этажей, уменьшая зеленые зоны. И вообще, норма жилплощади постепенно снизилась с 12 до 9 квадратных метров на человека.

Исторический центр старались не трогать и высотными домами не застраивать. Проблема решалась новыми спальными районами — Гольяново, Выхино, Чертаново, Тушино. Издержки подобной урбанистики искупались полученным результатом — к концу гришинского правления 80% москвичей жили в отдельных квартирах.

При необходимости Виктор Васильевич мог показать норов.

Когда президент Академии наук Анатолий Александров добился выноса на Политбюро вопроса о строительстве под Москвой атомной электростанции, Гришин заявил: «Пока я жив, этого не будет». При такой постановке вопроса Политбюро предпочло не настаивать.

Не выдвигая прорывных концептуальных идей, Виктор Васильевич предпочитал двигаться уже проложенным курсом. При этом значимость материальных стимулов он не отвергал, на построение коммунизма, видимо, всерьез не рассчитывал, однако повысить уровень благосостояния граждан считал вполне возможным.

Здесь Гришин напоминал Косыгина, который был в Политбюро этаким технократом-одиночкой, и то, что они солидаризировались по многим вопросам, Брежневу явно не нравилось. Но и устранять их острой необходимости не было.

Косыгин сошел с политической арены естественным путем — по причине здоровья. Гришин тогда занимался подготовкой 0лимпиады-80 и, кончено, сыграл не последнюю роль в ее успешном проведении. Виктор Васильевич и сам был неравнодушен к спорту, болел за московский «Спартак» и много помогал клубу, за который, кстати, болел и Брежнев.

Но если в отношении к «Спартаку» его вкусы совпадали со вкусами генсека, то вот покровительство, оказываемое Театру на Таганке, многих в Кремле раздражало. Кроме того, именно Гришин сумел протолкнуть в прокат такие непохожие, но вызвавшие подозрение у цензуры фильмы, как «Калина красная» Василия Шукшина и «Зеркало» Андрея Тарковского.

Другой характерный эпизод — бульдозерная выставка 1974 года, когда самодеятельная выставка художников-нонконформистов сносилась с помощью спецтехники. Гришин против таких мер возражал, а потом попытался сгладить негативное впечатление, предоставив художникам другую площадку.

При этом в среде интеллигенции Виктор Васильевич все равно слыл ретроградом и порушить этот имидж не стремился.

На финишной прямой

Виктор ГришинСтавший в 1982 году генсеком Андропов в свои преемники прочил либо ленинградца Романова, либо ставропольца Горбачева. С Горбачевым, которого прозвали в Кремле Комбайнером, у Гришина почти сразу произошел конфликт, когда тот начал проталкивать проект сталелитейного завода в Люберцах. Гришин умереть не грозился, но был категоричен: «В Москве и так нечем дышать, а этот… товарищ хочет у нас под носом развести кочегарку».

«Этот товарищ» обиду, разумеется, затаил. Вероятно, именно из его окружения начали вбрасываться слухи о столичной коррупции, к которой Гришин якобы имел прямое отношение. С 1982 года раскручивалось дело Гастронома №1, закончившееся расстрельным приговором его директору Юрию Соколову. Считается, что следователи тогда искали компромат именно на Виктора Гришина. Однако безуспешно.

Что касается роскошного образа жизни, то занятый с утра до ночи Виктор Васильевич положенными ему номенклатурными благами из-за отсутствия времени почти не пользовался. Другое дело семья. Работавший тогда инженером будущий первый российский миллионер Артем Тарасов вспоминал, как обратился к дочери хозяина Москвы с просьбой достать ему роскошный костюм: «Знаете, Артем, — ответила она, — я уже лет двадцать не была ни в одном магазине в Союзе. У нас есть специальная трехсотая секция на Кутузовском проспекте. Там нам дают разные западные каталоги. Я их листаю и, если что-нибудь понравится, просто подчеркиваю. А через несколько дней мне все это приносят… Я понял, что мы с Гришиной живем на разных планетах и больше мне не стоит задавать таких вопросов».

С другой стороны, на той же, что и Гришины, «планете» жили и семьи других руководителей. Сами вожди привилегиями особо не пользовались, но и не одергивали своих близких. Никакого состава преступления, кроме моральной двусмысленности, здесь не просматривалось, и, во всяком случае, аналогичные упреки могли быть адресованы и тому же Горбачеву.

В 1984 году, после кончины Андропова, Гришин тоже оказался в списке кандидатов в генсеки наряду с Романовым и Горбачевым. Политбюро тогда взяло «тайм-аут», выбрав дряхлого Черненко.

И Виктор Васильевич пошел ва-банк, начав обихаживать нового вождя, регулярно навещая его в больнице. Расчет был в общем правильным, поскольку Черненко и сам бродил одиночкой, а в генсеки попал именно как компромиссная фигура, равноудаленная от всех кланов.

И Черненко это усердие оценил, поручив Гришину выступить на выборах в Верховный совет от своего имени перед московскими избирателями.

Главный кремлевский доктор Евгений Чазов вспоминал последнее появление генсека на экранах телевизора: «Ради того чтобы показать народу его руководителя, несмотря на наши категорические возражения, вытаскивают (в присутствии члена Политбюро В.В. Гришина) умирающего К.У. Черненко из постели и усаживают перед объективом телекамеры. Я и сегодня стыжусь этого момента в моей врачебной жизни».

Естественно, близость Гришина к высочайшему телу формировала у советских граждан предчувствие, что именно он и станет новым генсеком. Но члены Политбюро мыслили по-иному. И в отсутствие генсека председательствовал на их заседаниях именно Горбачев. За него они в решающий момент и проголосовали.

В день смерти Черненко (10 марта 1985 года) Романов был в командировке в Прибалтике, а Гришин, хотя и находился в Москве, так и не смог ничего сделать.

Огромную роль сыграла позиция старейшего члена Политбюро Андрея Громыко. Но, помимо тактических моментов, вероятно, решающее значение имели соображения стратегические.

Все-таки 70-летний Гришин был староват по сравнению с 54-летним Горбачевым и 62-летним Романовым. Гришин до последнего биться не стал, получил небольшую отсрочку и был отправлен в отставку 19 декабря 1985 года. Разумеется, «по собственному желанию», но после критических писем трудящихся, где поминалось и ухудшение снабжения города продуктами, и ветшание многих знаковых объектов, и даже разгон каратистских клубов, выпускники которых скоро станут очень востребованными в качестве рэкетиров.

В 1987-м Виктор Васильевич был окончательно отправлен на пенсию и умер 25 мая 1992 года, сполна успев оценить прелести постсоветской России.

Зачищать оставшиеся после него номенклатурные кадры прибыл с Урала Борис Ельцин. Нельзя сказать, что снабжение при нем стало лучше, но москвичам он определенно понравился.

Дмитрий МИТЮРИН

ПОКРОВИТЕЛЬ ТАГАНКИ

В 1976 гаду Гришин приехал в Театр на Таганке на спектакль «Пристегните ремни». Действие начинается с задержки вылета самолета из-за опоздания некоей делегации. Актеры, игравшие высокое начальство, должны были подняться на сцену из партера. И когда в зале появился Гришин со свитой, именно на них оказался направлен свет юпитеров. Зал взорвался от хохота. На следующий день главный режиссер Любимов оправдывался перед Гришиным. Тот сказал, что в театр больше ни ногой, но помогать будет.

  Рубрика: Дворцовые тайны 414 просмотров

Предыдущая
⇐ ⇐
⇐ ⇐
Следущая
⇒ ⇒
⇒ ⇒

https://zagadki-istorii.ru

Домой

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

SQL запросов:44. Время генерации:0,316 сек. Потребление памяти:9.71 mb