70-е годы XX века советский кинематограф жил под знаком веселых костюмных комедий. Создатели этих радостных музыкальных произведений понимали: они и зрителям праздник принесут, и с цензурой проблем не будет. Самым удачным фильмом в этом жанре стал «Д’Артаньян и три мушкетера» по роману Александра Дюма.

Трехсерийная картина «Три мушкетера» вышла на телеэкраны в 1979 году, хотя ее выход планировался на год раньше. И виной тому вовсе не цензура, а судебное разбирательство, случившееся из-за того, что режиссеру картины Георгию Юнгвальд-Хилькевичу не понравился текст поэта Юрия Ряшенцева к «Песне Миледи», и он попросил Вениамина Смехова, исполнителя роли Атоса, написать другие слова к этому «жестокому романсу». Ряшенцев возмутился — он не хотел, чтобы текст, который он считал бездарным, шел под его именем. В это же время на режиссера подал в суд и автор сценария картины Марк Розовский, также недовольный «самовольными» изменениями, внесенными в «план постановки». Суд поэт и сценарист выиграли. Но в титрах к картине ничего не поменялось. А директор Гостелерадио Лапин потом в течение нескольких лет не допускал скандалистов к участию работе над отечественными фильмами.

Так что на экран Центрального телевидения фильм вышел за неделю до нового 1980 года.

В несерьезном жанре

Картина стала сбывшейся мечтой режиссера Юнгвальд-Хилькевича, который с детства грезил постановкой этого романа Дюма. Еще подростком Георгий Эмильевич из-за болезни в течение нескольких лет был прикован к постели, и, по его словам, только романы французского классика возродили его к нормальной жизни.

Поставить «Три мушкетера» на Одесской киностудии поручили именно Юнгвальд-Хилькевичу потому, что он и раньше (да и после этого) не был замечен в серьезном кино. Экранизация самого известного произведения Дюма стала седьмой картиной в его фильмографии. До этого самой известной постановкой Георгия Эмильевича были «Опасные гастроли» (1969).

И режиссер с радостью взялся за работу. Надо сказать, в успех фильма мало кто верил. Во-первых, Юнгвальд-Хилькевич был не самым великим режиссером советского кино. Во-вторых, поставить три серии с погонями, драками на рапирах, ездой на конях и битвами — задача не из простых. Во-вторых, Георгий Эмильевич отличался либеральным характером: он не умел, как, например, Эльдар Рязанов, держать представителей легкомысленного актерского племени в ежовых рукавицах. И это при очень сложной постановке, с большим количеством героев и сцен в разных «жанрах» и интерьерах.

А команда подобралась ох какая непокладистая. Многие только плечами пожимали, недоумевая: как Хил (так звали Юнгвальд-Хилькевича) в киношных кругах справится с такими своенравными и недисциплинированными артистами.

Артистическая вольница

Пробы на роль отчаянного гасконца изначально выиграл веселый и азартный Александр Абдулов. Режиссер уже было утвердил его на роль. Но тут на горизонте возник еще более лихой ленинградец Михаил Боярский.

О постановке «Трех мушкетеров» Боярскому сказал еще один ленинградец — Илья Резник. Он и предложил Хилу попробовать Боярского на роль Рошфора. Вот как об этом вспоминал сам Георгий Эмильевич:

«Я приехал в Ленинград, Миша пришел в гостиницу. Посмотрел я на него и сказал: «Будем пробовать вас на Рошфора». К тому времени на роль д’Артаньяна был уже утвержден Саша Абдулов. Боярский ответил: «В этой картине готов играть даже дворника». Его одели в костюм… Он зашел в павильон… и тишина наступила на Одесской студии. Думаю: «Что такое, почему так тихо, пожар, что ли?» Потому что на студии всегда галдеж. Замолкают, только если что-то серьезное случится. Поворачиваюсь: передо нами стоит д’Артаньян. Единственный и неповторимый. И с Мишей все было решено».

Абдулов не обиделся, но попросил о компенсации: о роли Констанции, возлюбленной д’Артаньяна, для своей тогдашней жены Ирины Алферовой. Режиссер согласился. Правда, съемки эти поразительная красавица Алферова потом вспоминала как страшный сон. Надо сказать, внешне прекрасная артистка никогда не была актрисой великой — а особенно на заре своей карьеры (в 1978-м ей было всего 27 лет). Но во время съемок легендарной картины Хил не скрывал своего мнения об игре «навязанной» Констанции: «От Алферовой у меня оскомина до сих пор. Эта Констанция мне всю картину испортила, она же типичная кухарочка из приличного дома, хорошенькая, но вовсе не приближенная фрейлина королевы Франции. Актриса Алферова, по-моему, никакая… Ей, конечно, тяжело: не своей профессией занимается. Поэтому мне, в отличие от многих, Алферова красивой не кажется. И мне понятно, почему Абдулов изменял ей на всех углах».

Зато мужская часть съемочной группы провела съемки, основная часть которых прошла в старинном городе Львове, практически в эйфорическом состоянии.

Веселее всего проводили время трое: Михаил Боярский (как мы уже писали, д’Артаньян), Игорь Старыгин (Арамис) и фехтовальщик Владимир Балон, исполнитель небольшой роли де Жюссака, который ставил все поединки на рапирах. Не отставал и Валентин Смирнитский (Портос), который, кстати, во время съемок был худым. Но его лицо показалось Юнгвальд-Хилькевичу настолько подходящим для исполнения роли мушкетера-фата, что кандидатуру Валентина Георгиевича утвердили. Костюмерам пришлось искусственно утолщать его для роли Портоса. В итоге, по воспоминаниям актера, в течение всего периода съемок он чувствовал себя как хоккеист.

Съемки картины состоялись каким-то чудом: Юнгвальд-Хилькевич был сильно пьющим человеком, который на время съемок смог каким-то чудом «завязать». Во многом благодаря его тогдашней жене, которая была вторым режиссером фильма.

А вот Старыгин (он до самой смерти в 2009 году страдал алкоголизмом), Балон, Боярский и Смирнитский оторвались на полную катушку. Однажды двое последних с трудом буквально доползли до съемочной площадки. Но при виде Хила взбодрились и даже лихо вскочили на лошадей. Смирнитский от такой интенсивной съемочной и внесъемочной жизни даже попал ненадолго в больницу с сердечным приступом. А вот Боярского за выдающуюся выносливость прозвали Лосем. Старыгин также держался молодцом и получил кличку Гюрза из-за того, что уводил от кавалеров местных красавиц.

Мушкетером быть мечтая

С конным спортом участники съемочной группы дружили: Боярский, узнав, что будет играть д’Артаньяна, специально тренировался в Сестрорецке под Ленинградом. Маргарита Терехова (она роль Миледи получила случайно — вместо Елены Соловей, которая неожиданно забеременела) вообще в качестве развлечения любила ездить верхом.

Владимир Балон оставил откровенные воспоминания о тех днях во Львове: «Мы с Мишкой Боярским жили в одном номере. Малюсенькая комнатка, где стоят две кровати, разделенные двумя тумбочками. Все девушки были нашими общими, а значит, две узкие кровати мы превращали в одну широкую». Оба мужчины в тот момент были женаты, но не считали нужным отказывать себе в любви «на уровне релакса».

Картина произвела настоящий фурор. Секции фехтования не справлялись с потоком желающих заняться этим видом спорта. На стенах советских малогабариток висели постеры с изображением Михаила Боярского. И даже карьера Ирины Алферовой пошла в гору — ее красота сражала наповал.

Юнгвальд-Хилькевич снял в 1992, 1993 и 2007 годах продолжения легендарного фильма. Но даже встречи с любимыми героями и актерами не принесли картинам зрительского успеха.

Мария КОНЮКОВА