В СССР всегда было принято подчеркивать скромность руководителей и первых лиц государства. Непритязательность в быту, умение довольствоваться малым и жертвовать многим ради народа — вот что старались продемонстрировать особо старательные чиновники высокого ранга. Правда, порой выяснялось, что желаемое просто выдавалось за действительное.

Скромность советских вождей и высокопоставленных чиновников практически с момента основания СССР стала считаться догмой. Известен случай, когда нарком продовольствия РСФСР Александр Цюрупа упал в обморок. Этот инцидент, который преподнесли под «нужным соусом», тут же стал достоянием гласности.

Ленин накажет?

В народе заговорили о том, что организатор продразверстки и продотрядов Цюрупа из-за постоянного недоедания падает в голодные обмороки. Но существует и другая версия, согласно которой вовсе не голод стал причиной потери сознания, а болезнь сердца, от которой страдал Цюрупа. Нарком, являясь одним из высших лиц государства, имел право на нормальное питание, транспортное и курортное обслуживание. Примечательно, что всеми положенными привилегиями Александр Дмитриевич пользовался. Так, комиссия ЦК РКП(б) и ВЦИК во главе с членом ЦК Матвеем Мурановым по проверке привилегий лиц, живущих в Кремле, установила, что в феврале 1921 года семьи Александра Цюрупы и Анатолия Луначарского регулярно получали в столовой Совнаркома по семь обедов (то есть больше всех).

А доктор исторических наук Александр Данилов, ссылаясь на документы Российского государственного архива социально-политической истории, утверждает: 3 и 4 ноября 1920 года Цюрупа получил со склада ВЦИК 20 килограммов хлеба, восемь килограммов мяса, 1,2 килограмма кофе, 3,4 килограмма сыра, 22 банки консервов, четыре килограмма яблок.

Такие сведения совсем не вяжутся с голодным обмороком, но уж слишком хорошо сложились обстоятельства для пропаганды и агитации. Новость о том, что нарком продовольствия падает в обморок от постоянного недоедания — лучшее доказательство образа жизни высокопоставленного чиновника. Мол, и он находится в одинаковом положении с простыми гражданами.

Также широко было известно, что коммунисты-руководители получают зарплату, ограниченную партмаксимумом (он был значительно ниже, чем оклады у технических специалистов и директоров заводов). С учетом того, что служащие получали за свой труд мизер, а большинство и вовсе находились в поисках работы (безработице была объявлена война, однако в начале 1920-х годов это общественное явление казалось непобедимым), сведения о тратах на отдых отдельных руководящих чинов могли стать убийственным компроматом. Естественно, что такая информация не прошла мимо Ленина. И не отреагировать он не мог.

Та же комиссия, которую возглавлял Муранов, к весне 1921 года установила, что на территории Кремля проживает 1112 человек, из которых 50 — руководители государства и члены их семей. Кремлевским руководителям полагался обед, который можно было брать на дом. Он включал в себя мясо, рыбу, крупы, макароны, картофель, масло, сало. Комиссия Муранова пришла к выводу, что бесконтрольная выдача продовольствия и другие льготы кремлевских руководителей являются нарушением коммунистической морали. Муранов даже настаивал на том, чтобы вопрос был вынесен на обсуждение X съезда РКП(б). Но тему предпочли не обсуждать в широком кругу.

«Не подлежащие оглашению»

Сталин, ставший в апреле 1922 года генеральным секретарем ЦК ВКП(б), как и все другие члены Политбюро, знал о выделении «не подлежащих оглашению сумм». Но историк Евгений Жирнов в своей статье «Об этих суммах говорят теперь на всех перекрестках» пишет, что он вряд ли был в курсе всех конкретных трат. Следить за расходами было поручено большевику Александру Смирнову.

Жирнов предполагает, что Сталин поручил Авелю Енукидзе собрать данные обо всех выплатах по линии не только ЦИКа, но и ЦК. 5 августа 1924 года кремлевский хозяйственник подготовил записку с грифом «Сов. секретно. Лично». И примечанием «Без номера и без копии».

«В распоряжении Президиумов ЦИКа Союза ССР и ВЦИК имелись и имеются суммы на расходы, «не подлежащие оглашению», по двум главным категориям расходов:

Одна категория расходов — это расходы, связанные с лечением тов. Ленина, а затем связанные с его похоронами и сохранением его тела. Эти расходы берутся из специальных сумм, не подлежащих оглашению.

Другая категория расходов — это пособия товарищам, отдельные выдачи им во время их поездок для отдыха, а также на оборудование и содержание отдельных помещений, предназначенных для отдыха этих товарищей», — гласит текст записки.

Енукидзе поясняет, что «все эти суммы находятся в моем распоряжении и отпускаются по моим запискам», а «проверка правильности расходования этих сумм поручена специальной комиссии, назначенной по соглашению с Политбюро под председательством тов. А.П. Смирнова». Также в записке, адресованной Сталину, отмечается, что «из этих сумм получают пособия не все товарищи, а только некоторые, кроме того, размеры пособия очень различны». Иными словами, кто-то получал больше, а кто-то в разы меньше.

Енукидзе подтвердил это специальным «приложением» — списком, составленным от руки, в котором указывались конкретные статьи расходов и выделенные суммы. Например, 1 августа 1923 года на лечение члена Политбюро и председателя исполкома Коммунистического Интернационала Григория Зиновьева было выделено 10 990 рублей. О том, насколько данная сумма большая, можно судить, зная размер жалования низовых советских работников. А они получали по 8-12 рублей в месяц.

Еще одна крупная статья расходов — оборудование помещений, где жили Лев Троцкий и Зиновьев. На эти цели выделили 10430 рублей.

Как подчеркивает Жирнов, из партийной кассы «особо ответственным товарищам» шли и валютные выплаты на отдых. Так, глава правительства Алексей Рыков получил три тысячи долларов, секретарь ЦК Вячеслав Молотов — 1213 долларов и 1500 латвийских рублей, а председатель Госплана Цюрупа, вовремя ранее упавший в обморок, — 977 долларов.

Суммы выплат благодаря Сталину стали достоянием общественности. «Меня поразило, что все это дело считается почему-то секретным, хотя тут нет ничего секретного, не только потому, что скрывать тут нечего, но и потому, что об этих суммах говорят теперь на всех перекрестках», — писал советский вождь в письме Молотову.

Учитывая, что все обитатели Кремля получали из «кормушки» разные суммы, вопрос о справедливом распределении денег на отдых между руководящими работниками встал как бы сам по себе. Оперативно решил его, естественно, Сталин. Он поручил установить максимальную помесячную норму расходов на тех членов ЦК, которые собираются провести отпуск на советских курортах. Далее он постановил выдавать «суммы на каждого отпускника в отдельности, в зависимости от срока отпуска». Себе же в качестве отпускных Сталин попросил ЦК отпустить 400-500 рублей.

Таким образом, вождь подорвал авторитет своих соперников и сумел их стравить между собой. В дальнейшем же он продолжил всячески демонстрировать скромность.

Сталинская скромность

Иосиф Сталин сделал минимизацию расходов своим главным оружием в борьбе за власть. Причем сам он старался соответствовать той идее, которую пропагандировал. В качестве примера можно привести госдачи, на которых любил отдыхать Иосиф Виссарионович.

Сталинские дачи отличались простотой — вождь народов не любил роскоши. К тому же он страдал агорафобией (боязнь открытых пространств), поэтому предпочитал жить в маленьких комнатах. Собственно, эта особенность и подчеркнула взятый ранее курс. Так, одним из самых любимых мест отдыха у Сталина была дача в Сочи. Еще на этапе строительства своей будущей резиденции вождь категорически запретил устанавливать фонтаны. Сталин оставался верен своей любви к простоте.

Похожей на сочинскую резиденцию оказалась и госдача в Абхазии. Опять же никаких излишков — двухэтажное здание, покрашенное в зеленый цвет. Правда, на секретной даче на Холодной речке около Гагры (госдача №18) Сталин бывал не так часто. Для сравнения — в Сочи он отдыхал (а порой и работал) по несколько раз за год (не только в летний, но и в осенние периоды).

При Сталине была построена еще одна дача в Абхазии — на озере Рица. При Хрущеве по соседству со сталинской дачей вырос новый особняк, в котором Никита Сергеевич встречался с Фиделем Кастро. А Леонид Брежнев впоследствии соединил два здания коридором. Здесь, конечно, о гонке за скромностью речь уже не велась.

Вячеслав КОРОТИН