В 1986 году слова участницы телемоста «В СССР секса нет» вызвали у публики смех. А спустя пару лет психотерапевт Лев Щеглов опубликовал в газете «Смена» сенсационную статью «Секс у нас есть» с фотографиями обнаженных моделей. Это был скандал!

Половой вопрос в нашей стране старались обходить стороной. Дескать, негоже выставлять на всеобщее обсуждение интимные вещи. При этом отсутствие информации порождало ханжество и варварские традиции. И вдруг нашелся доктор, который активно стал вводить в речь устрашающие слова: дилдо, коитус, фелляция… Еще больше люди пугались, когда он расшифровывал эти незнакомые термины.

«ТЫ ЧТО, НЕ В СЕБЕ?! ИДИ В МЕДИЦИНУ!»

Когда в 1963-м году Лева Щеглов окончил 10 классов ленинградской школы, перед ним встал вопрос — куда податься? Он уже собрался вслед за другом штурмовать философский факультет ЛГУ, как вмешался его дядя: «Ты что, не в себе?! Вся твоя философия будет диктоваться ближайшим обкомом партии. Я понимаю, что физика и математика — это не твое. Иди в медицину!». И, вспомнив свой жизненный опыт, связанный с исправительно-трудовыми заведениями, сурово добавил: «Врач, он и на зоне врач». Этими словами дядя окончательно убедил племянника последовать его совету.

Уже на первом курсе Щеглов решил: колоть и резать он не будет. А вот врачевать человеческие души — готов. Потому и выбрал психиатрию. На старших курсах он уже был авторитетом среди будущих психиатров. Лев слыл знатоком не столько классических недугов, вроде паранойи и шизофрении, сколько сексуальных девиаций. Позже Щеглов признавался, что в том возрасте знания в области запретного автоматически повышали его рейтинг в глазах прекрасного пола.

ЛИКБЕЗ ДЛЯ МЕТАЛЛУРГОВ

Получив диплом, Лев продолжил развиваться: практику активно совмещал с учебой, учился сам и учил коллег. Однажды он приехал в Киев на симпозиум психиатров.

По регламенту у него было выступление, но Щеглов опоздал. В спешке вбежал в здание и услышал с балкона: «Щеглов, уже объявили доклад!». Влетев в зал, он быстро занял место за трибуной и солидным голосом объявил: «К вопросу о терминологии патологических сексуальных отклонений». Именно так, немного вычурно тогда называли сексуальные извращения. Зал настороженно затих и стал внимательно слушать. Лев изредка поглядывал на президиум и на первые ряды: «Надо же — ни одного знакомого лица…». И только в конце докладчику вдруг открылась шокирующая истина: он попал не в тот зал! Оказывается, в здании, помимо психиатров, свою конференцию проводили инженеры-металлурги. Вот их и обогатил знаниями в области запретного ленинградский психиатр-сексолог. Благо без последствий для карьеры.

И все же в «застойные годы» Щеглов больше специализировался по неврозам. Несмотря на стабильную советскую действительность, и тогда у людей случались жизненные потрясения. А на приемах Лев Моисеевич нет-нет, да и вворачивал в причины возникновения невротического состояния сексуальный подтекст. Папашу Фрейда тогда читали немногие. Впрочем, как и самого Щеглова.

«ДОКТОР НЕСТОИТ»

Медийной личностью Лев Щеглов стал с легкой руки ленинградского журналиста Кирилла Набутова. В эпоху поздней перестройки тот придумал рейтинговый телепродукт — передачу «Адамово яблоко». Эдакий советский вариант «Плейбоя»: спорт, оружие, автомобили, ну и, конечно, женщины. Причем, последнюю тему нужно было подать одновременно и деликатно, и откровенно. Кто-то, посоветовал Набутову Щеглова.

Врач-психиатр высшей категории, уже тогда ставший сексопатологом, сам желал нести информацию в массы. Настолько сильно, что даже отказался от небольшого, но все же гонорара. Дескать, лучше я буду независимым, нежели говорить то, что прикажут.

Уже после трех эфиров слава настигла Щеглова в самом неподходящем месте — опять-таки на симпозиуме психологов в Чебоксарах. Проходя для выступления в зал мимо группы молодых коллег, Лев Моисеевич услышал шепоток: «Смотри, как мужик на доктора Щеглова похож». Это был успех.

Начало 1990-х стали трамплином для Льва Щеглова.

Получив говорящее прозвище «Доктор Нестоит», он стал одним из первых миссионеров на поле секс-просвета постсоветского общества. Оценки его деятельности в этом направлении сегодня диаметрально расходятся. Кто-то называет его пионером, открывшим советским людям, что оргазм — это не стыдно. А то и «ледоколом, вспарывавшим льды советской немоты». Другие считают дельцом, не упустившим возможность заработать на модной теме.

Как бы там ни было, но в 1990-е Щеглов стал личностью культовой и востребованной. На консультации к нему выстраивались в очередь известные артисты, продюсеры, бизнесмены и даже бандиты. Доктор справлялся. Если не с самим недугом, то с уверением пациента, что не все так плохо. В конце концов, он дипломированный психиатр, убеждать и успокаивать умел.

«СЫН» К «ОТЦУ» ПРИШЕЛ

Популярность приносила Щеглову не только материальные дивиденды, но и порой совсем неожиданные «дары». Так, в конце 1990-х к доктору пожаловал молодой шоумен. Его имя Льву Моисеевичу ничего не говорило. «Роман Трахтенберг», — было написано на визитке. Уже с первых слов Щеглов понял, что проблем с уверенностью в себе у посетителя нет. Да и с потенцией, по его словам, тоже. Но все-таки он пришел не просто ради знакомства с известным человеком.

Трахтенберг попросил Льва Моисеевича (конечно же — не безвозмездно) если не подтверждать, то хотя бы не опровергать выдуманную им легенду. Роман — незаконнорожденный сын Щеглова. Дескать, папаша изучал сексологию в научных целях, а отпрыск внедряет ее в массы на практике. Два предприимчивых человека договорились, и сделка состоялась. Много позже, когда 41-летний Трахтенберг скончался, у Щеглова разрывался телефон: знакомые выражали ему соболезнования в связи с утратой сына.

Тем не менее смерть Романа Трахтенберга стала ренессансом для Щеглова. Своеобразной рекламой, мол, жив и здравствует доктор, который так много и так интересно рассказывал Союзу о сексе. Однако в «нулевые» ситуация изменилась — его знания уже не были чем-то из ряда вон выходящим. На старых заслугах, конечно, еще можно было двигаться, но уже не так, как раньше. А молодое поколение и вовсе не знало, кто такой «Доктор Нестоит».

Зато Лев Моисеевич стал своим в демократической тусовке. «Эхо Москвы» и «Новая газета» приглашали его обсудить то или иное социальное явление. Ведь он, подобно Фрейду, мог подвергнуть психоанализу любые действия власти. И иной раз действительно выдавал шедевры: «Многим людям проще включить телевизор, чем мозг».

ОН НАДЕЯЛСЯ, ЧТО ПОСЛЕДСТВИЯ БУДУТ НЕ ТАКИМИ…

Когда началась эпидемия коронавируса, Щеглов по возрасту попал в группу риска. На вопрос журналиста: «Вы ждете все-таки позитивных изменений от коронавируса?» профессор ответил философски: «Жду, что последствия будут не только негативными».

Увы, для самого Щеглова они оказались фатальными. Вирус одолел его в ноябре 2020-го, поразив 80% легких. Врачи приложили максимум усилий. Ситуация казалась стабильной, он приходил в себя, мог немного общаться. А потом ухудшение, ИВЛ.

Несмотря на все действия коллег Щеглова, организм не выдержал — 11 декабря 2020 года Лев Моисеевич скончался. Ему было 74 года.

Тележурналист Алексей Лушников с горечью сказал, что Щеглова никто не заменит. «В нем пронизывало все — остроумие, точность, прямота, душевность, человечность, гражданская позиция, искренность, масштаб личности. Он умел объединить вокруг себя людей — совершенно разных явлений. Он умел помочь и поддержать. Он всегда был близким».

Да, действительно, Человек с большой буквы — иначе и не скажешь.

Егор МАРОВСКИЙ