Сталинский прокурор

Что мы знаем о прокуроре и министре иностранных дел СССР Андрее Вышинском? Бывший меньшевик, познакомился со Сталиным в тюрьме, после революции стал его верным сторонником, «цепным псом», яростно клеймил оппозиционеров. Ах да, еще считал признание «царицей доказательств». Все. А ведь человек-то был интереснейший...

Андрей Вышинский родился в 1883 году в Одессе, в семье провизора. Вскоре семья переехала в Баку. Там он окончил гимназию и в 1901 году отправился учиться на юридический факультет Киевского университета. Впрочем, уже в 1902 году за участие в студенческих волнениях из университета его исключили, после чего он возвратился в Баку и начал вплотную заниматься революционной деятельностью. Условия способствовали: промышленный город, чудовищная эксплуатация рабочих на нефтепромыслах и одна из самых мощных в стране социал-демократических организаций.

В 1903 году Вышинский вступил в РСДРП, после раскола партии примкнув к меньшевикам. Что не помешало ему активно участвовать в событиях 1905 года. Он не только оттачивал ораторский талант на митингах, но и создал боевую дружину. Несколько раз его арестовывали, а в апреле 1908 года приговорили к тюремному заключению. Считают, что именно в тюрьме он познакомился со Сталиным. Но два крупных социал-демократа, работавших в одном городе, наверняка знали друг друга и раньше.

В отличие от Сталина, революция не стала главным делом жизни Андрея Вышинского. Отсидев, он восстановился в университете, блестяще закончил юридический факультет. Его даже хотели оставить для подготовки к профессорскому званию по кафедре уголовного права и процесса. Однако революционное прошлое сыграло свою роль: университетское начальство не дало добро. Вышинский вернулся в Баку, где его тоже хорошо знали, так что пришлось перебиваться случайной работой. Наконец, в 1915 году он отправился в Москву и здесь поступил помощником к знаменитому адвокату Малянтовичу. Впоследствии Малянтович станет министром юстиции Временного правительства.

После Февральской революции Вышинский, все еще меньшевик, стал председателем Якиманской районной управы в Москве, работал комиссаром милиции, добросовестно выполняя все указания власти. Говорят, что в июле 1917 года он даже распространял приказ Временного правительства об аресте Ленина.

Когда к власти пришли большевики, Вышинский сразу же пошел к ним на службу. Но не в сферу юриспруденции - «революционное правосознание» ему было глубоко чуждо. Он работал в сфере продовольственного снабжения, к концу войны дослужившись до поста в Наркомпроде.

В 1920 году он, наконец, сделал политический выбор - вступил в партию большевиков. И вернулся в юриспруденцию. Одновременно с работой в Наркомпроде состоял в коллегии защитников. Но адвокатура - не его стезя. Уже в 1923 году он начал выступать в судах в качестве общественного обвинителя и вскоре стал прокурором уголовно-судебной коллегии Верховного суда РСФСР. В 1928 году в качестве председателя специального судебного присутствия вел процесс по «шахтинскому делу». Затем председательствовал на процессе «Промпартии».

11 мая 1931 года Вышинский стал прокурором РСФСР, а через 10 дней - и заместителем наркома юстиции. 20 июня 1933 года была учреждена Прокуратура СССР. Первым прокурором Советского Союза стал известный революционер и политический деятель Акулов, а его заместителем - Вышинский. Вся практическая работа легла на плечи Вышинского. Фактически он с самого начала исполнял обязанности союзного прокурора, а 3 марта 1935 года занял эту должность де-юре.

А время на дворе было веселое. Если Уголовный кодекс еще кое-где некоторым образом чтили, то Уголовно-процессуальный откровенно использовали на самокрутки. С одной стороны, в стране бушевал все еще не подавленный с Гражданской войны и усугубленный коллективизацией разгул преступности. С другой - ему противостоял такой же беспредел правоохранительных органов. Положение усугублялось тем, что даже в судебной системе большинство работников имело начальное образование, а уж что касается ОГПУ и тем более милиции... Прокуратуре предстояло вгонять этот селевой поток в жесткие рамки УК и УПК.

А как же быть с тем, что он объявлял признание «царицей доказательств»? На самом деле Вышинский писал следующее: «В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьезным доказательством, "царицей доказательств" ...Этот принцип совершенно неприемлем для советского права и судебной практики...»

С самого начала прокурорской деятельности он упорно боролся за законность с царившей в стране революционной стихией. В том числе требовал от следствия не ограничиваться показаниями подследственных, а искать и другие доказательства. Впрочем, без особого толку.

Свою практическую работу на посту Прокурора Союза Вышинский начал с проверки жалоб тех, кто был выслан из Ленинграда после убийства Кирова. В результате этой проверки 14% жалоб были удовлетворены. Дальше - больше. В январе 1936 года в три адреса: ЦК, Совнарком и НКВД - пришла следующая телеграмма из Уфы:

«Мы, нижеподписавшиеся юноши и девушки в возрасте от 18 до 25 лет, высланные из Ленинграда за социальное прошлое родителей или родственников, находясь в крайне тяжелом положении, обращаемся к Вам с просьбой снять с нас незаслуженное наказание - административную высылку, восстановить во всех гражданских правах и разрешить проживание на всей территории Союза. Не можем отвечать за социальное прошлое родных, в силу своего возраста с прошлым не имеем ничего общего, рождены в революции, возращены и воспитаны советской властью, являемся честными советскими студентами, рабочими и служащими. Горячо желаем снова влиться в ряды советской молодежи и включиться в стройку социализма». И 21 подпись.

Молотов переправил письмо в прокуратуру Вышинскому. 26 февраля 1936 года было принято постановление ЦК и СНК «О членах семей высланных из Ленинграда - учащихся высших учебных заведений или занимавшихся общественно-полезным трудом». А уже 1 апреля был закончен пересмотр дел. 1802 человека из шести тысяч получили право жить, где захотят. Вот два примера того, как дела были разрешены «по букве», а пересмотрены «по духу» закона.

Соблюдая тот же принцип, в декабре 1935 года Вышинский обратился в ЦК с предложением пересмотреть приговоры, вынесенные по печально известному закону от 7 августа 1932 года - как его называли в народе, «закон о трех колосках». В результате десятки тысяч людей получили свободу.

26 мая 1935 года из Тюмени в четыре адреса: секретарю ЦИК Акулову, наркому внутренних дел Ягоде, предсовнаркома Молотову и прокурору СССР Вышинскому пришла телеграмма.

«На мою долю выпала большая честь свыше 40 лет своей жизни служить революционным авангардом пролетариата... На первых баррикадах на Романовке, по тюрьмам, в ссылке и каторге всегда была на передовых позициях.

Последние 17 лет неустанно работала тому же пролетариату на ответственных постах, но достаточно было моему кухонному соседу спекульнуть на бдительности, как на основании его сплетен меня схватили и сослали в Сибирь абсолютно без вины и без всякого преступления с моей стороны.

Я требую немедленного полного освобождения, в противном случае я отвечу самоубийством, предельный срок для ответа 15 июня. Политкаторжанка, ветеранка революции Екатерина Романовна Ройзман».

Казалось бы, покончит с собой высланная старуха - ну и что? Кто в то время заморачивался судьбой какой-то старой большевички, которая даже отдельную квартиру себе не выслужила? И точно: по трем из четырех адресов промолчали. Лишь из прокуратуры СССР в Тюмень полетела правительственная телеграмма, помеченная 11 июня 1935 года: «Ваше заявление расследуется. Результат сообщу. Ждите. Вышинский».

И ведь действительно дело пересмотрели, ссылку заменили сначала запрещением проживания в режимных городах, а в конце концов разрешили жить в Москве под гласным надзором. Но все же самое поразительное в этом деле - телеграмма. И это, кстати, не единственный случай, когда Вышинский вставал на защиту отдельного маленького человека.

Какова же была его реальная роль в репрессиях? Именно прокурора Союза объявляют одним из их организаторов, послушным псом Сталина. Тут все далеко не так просто.

21-22 мая 1938 года в Москве состоялось Всесоюзное совещание прокуроров, посвященное перестройке прокурорской работы в соответствии с новой Конституцией СССР. Естественно, на нем выступал и Вышинский. В докладе он, в частности, сказал:

«Нет ни одного честного прокурорского работника, который не ощущал бы в самой резкой форме необходимости окончательно добить, я бы сказал, затесавшихся в наши ряды врагов, вырвать с корнем изменников и предателей, которые, к сожалению, оказались и в среде прркурорских работников. Пересмотреть отношение к работе каждого из наших работников, даже в том случае, если он не поколебал к себе политического доверия, пересмотреть, следовательно, всю систему нашей работы, всю методику нашей работы...»

А вот и пример: публичный допрос Вышинским прокурора Омской области Бусоргина. Незадолго до того в областной прокуратуре были выявлены серьезные нарушения законности. И вот как Вышинский поговорил с прокурором, на виду у всего совещания:

«Вышинский. Мы предъявили вам тягчайшее обвинение. Эти безобразия делались при вас или без вас? Дайте оценку своим действиям.

Бусоргин. Ряд дел относится непосредственно к моей работе. Я допустил грубейшую политическую ошибку тем, что по ряду дел не проверял поступавшие материалы...

Вышинский. Вы читали дела, которые вы направили в суд по 58-7, скажите честно?

Бусоргин. Не читал.

Вышинский. Почему не читали?

Бусоргин. Потому что доверял докладчикам.

Вышинский. Почему доверяли?

Бусоргин. Потому что полагал, что они читали материалы и установили то, о чем говорится в деле.

Вышинский. Значит, просто "на глаз".

Бусоргин. Нет, если нужно было, то я читал показания свидетелей.

Вышинский. Что значит "если нужно было"? Вы сами обязаны были взять дело в руки, проверить его и только тогда подписывать обвинительные заключения. Почему вы этого не делали?»

Далее следует такой диалог:

«Вышинский. Аресты прокурорам вы санкционировали?

Бусоргин. Когда товарищи выезжали в район, я давал согласие.

Вышинский. На что?

Бусоргин. На арест, в случае, если они представят мотивированное сообщение.

Вышинский. А санкцию вы давали?

Бусоргин. Нет, я узнавал в последующем.

Вышинский. А проверяли?

Бусоргин. Не проверял.

Вышинский. Какой же вы прокурор? Сколько честных людей вы посадили в тюрьму?»

Вскоре после этого Бусоргин был арестован и получил срок. Тоже «жертва режима»... А теперь можно еще раз перечитать первый отрывок из доклада Вышинского и задуматься: а кого конкретно имел в виду прокурор Союза под затесавшимися в их ряды «изменниками и предателями»?

Весной 1939 года Вышинский оставил прокуратуру и стал заместителем председателя Совнаркома СССР. Но уже в 1940 году его ждала новая должность - заместитель наркома иностранных дел. Так что он становится дважды заместителем Молотова, и в Совнаркоме, и в наркоминделе. Кроме того вплоть до 1953 года он считался за границей «сверхдоверенным лицом Сталина».

После Второй мировой войны в мире все усложнилось. Тогда, по решению Сталина, 4 марта 1949 года на посту министра иностранных дел Молотова сменил Вышинский. Именно он, судя по всему, и определял внешнюю политику советского государства на протяжении последующих лет, подавая на утверждение Сталину те или иные решения. В марте 1953-го Молотов вернулся на министерский пост, а 70-летний Вышинский стал его первым заместителем и постоянным представителем СССР в ООН. Там, в Нью-Йорке, он и умер 22 ноября 1954 года.

Елена ПРУДНИКОВА