Светская львица, поэтесса Серебряного века, владелица литературного салона, супруга революционера, менявшая своих спутников чаще, чем перчатки, героиня книг и мемуаров, несмотря на бурную юность, Паллада Олимповна Богданова-Бельская спокойно прожила в советское время до глубокой старости.

Даже дата рождения Богдановой-Бельской окутана загадками. По одним источникам, это был 1885 год, по другим — 1887. Но на надгробии выбита последняя цифра.

Муза поэтов

Миниатюрная, изящная девочка Паллада (Палладия) родилась в новогоднюю ночь на 1 января (13 января по новому стилю) в семье генерала, военного инженера Олимпия Старынкевича. В семье были традиции преклонения перед Античностью и Просвещением, потому детям давались имена в честь героев Древней Греции. Так, Паллада Олимповна дала впоследствии своим сыновьям-близнецам имена Орест и Эраст. Детство она провела в Виленской губернии. Там же, как говорили, у нее случился первый роман. Это произошло во время учебы в гимназии, жертвой стал преподаватель греческого языка.

Окончив драматическую студию Николая Евреинова в 1911 году, она вела богемный образ жизни, став хозяйкой литературного салона. Вот одно из описаний ее салона: «…Хозяйка салона, прочитав «Портрет Дориана Грея» Уайльда, вообразила себя лордом Генри в юбке. Одевалась она в ядовито-яркие шелка, кружева, украшая себя перьями, бусами, браслетами, и дополняла свой наряд соответствующим макияжем. Жила она неподалеку от Царскосельского вокзала в Черняковском переулке в здании знаменитых бань. Интерьер ее жилища соответствовал своей хозяйке: те же ярко-ядовитые тона, искусственные цветы, чучела животных и птиц, пестрота драпировок, ковров. На особой жаровне тлели восточные благовония…»

В 1915 году Паллада под фамилией Богданова-Бельская издала сборник стихов «Амулеты», написанный под влиянием Кузмина, Ахматовой и особенно Северянина. Псевдоним состоял из фамилии ее первого мужа, соединенной со второй, намекающей на семейный миф о происхождении рода от Малюты Скуратова, чья настоящая фамилия была Скуратов-Бельский.

Паллада была музой множества поэтов Серебряного века. Трудно сказать, чего больше: стихов, написанных ею, или стихов, посвященных ей. Палладе «низали жемчуг слов» Гумилев, Северянин, Георгий Иванов, Николай Врангель, Борис Садовской и многие другие. Михаил Кузмин вывел ее в романе «Плавающие-путешествующие» как Полину. А вот граф Алексей Толстой, один из основателей легендарного петербургского кабаре «Бродячая собака», так описал сие заведение и нашу героиню в романе «Сестры»: «…Такой гнили нигде не найдешь — наслаждение!.. Посмотри — вон в углу сидит одна — худа, страшна, шевелиться даже не может: истерия в последнем градусе, — пользуется необыкновенным успехом».

Пожалуй, самые известные строки посвятил Палладе Михаил Кузмин: это последний куплет гимна того самого кабаре «Бродячая собака», чьей постоянной посетительницей она была: «Не забыта и Паллада / В титулованном кругу, / Словно древняя Дриада, / Что резвится на лугу, / Ей любовь одна отрада, / И где надо и не надо / Не ответит, не ответит, не ответит «не могу»!»

С кем жила, не помню

Отвергнутые поклонники поэтессы Богдановой-Бельской кончали жизнь самоубийством

Паллада была центром притяжения богемы Серебряного века. Ее миниатюрная, худенькая фигурка в вычурных, но неизменно стильных нарядах всегда вызывала восхищение и преклонение. Ее эксцентричный образ жизни был слишком свободным не только для начала XX века, но даже для настоящего времени. Пэдди-Кабецкая, Богданова-Бельская, Дерюжинская, Берг и Гросс — каждый раз при замужестве, да и просто без особых причин, у нее менялась фамилия или псевдоним. Но характер оставался прежним.

Ее первым мужем и отцом ее сыновей-близнецов был студент Петербургского университета Сергей Иванович Богданов, эсер, казненный в период Первой русской революции. После казни супруга юная вдова с двумя младенцами продолжала вести жизнь светской львицы.

Поэт-гусар Всеволод Князев, эсер-террорист и убийца Плеве Егор Созонов, скульптор Глеб Дерюжинский, ставший ее вторым мужем в 1917 году, участник убийства Григория Распутина Феликс Юсупов, по некоторым сведениям, даже легендарный поэт Гумилев — это только малая часть списка тех, кого она одарила своим вниманием и любовью. Список может быть расширен теми, кто не стал известным, а также теми несчастными, кто был отвергнут и переживал это как трагедию. В 1908-1909 годах газеты пестрели скандальными заголовками о том, что от любви к прекрасной Палладе застрелились два видных человека, которым она отказала. Одним был сын генерала Николая Никитича Головачева, другим — внук драматурга Александра Николаевича Островского. Причем последнее самоубийство, как считали, произошло в присутствии Паллады. Этот реальный случай, возможно, лег в
основу романа Бориса Акунина «Азазель».

Еще одним из ее спутников был Михаил Кузмин: флиртуя с Палладой, он одновременно находился в связи с мужчиной — втроем они составляли эпатажный союз.

Георгий Иванов описывает, как во время светского разговора хозяйка попросила достать из шкатулки ее список: «Вот, Лавров… № 49… в позапрошлом году… Сейчас семидесятый. Когда будет семьдесят пять, я буду справлять юбилей». И она нежно прижала к губам свою записную книжку.

Вольные взгляды на любовь «демонической женщины» доходили до анекдота. Ахматова писала, что Паллада, рассказывая о каких-то событиях, спросила у нее: «Ты не помнишь, с кем я тогда жила?»

Советская гадалка

Даже революция 1917 года и полная смена политического строя не смогли повлиять на образ жизни «огнекудрой бестии». Паллада не только окружала себя яркими, оригинальными мужчинами, но и вся ее жизнь состояла из эксцентричных поступков. Взлохматив рыжие волосы, лежа в одной желтой шелковой рубашке, расшитой черным и подпоясанной темной лентой, она записывала свои стихи карандашом на бумаге, говоря, что ее вдохновляют деревенская идиллия и кудахтанье кур. Правда, одновременно вдохновляли ее и встречи с Осипом Мандельштамом. Он запечатлел в стихах, как пил вместе с ней молоко.

В 1920 году она разрывает брак со вторым мужем, Дерюжинским, отказываясь эмигрировать с ним в Америку, хотя ей предрекали славу и богатство супруги великого скульптора.

Паллада продолжала вести богемную жизнь, называя себя гордо «литератор». Жила под фамилией Пэдди-Кабецкая по адресу Исаакиевская, 5, в фамильном особняке Валентина Платоновича Зубова, ее давнего знакомого, разместившего здесь Институт истории искусств. В каком качестве она там жила, непонятно: хозяин был в то время под арестом. Остается загадкой, откуда взялась фамилия: в мемуарах высказывали предположение, что это анаграмма имен ее предшествующих мужей. Но эта гипотеза, при всем ее изяществе, не имеет оснований.

Третьим и последним ее гражданским мужем стал Виталий Николаевич Гросс, художественный критик, журналист. 20-летний Гросс содержал всю семью и буквально «сгорел на работе», обеспечивая все капризы Паллады. А Паллада, став домохозяйкой, меняла прислугу так же часто, как мужчин. Развлекалась, все ночи напролет танцевала до утра, возвращаясь в мятых шелковых платьях. Распускала слухи о знакомых: один служит в ГПУ, другой украл у нее драгоценности. Нередко сплетни заканчивались тем, что знакомого действительно вызывали в ГПУ.

Паллада, схоронив молодого мужа, тихо жила с его семьей, ютясь с Эрнестом, сыном от Гросса, в одной комнате. В старости зарабатывала на жизнь гаданием. То, что Паллада в советское время не только не подвергалась репрессиям, но и спокойно дожила до старости, возможно, связано с деятельностью ее последнего мужа — он работал в Коминтерне, и многие документы о его жизни еще не рассекречены.

Паллада умерла 19 июля 1968 года, оставив неоконченные мемуары и память во многих посвященных ей произведениях.

Мария КОСОРУКОВА