Кто убил Наполеона?

Автор: Maks Фев 13, 2020

«Коварный Альбион» потому и называют коварным, что неопровержимых улик своих преступлений он обычно не оставляет. В своем завещании, составленном на острове Святой Елены, Наполеон писал: «Я умираю преждевременно от руки английской олигархии и нанятого ею убийцы». Но, может быть, «английская олигархия» была и не виновата?

Как видно из других устных заявлений Наполеона, под «убийством» он подразумевал то, что англичане специально выбрали для своего пленника остров Святой Елены, климат которого губительно влиял на его здоровье. «Убийцей» же он именовал губернатора острова Хадсона Лоу, строго следившего за соблюдением режима заключения.

«Я обязываю вас…»

Впрочем, не исключено, что Бонапарта отравили в самом буквальном смысле.

Подозрения на этот счет терзали и самого императора.

29 апреля 1821 года, за шесть дней до смерти, он говорил своему земляку доктору Франсуа Карло Антоммарки: «После моей смерти, ждать которой осталось недолго, я хочу, чтобы вы произвели вскрытие моего тела… Особенно рекомендую вам внимательно исследовать мой желудок и изложить результаты в точном и подробном отчете, который вы вручите моему сыну… Я прошу, я обязываю вас провести такое исследование».

Вскрытие было проведено, но вместо общего медицинского заключения каждый из четырех врачей составил отдельный акт. Суммируя, можно сказать, что у Бонапарта обнаружили целый букет заболеваний: гепатит, амебиаз (заболевание, вызываемое амебами), воспаление печени, мальтийскую лихорадку, малярию и другие. Большинство из них действительно могли быть спровоцированы губительным для Наполеона климатом. И естественно, что губернатору Хадсону Лоу больше всего «нравилась» версия о раке — наследственном заболевании в семье Бонапартов. О раке желудка говорилось во всех заключениях, но только о его симптомах или максимум о начальной стадии.

Зато когда один из врачей констатировал расширение печени у покойного, губернатор заставил его убрать неудобную запись. Тот смирился, но, вернувшись на родину, обнародовал свои выводы, равно как и полностью солидарный с ним доктор Антоммарки, который с пожеланиями Лоу вообще не считался. Да и состояние Наполеона распухшего в свои последние дни, словно от водянки, скорее указывало на печень, но уж никак не на рак желудка.

Улика в волосах

Улика в волосахОтносительно губительности климата острова Святой Елены все очень неоднозначно.

Показательно, что большинство спутников Наполеона после его кончины благополучно вернулись во Францию и дожили до лет весьма преклонных. В любом случае этот вывод не позволяет говорить об «убийстве» в смысле, подразумеваемом Уголовным кодексом. В конце концов, англичане могли быть и не осведомлены обо всех нюансах здоровья императора (на что они действительно и ссылались).

Однако через 130 лет после кончины Наполеона шведский стоматолог Свен Форсхвуд прочитал мемуары слуги Наполеона Луи Маршана и пришел к выводу, что из 30 с лишним симптомов заболеваний, выявленных у императора, более 20 соответствовали симптомам отравления мышьяком.

Будучи человеком, подкованным в новейших научных методах, Форсхвуд решил опробовать один из них. Зная число, когда волосы были срезаны, можно было на основе анализов конкретных отрезков определить, когда именно и в каких количествах мышьяк давался покойному.

Наполеон на острове Святой Елены часто дарил пряди своих волос приближенным на память. Не все из потомков готовы были расстаться с подобными реликвиями, но необходимое минимальное количество образцов все же попало в руки исследователей.

Очень помогла леди Мейбл Балькомб-Брукс. Сестра ее прадедушки была дочерью купца и в ссылке часто навещала императора. Интересно, что Наполеон в своем завещании выразил уверенность, что английский народ отомстит за его гибель. Леди Мейбл выступила в роли представительницы этого народа и, расставаясь с прядью великого человека, сказала: «Я рада, что вы ищете доказательства отравления императора. Мой отец всегда был убежден в этом. И это передавалось из поколения в поколение…»

Итак, Форсхвуд собрал пряди волос Наполеона за 1816, 1817, 1818 и 1821 годы, причем последнюю прядь он получил от потомков Луи Маршана — преданного слуги императора, срезавшего ее сразу после кончины своего господина. Далее шотландский ученый Гамильтон Смит и несколько его коллег подвергли их сложному анализу. При этом британским исследователям не говорилось, с чьими волосами они работают, из опасения, что они попытаются скрыть вероятное преступление, совершенное их соотечественниками.

Первый официальный ответ из лаборатории гласил: «После проведенного анализа… обнаружено, что образец, посланный вами и помеченный H.S., содержит 10,38 микрограмм мышьяка на один грамм волос. Эта пропорция свидетельствует, что искомое лицо получило относительное высокое количество мышьяка».

Термин «относительное» означал, что масса мышьяка в последней пряди волос превышала норму в 13 раз. Отсюда следовало, что Наполеон мог получить смертельную дозу за один раз. Однако анализ прядей за 1816-1818 годы показывал, что количество мышьяка в организме жертвы нарастало постепенно — то есть императора отравляли малыми дозами. В таком случае лекарства, которые врачи давали императору в последние месяцы его жизни (рвотный камень и каломель), должны были подавить способность желудка удалять попавший в него яд.

Присоединившийся к исследованиям канадский историк Бен Вейдер предложил более сложную схему. Сами по себе дозы мышьяка были столь малы, что не могли убить императора, но они вызывали боли в желудке. Лечить боли начали хлористой ртутью и одновременно ввели в рацион миндаль, содержащий синильную кислоту. Взаимодействие синильной кислоты с хлористой ртутью и привело к смертельному исходу.

Здесь надо отметить еще один важный момент, касающийся восприимчивости Наполеона к ядам. 24 октября 1812 года в битве под Малоярославцем Бонапарт едва не был захвачен казаками. С этого дня, боясь попасть в плен к свирепым русским, он всегда носил с собой в походном несессере пузырек с ядом. В ночь с 12 на 13 апреля 1814 года, отрекшись от престола и находясь в подавленном настроении, Бонапарт решил-таки покончить с собой. Однако яд выдохся и разложился. Помучившись несколько часов в конвульсиях, Наполеон выжил.

Точно не установлено, о каком яде идет речь, но очевидно, что уморить Бонапарта было не очень-то просто.

Однако к концу 1950-х годов, после исследований Форсхвуда и Смита число сторонников версии об отравлении на острове Святой Елены резко увеличилось. И они стали искать убийцу.

Граф под подозрением

Ткнуть пальцем в почтенного Луи Маршана, сопровождавшего Наполеона во всех походах, ни у одного историка рука не поднялась.

Другим интересным персонажем был корсиканец Чиприани, умерший еще в 1818 году, то есть тремя годами раньше своего повелителя. Уже по этой причине на роль убийцы он не подходил, зато симптомы его смертельной болезни тоже напоминали отравление мышьяком, только осуществленное за один раз большой дозой. Отсюда возникли две версии. По одной — Чиприани, выполняя задание Наполеона, вышел на след отравителя, но сам пал его жертвой. По другой (впрочем, малоубедительной) — он работал на англичан и был убит по приказу Наполеона. Интересно, что вскрытие тела Чиприани не проводилось, а упоминания о смерти оказались выкинуты почти из всех записей. Более того, его могила на острове Святой Елены исчезла вместе с надгробным камнем. Словно никакого Чиприани и не было.

Более продуктивными оказались поиски убийцы среди лиц знатных. Секретарь Наполеона, Эммануэль де Лас Каз, технически не имел возможности добавлять яд в пищу исходя из тех графиков, которые были выстроены после анализа прядей. По аналогичным причинам оказались отвергнуты кандидатуры генералов Гаспара Гурго и Анри-Гасьена Бертрана. Зато четвертый кандидат, маркиз Шарль Монтолон, подходил идеально. В молодости он входил в окружение графа д’Артуа, затем стал придворным Наполеона, не участвовал ни в каких сражениях. А после восстановления власти Бурбонов принес присягу бывшему графу д’ Артуа, вступившему на престол под именем Людовика XVIII. Затем Монтолон погорел на хищении казенных средств, но скандал оказался скомкан возвращением Наполеона с острова Эльба. Маркиз снова примкнул к императору, а после битвы при Ватерлоо, проявив удивившую всех преданность, отправился на Святую Елену. На остров отправилась и жена Монтолона Альбина, ставшая любовницей Бонапарта и даже от него забеременевшая.

Маркиз снес все это с необычным смирением, отправил супругу на родину, а сам продолжал выполнять при «малом императорском дворе» в Лонгвуде обязанности главного администратора. У него, распоряжавшегося всеми кладовыми, возможностей организовать отравление было предостаточно. И еще, в последние месяцы жизни императора он делал все, чтобы оттеснить от него доктора Антоммарки.

Правда, если убийцей был именно Монтолон, то он выполнял задание Людовика XVIII, а не британцев.

Рак или мышьяк?

Почти уже ставшая официальной версия об отравлении императора оказалась поставлена под очень большое сомнение в 2007 году. Молодые итальянские физики провели исследования волос императора, срезанных у него в разные годы, и выяснили, что содержание в них мышьяка в разы превышало норму не только в последние годы жизни, но и в молодости. Более того, столь же высокое содержание мышьяка было выявлено и в волосах Жозефины, многих других его родственников и приближенных. Конечно, здоровья им это не прибавляло, но одинаковая картина, наблюдаемая у людей одного и того же круга, наводила на определенные размышления.

Здесь свое веское слово сказал британский химик Дэвид Джонс, занимавшийся такой специфической темой, как история красителей. Один из таких красителей, получивший по имени своего изобретателя шведа Карла-Вильгельма Шееле название «шеелева зеленка», благодаря своей дешевизне широко использовался в конце XVIII — XIX веке. Правда, те, кто производил этот краситель, вечно страдали какими-то болезнями, и в 1893 году итальянский химик Джозио обнаружил источник их проблем — в «шеелевой зеленке» содержалось внушительное количество мышьяка. От красителя отказались, но бед он, надо полагать, наделал немало.

Какое отношение это имеет к Наполеону? Самое прямое, поскольку император любил зеленый цвет, и, кстати, его спальня на острове Святой Елены тоже была оклеена зелеными обоями. Образец таких обоев подвергли анализу и обнаружили, что количество мышьяка в краске раз в пять превышает те дозы, которые содержались в обоях, снятых с производства после исследований Джозио.

В общем, получается, что Наполеона действительно травили мышьяком, но совершенно случайно. Тем более что обои для своей комнаты он подбирал по собственному вкусу.

И далеко не факт, что именно злополучная «зеленка» свела его в могилу.

Врачи, вскрывавшие тело Наполеона в соответствии с завещанием покойного, особенно внимательно исследовали его желудок. Составленные ими подробные описания позволили современным онкологам достаточно точно восстановить состояние этого органа и сопоставить с современными снимками типичных случаев язв и желудочного рака.

Вывод получился однозначным: опухоли в желудке Наполеона действительно были злокачественными. Даже при современном состоянии медицины лишь каждый пятый пациент с такими образованиями может прожить пять и более лет. И еще один важный момент: заболевший человек быстро худеет, а Наполеон сбросил не менее десятка килограмм в течение шести месяцев, предшествовавших его кончине.

Скорее всего, в силу характерной для семьи Бонапартов наследственности смертельная болезнь «выстрелила» безотносительно к специфике острова Святой Елены.

Другим фактором, способствующим развитию рака желудка, является плохое питание. И здесь пребывание в ссылке было для Наполеона фактором скорее положительным. Питание Наполеона стало регулярным и более здоровым: он постоянно и в достаточных количествах потреблял овощи и фрукты. Мину замедленного действия Бонапарт заложил в свой желудок раньше, когда питался абы как, занимаясь покорением мира.

Казалось бы, в деле об отравлении императора надо поставить точку, но делать это, наверное, преждевременно. Наука не стоит на месте, и не исключено, что использование какого-нибудь нового метода направит следствие в совершенно неожиданное русло.

Дмитрий МИТЮРИН

Был ли двойник?

Ряд историков полагает, что Наполеону удалось тайно покинуть остров Святой Елены осенью 1818 году, а его место занял один из двойников по фамилии Робо. Никто из посторонних, посещавших Наполеона после этого времени, не видел его раньше, а никто из охранявших его англичан не приближался к пленнику на близкое расстояние. Поминают и загадочную фразу из письма мадам Бертран: «Мы добились успеха. Наполеон покинул остров».

К слову, пряди своих волос Наполеон тоже больше никому не дарил, а посмертный пучок, хранимый Маршаном, мог быть заготовлен заранее.

  Рубрика: Историческое расследование 842 просмотров

Предыдущая
⇐ ⇐
⇐ ⇐
Следущая
⇒ ⇒
⇒ ⇒

https://zagadki-istorii.ru

Домой

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

SQL запросов:44. Время генерации:0,281 сек. Потребление памяти:9.71 mb