Бесстыдная муза

Когда супруга великого ирландского писателя-постмодерниста Джеймса Джойса Нора Барнакл почувствовала приближение своей смерти, она попросила привести к ней в больницу священника, исповедалась и приняла причастие. На похоронах этот священник сказал над гробом: «Она была великая грешница». И действительно, отношения Джеймса и Норы были полны противоречий.

Действие некогда скандально известного, а ныне ставшего классическим романа «Улисс» происходит в один день — 16 июня. Поклонники творчества Джеймса Джойса называют его Блумсдэй (День Блума). Каждый год они совершают в этот день прогулку по Дублину, повторяя маршрут героя книги — Леопольда Блума. Однажды у Джойса спросили, почему он выбрал именно это число и этот месяц. Писатель признался, что хотел таким образом увековечить дату своего первого свидания с будущей женой Норой Барнакл.

Их встреча была чистой случайностью. Тёплым июньским днём 1904 года 22-летний Джеймс Августин Алоизиус Джойс шёл по Дублину и увидел, как из отеля Finn's Hotel выходит очаровательная рыженькая девушка. Казалось бы, ну и что? В Ирландии каждая вторая девушка с рыжими волосами! Но Джеймс был уверен, что эта — особенная! Позже он вспоминал, что девушка «шла как королева» и этим сразу выделялась из толпы.

Неожиданно для себя молодой человек догнал девушку и заговорил с ней. Не забывайте, что на дворе стояло начало 20-го века! Знакомство на улице воспринималось, как что-то не совсем приличное. Однако девушка не стала оскорблённо фыркать. А рассказала, что зовут её Нора Барнакл, что приехала она в Дублин из Голуэя и что в Finn's Hotel работает горничной. Видимо, Нора была девушкой широких взглядов. Благодаря этому и стали возможными её знакомство и дальнейшие отношения со звездой ирландской литературы. Который, впрочем, тогда был ещё начинающим писателем, перебивавшимся случайными заработками. Кстати, Нора потом говорила, что подметила сразу — дела у молодого человека шли плоховато, на нём были очень уж поношенные ботинки и скромная одежда.

Тем не менее Джеймс очень понравился Норе, и она согласилась прийти на свидание 15 июня. Но в тот день её не отпустили с работы. Не дождавшись девушку, Джойс написал ей: «Возможно, я был слеп. Я долго высматривал голову с рыжевато-каштановыми волосами и не увидел вас. Я бы хотел договориться о встрече, но это может не подойти вам. И все же я надеюсь, что вы будете любезны и встретитесь со мной, если вы меня не забыли!».

На следующий день свидание всё же состоялось. А потом ещё одно и ещё. Это были необычные свидания. Молодые люди не ходили гулять в парк или пить горячий шоколад в кафе. То ли у них просто не было денег на всю эту романтику, то ли страсть захватила их целиком, и им уже было не до прогулок на людях. Они предпочитали уединение. В одном из писем. Норе Джойс вспоминал пять лет спустя, как это было: «Ведь это ты, бесстыдница, вредная девчонка, сама первая пошла на всё. Не я начал первый трогать тебя тогда в Рингсенде. Это ты скользнула рукой мне в брюки ниже, все ниже… и всё это время глядела на меня, наклонясь, невинным и безмятежным взглядом».

На одном из первых свиданий Джеймс предупредил Нору, что жить они будут «во грехе», то есть без венчания. А если у них будут дети, то крестить он их не будет. Джойс буквально ненавидел религию. Вряд ли такое «предложение руки и сердца» порадовало Нору, но она смирилась — слишком уж сильно была влюблена. Вскоре Джойс сообщил ей, что должен покинуть родину, поскольку этого требует его предназначение. А предназначено ему — ни много ни мало — стать великим писателем. Кто другой повертел бы пальцем у виска, но Нора сразу ответила, что едет с ним.

До самого отъезда она никому из родных и друзей ничего не говорила, ведь ей было 20 лет — по тем временам формально она считалась несовершеннолетней. Про свой возраст и про то, что они не женаты, Норе пришлось помалкивать и в итальянском городке Триесте, где они поселились. Далее пара перебралась в Цюрих, потом жила в Пуле. Менялись города, но неизменной оставалась нищета. Джойс работал журналистом, преподавал английский, а однажды даже устроился в банк, но они едва сводили концы с концами. А тут ещё один за другим родились дети — сын Джорджио и дочь Лючия.

Пара была вынуждена спать валетом на узенькой кровати. А у Норы было всего одно платье, однако она никогда не попрекала Джойса, что тот изводит бумагу на свою писанину. Лишь вздыхала: «Ну чего, чего ты не пишешь разумные книжки, которые бы люди могли понять?». Впрочем, у этих непонятных книжек находились поклонники, которые иногда присылали денежные подарки. Сама она читала прозу Джойса, но уклончиво отвечала, что не знает — гений её возлюбленный или нет. Уверена только, что другого такого на свете точно нет! А вот его стихи ей очень нравились, она даже знала их наизусть.

Джойс поддразнивал подругу, говорил, что она невежественна и поэтому не понимает его книг. Но при этом всерьёз считал её своей музой. Сны, которые Нора рассказывала ему каждое утро, писатель потом использовал в сюжетах. Её манеру писать без знаков препинания он сделал своей изюминкой. А уж её «распутными» письмами проникнуто все его творчество.

Эти письма были написаны в декабре 1909 года, когда Джойс уехал в Ирландию участвовать в открытии первого в стране синематографа. Влюблённые договорились не разрывать свою близость, несмотря на расстояние, и писали друг другу каждый день очень страстно и откровенно, не заботясь о приличиях. Перед возвращением Джойс написал Норе: «Родная, когда я вернусь, пощади — не с порога вали меня в счастье, давай хоть до ночи отсрочим, поморим любовь — дай прийти мне в себя. И в тебя».

Но не только страсть была в их отношениях. В одном из писем Джойс описывал домашнюю идиллию: «Безвылазно буду сидеть, развалившись, читать и курить, наблюдая, как ты кашеваришь… О бог мой небесный, как счастлив я буду! Огонь в очаге, и чашечка кофе, и дети, и ты: говорить, говорить, говорить с тобой, странноглазая жизнь и любовь моя, Нора, мой дикий, напоенный влагой цветок, по незримой ограде бегущий».

Увы, идиллией их жизнь не была. В ней было место и ревности и разрывам. Возможно, измена, вокруг которой все вертится в «Улиссе», — это отражение реального факта. По крайней мере, из старых знакомых однажды рассказал Джойсу о своих весьма близких отношениях с Норой. Джойс устроил сцену ревности, хотя именно изменой эти отношения, если они вообще были, назвать нельзя. Ведь речь шла о периоде до её знакомства с Джойсом. Тем не менее это привело к расставанию.

Джойс тяжело переживал разрыв. Он писал Норе: «С тех пор, как ты уехала, я нахожусь в состоянии угрюмой злости. Всё происходящее представляется мне диким и несправедливым. Я не могу ни спать, ни думать… Сегодня ночью я боялся лечь. Мне казалось, что во сне я умру…». Нора отвечала, что также тяжело переносит одиночество. Они недолго выдержали друг без друга и вскоре воссоединились.

Сам Джойс вряд ли был безупречен. Он любил похвастать перед друзьями своими любовными похождениями. Но были они реальными или существовали только в воображении романиста — неизвестно. А вот внезапная свадьба Норы и Джеймса после 27 лет совместной жизни — это факт неоспоримый.

Причём именно Джойс настоял на регистрации брака. Это случилось в Кенсингтоне в 1931 году. Супруги хотели сделать все тихо, однако на выходе из загса их поджидали журналисты и фотографы. Неудивительно, ведь всех интересовала жизнь модного писателя, чей роман был запрещён в США за порнографию. Только в 1933-м запрет на публикацию «Улисс» в Штатах сняли. К Джойсу пришла популярность, и наконец-то в доме появились деньги.

Правда, заработки он просаживал в барах. Так что Нора чуть ли не каждый вечер начинала с обхода всех питейных заведений города. Джеймс отмахивался от ворчащей жены и заявлял, что имеет право отдохнуть от тяжкого труда. Разумеется, обильные возлияния не шли ему на пользу. У Джойса резко падало зрение, несколько операций на глазах не помогли. К тому же у него обнаружили язву. Нора всю себя посвятила уходу за мужем. Но в 1941-м его не стало. Джойса похоронили на кладбище Флунтерн в Цюрихе. Это неподалёку от зоосада, и Нора говорила: «Он обожал львов. И я представляю себе, что вот он лежит здесь и слушает их рёв».

Марина ВИКТОРОВА