«Тебя посодют, а ты не воруй!» — внушал зятю герой Анатолия Папанова в комедии «Берегись автомобиля».
В другой раз он ворчал: «Машина на имя жены, дача на мое имя… Ничего у тебя нет! Ты голодранец!» А ведь зять в исполнении Андрея Миронова был обычным продавцом в магазине.
Правда, не в простом, а в комиссионном.

Комиссионный магазин хоть и нельзя назвать изобретением советской власти, но именно при большевиках комиссионная торговля стала территорией нелегального бизнеса и необоснованного обогащения. А ведь наверху этот вид торговли задумывали именно как противодействие спекуляции и черному рынку.

Ты-мне, я-тебе

Первые комиссионные магазины появились в СССР еще в Гражданскую войну, но развитие получили в период нэпа. Именно тогда у некоторых граждан опять появились деньги, и немалые. Вот для них на прилавках комиссионок и выставляли роскошный конфискат — вещи, изъятые у вчерашних «хозяев жизни»: дорогую обувь, столовое серебро, музыкальные инструменты, мебель из красного дерева, хрустальные люстры. Нэпманы охотно приобретали все это добро, не подозревая, что скоро пробьет и их час и купленные вещи опять сменят хозяев.

В суровые 1930-е комиссионки почти исчезли как вид торговли. Но не из-за того, что население перестало сдавать и покупать вещи б/у, а по иной причине. Дело в том, что кустари и ремесленники теперь не могли торговать своими изделиями открыто, а потому реализовывали предметы своего труда через комиссионные магазины.

То же самое проделывали и спекулянты, считая, что реализация через государственный магазин какой-либо вещи — процесс безопасный в плане законодательства. Такие сдатчики часто действовали под вымышленными фамилиями и адресами. Естественно, что в комиссионках сидели тоже «свои люди», и «поставщикам» приходилось делиться с ними. В общем, ты — мне, я — тебе.

Как следствие, нарушения в торговле и различные аферы. Дело дошло то того, что человеку с улицы сдать в магазин поношенное пальто или граммофон, доставшийся от покойной тети, стало невозможно. Клиенту отказывали, объясняя затоваренностью. Но в НКВД умело «раскрыли» это нарушение закона. Вскоре часть «коммерсантов» поехала на Колыму, кто-то — на Соловки или в Коми, ну а счастливчики — просто потеряли доходное место. После чего большинство магазинов закрыли, заменив их сетью точек, занимавшихся скупкой. По мнению сталинских чиновников, это должно было уменьшить число злоупотреблений.

Возрождение сети комиссионных государственных магазинов произошло только после окончания Великой Отечественной войны. В страну было ввезено громадное количество вещей из богатой и сытой Германии, качество которых не оставляло сомнений. Таким образом победители взяли свою личную репарацию за кровь и страдания. Даже обычный солдат мог привезти домой из Германии пару шифоновых платьев, отрез и шерстяной пиджак. Но так как с деньгами в те времена было туго, все они могли оказаться либо на рынке, либо в комиссионке. Разумеется, власти пошли на послабления для людей, измученных войной, и комиссионная торговля вновь оживилась. К 1948 году в Союзе насчитывалось уже 552 подобных магазина.

Ценник для народа

Несмотря на то что трофейное изобилие быстро закончилось, комиссионные магазины и не думали сворачивать свою деятельность. В 1953 году Совет министров СССР выпустил постановление «О мерах дальнейшего развития советской торговли». В стране очень многие товары были в дефиците, и советская власть дала добро на этот «вторичный рынок», чтобы хоть немного этот дефицит уменьшить. Люди несли в комиссионки то, что им было не нужно, а другие эти вещи приобретали. В 1958 году сеть комиссионок насчитывала уже 783 магазина, в 1963-м — 1084, в 1975-м — 1593, в 1980-м — 2126, в 1985-м — 2781 магазин. А в 1988 году в СССР официально работало 3430 подобных торговых точек. При этом их число признавалось недостаточным.

Несмотря на то что по замыслу власти комиссионки должны были противодействовать черному рынку, на деле все было не так радужно. Например, гражданка Н. приносила в магазин свою каракулевую шубу, а приемщик ее оценивал. Даже если шуба была куплена только вчера, происходило существенное занижение стоимости. Конечно, гражданка могла не соглашаться и даже торговаться, но шансов было мало. Если человек не соглашался с оценкой, то забирал вещь и уходил. Но тех, кому нужны были деньги, такой вариант не устраивал. И сотрудники комиссионки прекрасно это знали. Ну а дальше все просто. Если вещь была из разряда дефицитных, никто ее в свободную продажу не выставлял. Следовал звонок нужным людям, и шуба уходила в два раза дороже от приемной цены. В квитанции же стояла другая сумма, чаще всего приемная цена плюс накрутка в семь процентов. А разница оседала в кармане продавца и директора магазина.

За бренд надо платить

В конце 1950-х, когда стал приоткрываться железный занавес, за рубеж стали ездить не только послы, но и командировочные, спортсмены и артисты. Вернувшиеся из-за рубежа сдавали купленные там на валюту трофеи. Также в магазины разрешили сдавать драгоценности и произведения искусства. Вследствие чего здесь сосредоточилась практически вся легальная торговля антиквариатом, за исключение марок, монет и книг, которыми торговали специализированные магазины.

Казалось бы, все чинно и благородно, но дьявол, как известно, кроется в деталях. Огромная часть принятого от граждан дефицита, начиная от фарфоровых блюдец царских времен и заканчивая кассетником Sony, просто не выставлялась на прилавки. Все это добро уходило налево, то есть «своим людям». Бывало, что товар принимали на реализацию без оформления или по чужим документам. Не зря, когда в середине 1960-х Эмиль Брагинский и Эльдар Рязанов писали сценарий к комедии «Берегись автомобиля», одним из антигероев они вывели продавца комиссионного магазина Диму Семицветова. Его диалог с покупательницей в исполнении Галины Волчек просто хрестоматийная сцена, как надо «делать деньги, не отходя от кассы».

— Мне нужен магнитофон заграничный, американский или немецкий.

-Вот есть очень хороший, отечественный.

— Нет, спасибо, отечественный не подойдет.

— Заграничный надо изыскивать.

— Я понимаю. Сколько?

Дима называет цену за посредничество в 50 рублей, притом что средняя зарплата в стране 120-150 рублей. Дама кусает губы, но в итоге соглашается — уж очень хочется обладать престижным аппаратом. Разумеется, таких покупательниц у Димы было много. В итоге молодой, но хваткий торгаш ездит на самой дорогой советской машине «Волга», имеет большой участок и строит на нем дачу. И все это имущество записано на жену и тестя. В общем, для современной молодежи выглядит непонятно и даже иронично, а для советского человека все было привычно.

Впрочем, это был не единственный способ обогащения продавцов комиссионки. Например, уже в 1970-е годы в комиссионки стали брать «левак», то есть товар, произведенный вне государственного учета. Например, технолог и директор трикотажной фабрики могли организовать внеурочное производство из сырья, которое списывали как брак, а после новые кофточки и джемпера отправлялись в комиссионки, где их расхватывали как горячие пирожки. Разумеется, сотрудники комиссионки были в доле.

Настоящим крахом для нуворишей из комиссионок обернулись перестройка и рыночные реформы. Дефицит стали сдавать кооператорам, которые сразу выкупали вещь, и не было необходимости ждать выплат. Комиссионки ушли в небытие, а их роль частично взяли на себя ломбарды и частные магазины.

Прохор ЕЖОВ