Из революционеров XX века Че Гевара — самый романтичный и культовый персонаж. Сегодня его портреты можно увидеть на значках, футболках, граффити. При жизни он тоже был легендой, а его смерть вызвала очевидное облегчение у советского руководства. И не факт, что спецслужбы СССР не приложили руку к гибели команданте.

Эрнесто Гевара был сыном состоятельного аргентинского землевладельца. Здесь он близок и к своему политическому партнеру Фиделю Кастро, и к удаленному во времени и пространстве, но родному духовно Льву Троцкому. Свое прозвище «Че» юноша получил от расхожего в Аргентине междометия, переводимого как «ну, и?», которое постоянно употреблял в разговоре.

Аргентинец с амбициями

В юности Гевара много путешествовал по Латинской Америке и пришел к выводу, что осчастливить этот регион может только революция. В 28 лет в Мексике он присоединился к компании, возглавляемой Фиделем Кастро, и отправился на Кубу. После высадки с яхты «Гранма» 2 декабря 1956 года отряд был разбит, а те, кто уцелел, прорвались в горный район Сьерра-Маэстра и начали партизанскую борьбу.

С врагами Че не церемонился и позже, став председателем революционного трибунала, считал, что при вынесении приговора надо руководствоваться революционным чутьем и целесообразностью. В общем, пусть лучше погибнет невиновный, чем настоящий враг уйдет от расплаты.

К власти партизаны пришли несколько неожиданно для самих себя — в январе 1959 года. Секрет успеха заключался в пропаганде и в умело формируемом имидже борцов за народное счастье.

Че стал официальным лицом — сначала директором Национального банка, потом министром промышленности. Согласно легенде, когда распределялись посты, Фидель спросил у соратников, есть ли среди них «экономисты». Че послышалось «коммунисты», и он поднял руку. А потом отказываться было уже неудобно.

Руководитель экономики из него был никакой, и единственное, в чем Гевара добился успеха, так это в «выколачивании» помощи у Москвы, с которой Куба стремительно начала сближаться. На параде 7 ноября 1961 года он, как почетный гость, стоял на трибуне ленинского Мавзолея.

Однако потом его отношения с советскими товарищами охладели. Куба как союзник была Москве нужна, и в нее даже готовы были вкладываться. Но Гевара, судя по всему, претендовал на полное содержание. Именно такой вывод сделали из его речи на конференции в Алжире 24 февраля 1965 года, где он заявил: «…братские отношения обязывают сильные страны помогать зависимым и развивающимся странам, а также строить с ними отношения, забыв о «взаимной выгоде» и мировом рынке…»

Назад в джунгли!

В Москве, кстати, смотрели на проблему достаточно широко. Кубинцы энергично разжигали революции в странах третьего мира. Советские товарищи готовы были оказать необходимую помощь. Но они хотели, чтобы кубинцы согласовывали с ними, где именно следует разжигать революцию, а где — не стоит.

После некоторых трений с Москвой Фидель, в целом, такой подход понял и принял. Главной задачей для него стало выживание Кубы в качестве форпоста социализма в Западном полушарии. Что касается Че, то он совершенно забросил не клеившиеся экономические дела и решил заниматься именно разжиганием революции. Причем там, где ему больше нравится.

Сразу до конфронтации с Москвой дело не дошло, потому что начать он решил с Конго. В Кремле тяжело переживали потерю этой страны, где совсем недавно правил прогрессивный и перспективный Патрис Лумумба. Возможность отыграться представилась благодаря восстанию Симба, разжигать и возглавлять которое Че прибыл с полутора сотней кубинских добровольцев (сплошь чернокожих, чтобы не выделяться). Однако первая же совместная операция с треском провалилась. Вдобавок поддерживавшая повстанцев соседняя Танзания приказала им свернуть свои базы. Гевара решил, что сделано это было по отмашке Кремля, и, возможно, не ошибся.

Отношения двух крупнейших социалистических стран — СССР и Китая — в этот период дошли практически до полного разрыва. А среди конголезских повстанцев на первый план вышла маоистская группировка Пьера Мулеле. И вообще, Гевара не стеснялся демонстрировать, что Троцкий и Мао Цзэдун ему ближе, чем утратившие революционный дух деятели вроде Брежнева. По сути, он был скорее троцкистом, чем коммунистом, и в Кремле решили, что с этой игрой пора заканчивать.

А Че Гевара следующим полем для борьбы выбрал Боливию.

Капкан для команданте

За счет кубинского правительства через агента спецслужб Ренана Монтеро была приобретена ферма «Каламина», ставшая штабом для 14 прибывших из Кубы добровольцев.

О планах Че КГБ был осведомлен через его любовницу Тамару Бунке. В историю она вошла под псевдонимом Таня, который взяла в честь Зои Космодемьянской (этим именем советская партизанка назвалась, когда попала к фашистам).

Дочь немецких эмигрантов, родилась в Аргентине, а в 1952 году семья вернулась в ГДР. В период учебы в университете девушка стала агентом спецслужбы Штази, являвшейся, по сути, филиалом КГБ. С Че она познакомилась в 1960 году, когда во время его визита в ГДР была приставлена к нему переводчицей.

С разрешения КГБ Таня отправилась со своим любовником в Боливию, где под видом журналистки внедрилась в круги местной элиты. Став ведущей на радиостанции, она свободно могла передавать зашифрованные сообщения. Более того, Таня была вхожа к президенту Рене Баррьентосу и, возможно, даже являлась его любовницей.

Подготовка к партизанской войне шла успешно, как вдруг сразу все стало рушиться.

Присланный с Кубы радиопередатчик оказался «неполноценным» — сообщения он принимал, но для связи с Гаваной требовалось использовать три промежуточных точки, так что ответ приходил лишь через полтора месяца.

Правда, была еще Таня, но боливийские спецслужбы не весть каким образом получили сообщения о ее подлинной роли. Девушке пришлось уйти в джунгли, примкнув к отряду Виталио «Хоакина» Акуньи. Разочарованный в лучших романтических чувствах Баррьентос жаждал мести.

Следующий удар последовал, когда генсек боливийской компартии Марио Монхе заявил Че, что выступление против правительства считает вредным и никакого содействия ему не окажет. Разве что может помочь с эвакуацией из Боливии, а дальше — скатертью дорога.

В общем, сулившая полный успех работа по подготовке революции внезапно сменилась авралом. Толком не проработав маршруты, Че пришлось уходить в джунгли всего с полусотней бойцов, иногда рассыпавшихся на более мелкие отряды. И куда бы его отряды не совались, везде им перекрывали путь правительственные силы, подкрепленные американскими военными советниками и подготовленным в США отрядом рейнджеров. 8 октября 1967 года Че был взят в плен и на следующий день расстрелян.

Так что же сгубило его в Боливии?

Крах мечты троцкиста

Поначалу Фидель с удовольствием помогал Геваре в боливийском проекте.

Кастро всерьез напрягали и популярность Че, и его бестолковость в хозяйственных вопросах, да и на Кубе он ему был не нужен. Но потом Москва пришла к выводу о вредности всей этой «троцкистской» затеи. Баррьентос не был каким-то особенным реакционером и прислужником США, компартия имела довольно крепкие позиции и, в принципе, при определенной финансовой помощи могла бы даже прийти к власти.

Вопрос заключался в другом: кому это нужно? Одно дело расположенная под боком у США Куба. И другое дело — не имеющая выхода к морю, зажатая между пятью странами с проамериканскими режимами Боливия. Разжечь из этого «медвежьего угла» революцию можно было только в еще более захолустном Парагвае, что выглядело абсолютно бесперспективно. Но представим себе, что Че добился успеха и далее, задействовав всю свою харизму и авторитет, начинает требовать от «богатого» Советского Союза бескорыстной помощи братскому боливийскому народу. В общем, затею решили пресечь, дав соответствующие указания Фиделю и Монхе. И чудо, что обложенный со всех сторон Че продолжал борьбу целых 11 месяцев.

По официальным данным, Таня, Тамара Бунке, погибла на месяц раньше Гевары — 31 августа 1967 года, попав при переправе через реку в засаду вместе с восемью другими бойцами отряда Хоакина. Ее тело нашли через неделю, причем лицо до неузнаваемости было обезображено пираньями. Это породило версию о том, что она осталась жива. Якобы Штази и КГБ «выкупили» ее у боливийцев в обмен на информацию, которая помогла ликвидировать Че Гевару. Впрочем, ничем, кроме умозрительных заключений, эта версия не подтверждается.

Олег ПОКРОВСКИЙ