Княгиня на «столе»

Из глубины веков до нас дошел образ рязанской княгини Анны Васильевны, игравшей значительную роль в политической жизни XV столетия. Можно только удивляться: как ей удавалось лавировать в политических интригах того времени?

В 1462 году скончался великий князь Московский Василий II, более известный как Василий Темный. На московский стол сел его сын Иван III. Он же и принял на себя заботу о младшей сестре Анне. Правда, была еще жива их мать Мария Ярославна - дочь князя Серпуховского, Боровского и Малоярославского Ярослава Владимировича.

Анна Васильевна была под стать своему покойному батюшке, унаследовав от него властолюбие, ум и настойчивость.

Родилась она в 1450 году. А в 1456 году великий князь Рязанский Иван Федорович по завещанию передал московскому князю «на соблюдение» свою дочь и восьмилетнего сына Василия на время его малолетства.

Молодой рязанский княжич жил в Москве при дворе Василия Темного, играл вместе с шестилетней Анной. Когда Анна и Василий подросли, у вдовствующей Марии Ярославны зародилась мысль поженить Анну и Василия. Она употребила все свое влияние на сына Ивана, чтобы он отсрочил присоединение Рязани к Москве, ссылаясь на то, что якобы не пристало-де великому князю Московскому родниться со своим служилым князем-боярином, когда есть возможность выдать сестру за великого князя Рязанского. Удивительно, но Иван внял доводам матери и неожиданно для всех отпустил 16-летнего Василия Ивановича летом 1464 года в Рязань на самостоятельное княжение. В этом же году Иван Васильевич и «мати его» Мария Ярославна женили рязанского княжича на 13-летней московской княжне Анне Васильевне. Такие ранние браки были не в диковинку в то время. Политическая конъюнктура брала свое. В 1467 году у молодой четы родился сын, которого нарекли в честь великого московского князя Иваном.

В 1483 году во время обедни в церкви скоропостижно скончался 35-летний муж Анны. На руках у вдовы остались два сына: Иван, которому было 16 лет, и Федор. Был еще сын Петр, родившийся в 1468 году, но сведения о нем скупы.

Была у Анны Васильевны и дочь. Назвали ее в честь матери Анной (позже она станет женой князя Федора Ивановича Вельского).

Под предлогом несовершеннолетия сына великого князя Анна Васильевна взяла на себя бразды управления Рязанским княжеством. Она хорошо усвоила уроки своего покойного отца и повела дело так искусно, что вскоре значительно расширила границы княжества. Ей часто приходилось наведываться к брату в Москву. Она сумела расположить его к себе настолько, что от даже согласился на присоединение удельного Пронского княжества к Рязани. Но на этом Анна Васильевна не успокоилась. Она продолжала приращивать к княжеству все новые и новые земли. Ее взоры обратились на юг от пронского удела. Здесь простиралась никем не заселенная, безбрежная по площади «рязанская украйна». Эта территория издавна была спорной между Москвой и Рязанью. Хотя на самом деле здешние обширные придонские степи были заняты кочевниками, и в первую очередь татарами. Таким образом, они не принадлежали ни Москве, ни Рязани. Москва была отрезана от этих степей Рязанским княжеством, и посему их колонизацию проводить никак не могла. Но тем не менее в ряде подписанных с Москвой договоров Иван III обязывал Рязань не заселять здешние земли и очень строго стремился следить за соблюдением этих обязательств. Но не такой была вдовствующая рязанская княгиня. Тайком от брата в течение многих лет она старалась не только освоить эти дикие степи, но и заселить их. Множество таких земель Анна Васильевна сумела раздать своим служилым людям в их вотчинное владение. А на самом Дону, южнее нынешнего Данкова, она жаловала поместьями «рязанских казаков». Таким образом, мудрая политика княгини вела к тому, что создавалась опора в дворянах-землевладельцах, и южные рубежи княжества от набегов кочевников теперь охраняли казаки. Дело дошло до того, что Анна Васильевна разрешила переселившимся в степь дворянам от ее имени освобождать от налогов на 3-7 лет тех крестьян, которые соглашались остаться в степи на жительство навсегда.

А Москва очень зорко следила за действиями княгини. Иван III навязывал сестре давний договор, в котором рязанцам четко было предписано: «Не вступать в Елеч (Елец. - Прим. авт.) и во вся Елецкая места...» Но земли «украйны», в том числе в районе Ельца, Рязань продолжала интенсивно колонизировать. Иван III, прибравший к рукам многие княжества и присоединивший Новгород, хотел править «самовластно». Соглядатаи доносили в Москву о подобных поступках княгини, но там не хотели верить наветам или не стремились ссориться - как-никак родная сестра. В 1496 году Иван III вновь навязал очередной договор Рязани. В тексте его упоминается и Мария Ярославна: «...и мати наша». Возможно, заключая этот договор, Анне Васильевне в этом году пришлось приехать в Москву. В летописи об этом визите сказано, что «князь же великий встретил ее с честью на Всполье, на Болванове, с внуком, детьми и с боярами, также и великая княгиня София с невесткой великой княгиней Еленой и с боярынями. И пробыла великая княгиня Анна в Москве до Крещения».

Встретили ее «с небывалою честью». И вновь сомнения Ивана III сестре удалось рассеять, расстроить козни недоброжелателей. С запада через степи и с юга Доном-батюшкой шли через Рязань в Москву торговые пути из Европы и с Востока. Проезжавших мастеров и ученых Анна Васильевна приглашала селиться в Рязанском княжестве. В ее правление в княжестве и стольном граде развивались искусства и ремесла. Здесь больших успехов достигли градостроительство, иконопись, ткацкое дело, артиллерийское дело, летописание. Она строила храмы, украшала существовавшие ранее, устраивала богадельни. Именно при ней были возведены храмы во имя Иоанна Златоуста в Переяславле-Рязанском, во имя мучеников Бориса и Глеба в селе Дедкове на Оке. Она жаловала вотчины и угодья Солотчинскому монастырю, немало жертвовала и в рязанские церкви. Умерла она в 1501 году. Похоронили ее в Успенской соборной церкви, рядом с Софьей Дмитриевной, дочерью Дмитрия Ивановича Донского. Об этом позаботился великий князь Иван III. А само Рязанское княжество было последним удельным княжеством на Руси, которое Москва в 1521 году поглотила.

Сергей ЕРМАКОВ