Джек Лондон, которого вы не знали

«Белый клык», «Зов предков», «Любовь к жизни» — эта произведения давно стали визитной карточкой легендарного Джека Лондона: писателя, революционера, бунтаря.

Куда менее известно, что «Джон Ячменное Зерно», тоже вышедший из-под пера знаменитого беллетриста, в лучшие годы ежедневно употреблявшего по кварте (чуть больше литра) виски, входит в список литературы, рекомендованной Ассоциацией анонимных алкоголиков всем, желающим справиться с вредной привычкой. Безусловно, легендарный писатель не был образцом добродетели в личной жизни. Да и как можно было ожидать этого от человека, специально зачатого хмельным астрологом при определённом схождении небесных светил? Эта фраза вас возмутила? Не спешите с выводами. Автор отнюдь не собирается очернять Джона Гриффита Чейни (настоящее имя писателя) в глазах его многочисленных поклонников. Просто есть бесстрастная историческая правда, узнавать которую намного интересней, чем молиться на однажды созданную икону.

Настоящим — биологическим — отцом Джека Лондона был Уильям Чейни: в прошлом… пират, а на момент зачатия сына хорошо известный в Британии астролог, ученик одного из английских основоположников этой науки Люка Бротона.

Мистер Чейни сделал многое для популяризации эфемерид — таблиц, с помощью которых можно составлять гороскопы. Правильность своих «звёздных вычислений» этот удивительный человек решил проверить посредством… зачатия именно сына, под определённой звездой, в определённый день и час. Результат такого, с позволения сказать, эксперимента оказался неоднозначным. Да, родился, как и предполагал «экспериментатор», мальчик. Да, впоследствии он многого достиг. Только пьяное зачатие — а Уильям Чейни был хроническим алкоголиком — вряд ли может сыграть свою положительную роль, сколько ни просчитывай его по эфемеридам. Опасаясь, что он произвёл на свет не столько гения, сколько существо с дурной наследственностью, Чейни сперва отрёкся от маленького сына. Впоследствии — в 1899 году, — когда Джек разыскал отца, Уильям утверждал, что не является его родителем: дескать, на момент рождения на свет ребёнка он был полным импотентом.

Да, конечно, такая правда способна шокировать, но от этого она не перестаёт быть таковой. Вот ещё одна правда, увы, того же свойства: Лондон лично похвалялся перед приятелями тем, что начал пить с пяти лет — с того момента, когда уже приёмный отец (не менее завзятый, нежели Чейни, пьяница) послал мальчика с ведёрком за пивом в ближайший кабак. Разумеется, тот попробовал пиво, и оно ему понравилось…

Очерняем ли мы писателя? Ничуть. Напротив, сообщая подлинные факты биографии Джека Лондона, мы хотим показать: вряд ли в тех условиях он мог стать трезвенником. Он им и не стал.

Именно так взрослый Лондон любил подписывать свои частные письма. Аскет. Бунтарь. Революционер. Даже на великосветских раутах он появлялся в простых фланелевых рубашках, популярных у докеров. Так почему же тогда Марк Твен писал о собрате по писательскому цеху следующее: «Если бы Лондону удалось добиться, чтобы власть перешла к рабочему классу, то ему пришлось бы собирать народную дружину, чтобы выколачивать доходы со своих книг»?

Твен, конечно, заблуждался. Если бы власть перешла к рабочему классу, то первой жертвой народных дружин стал бы не книгоиздатель, наживающийся-де на талантах парня во фланелевой рубахе, а сам обладатель таковой. Ибо Джек был первым из американских авторов, заработавшим миллион долларов, — совершенно безумные деньги по тем временам.

«Ну, богатство убежденьям не помеха!» — возразит иной читатель. И, наверное, напомнит, что нельзя переоценить влияние социалистических идей в книгах Лондона на умы людей: «Раз заработал миллион — значит, были массовые тиражи». Может статься. Но бесстрастная правда заключается в том, что мы располагаем точным количеством тех, на кого подействовали доводы писателя о необходимости пролетарской революции. Если точнее — это два числа: 245 и 981.

Именно столько голосов набрал товарищ Лондон в 1901 и 1905 годах, когда баллотировался на пост мэра Окленда от социалистической партии. Осознав, что его призывы к социализму не находят массового понимания у избирателей, Джек на третьи выборы не пошёл.

Как же так? И в чём же тогда сила печатного слова? Вновь заступимся за Лондона: не вина, а беда Джека в том, что тогдашний читатель предпочёл наслаждаться приключенческими сюжетами его произведений. А политику от Лондона «пролистывал», не желая её осмыслять.

Безусловно, Джек Лондон не нуждается в заступничестве. Он никогда не испытывал комплексов по поводу того, что его социалистические идеи не находят понимания у земляков.

— Я в первую очередь белый человек, а уже только потом социалист! — так он о себе говорил.

Примечательно, что причиной соответствующей самоидентификации послужило обвинение одного товарища Лондона по партии социалистов, заявившего, что «сам Маркс не одобрил бы его идеологической платформы». Поясним: отправившись на Русско-японскую войну в качестве фронтового корреспондента, Джек своими смелыми записками возмутил всех, кому в личных посланиях слал революционный привет. Возмутил же тем, что рассматривал эту войну с «расовых» позиций. Отзывался о корейцах как о ни к чему не годной нации, в разговорах с товарищем сравнивал японцев с «южноамериканскими свиньями, которые, сбившись в стадо, тоже демонстрируют храбрость». Как говорится, и т.д. и т.п.

Предположим, однако, что все эти сведения, почерпнутые нами из книги «Тайная жизнь великих писателей», её автор Роберт Шнакенберг попросту выдумал. И проверим их по первоисточнику, взяв за таковой очерк «Жёлтая угроза», созданный Лондоном в 1904 году. К сожалению для почитателей бунтаря-интернационалиста, даже через призму этого творения он предстаёт как… нет, пусть не расист, но, по его же определению, «в первую очередь белый человек». Человеку в «Жёлтой угрозе» противостоят «человечки». Жёлтые. Числом «четыре миллиарда». Будущее Лондон предвидел как поле битвы Белого Человека с «жёлтыми человечками», которых покорят «коричневые» (японцы). Без какого-либо братания «классовых братьев» на фронтах.

Вероятно, в свете всего уже нами сказанного лишь одно название этой главки заставит поклонников Лондона гневно перелистнуть страницу. Не спешите. Речь — как, впрочем, и выше — пойдёт о реальных фактах. Причём о фактах, не демонизирующих кумира, а напротив, очищающих его имя от навета, довольно популярного за пределами нашей страны.

Речь идёт вот о чём. Вплоть до нынешнего года в кругах западных интеллектуалов было принято считать, будто бы трактат «Сила есть право» (1896) принадлежит перу Лондона, скрывшегося в данном случае за псевдонимом Рагнар Рыжебородый. Упомянутый труд пользовался большим успехом у… членов американской «Церкви Сатаны» (создатель — Антон Шандор ЛаВей). Лишь на высших стадиях посвящения сатанисты-наставники «открывали глаза» ученикам на то, что трактат якобы написал Джек Лондон.

Да простит читатель, нам неведомо, на каком основании последователи ЛаВея пришли к данному выводу, но факт: версия о «сатанинской книге», дескать, созданной Лондоном, стала очень популярной в зарубежье. Популярной — благодаря в том числе «утечкам информации» из уст церковных отступников, откровенничавших с прессой.

Между тем, помимо стилистической брутальности, ничто не объединяет упомянутый «сатанинский учебник» с книгами Лондона. Вот вам на сей счёт новейшее суждение известного берлинского лингвиста Гюнтера Вайссенфельда: «Проведённый сопоставительный смысловой и текстуальный анализ источников позволяет с точностью до 99% утверждать — Рагнар Рыжебородый и Джек Лондон не одно и то же лицо».

Нет сомнений в том, что западные «знатоки» ещё долгое время будут обвинять знаменитого литератора в тайной приверженности сатанизму — глас немецкого лингвиста тонет пока в мутном океане соответствующих бульварных статей. Но уже сегодня учёные на родине Лондона склоняются к тому, что реальным создателем трактата был путешественник, авантюрист и литератор Артур Десмонд (1859-1929 годы). К слову, Десмонд всю жизнь завидовал славе невольно опороченного им Лондона, но так и не добился даже слабого подобия её.

Сергей ВОЛГИН