Отпуск — время заговоров

Автор: Maks Ноя 19, 2020

«Солнце, воздух и вода множат силы для труда» — гласил хрестоматийный советский лозунг. Первые лица России — СССР в XX веке, вероятно, завидовали простым рабочим. Бремя власти не позволяло им полноценно расслабиться даже на отдыхе. Спокойней всего руководитель страны чувствовал себя в рабочей обстановке, имея под рукой нужных людей. Ситуация кардинально менялась, когда царь или генсек покидал столицу и уже не мог контролировать даже ближайшее окружение. Особенно опасными для верховной власти, как показывает отечественная история, были периоды летних отпусков и других дальних выездов.

Роковую роль в судьбе Николая II сыграло его решение принять командование армией. Находясь при Ставке в Могилёве, император не мог лично оценить положение в Петрограде, где 23 февраля 1917 года начались волнения. Этим воспользовались заговорщики: финансовая, земельная и военная знать.

Дезинформирование Николая II началось с панических сообщений председателя Госдумы Михаила Родзянко. Раздувая масштаб народных выступлений, он писал царю о том, что в «столице анархия», войска стреляют друг в друга, а «ненависть к династии дошла до крайних пределов». В действительности февральские события были несравнимы с революционной волной 1905 года, и восстание вполне могли подавить посланные в Петроград кавалерийские дивизии. Однако этому помешал генералитет в лице Николая Рузского и Михаила Алексеева, фактически заблокировавший государя в Пскове и вынудивший его отказаться от трона.

Трудно сказать, знали ли исторические нюансы отречения Николая II пришедшие к власти коммунисты. Однако для свержения советских вождей партийная номенклатура пользовалась аналогичными средствами: физической удаленностью первого лица от столицы, ограничением свободы его передвижения, информационной блокадой и психологическим прессингом.

«Никита Сергеевич больше не Хрущев»

В октябре 1964 года Никита Хрущев вместе с Анастасом Микояном, на тот момент председателем Президиума ВС СССР, приехали на государственную дачу в Пицунду. Хрущев полюбил отдыхать в Абхазии еще с 1930-х годов. Когда он возглавил СССР, в Пицунде для него построили двухэтажный особняк с бассейном.

Однако на сей раз время для отпуска Хрущев выбрал неудачное. У партийной верхушки накопилось немало претензий к первому секретарю. Например, вызывали недовольство его борьба с привилегиями и введение принципа ротации, запрещавшего занимать партийные должности больше двух сроков. Последней каплей, переполнившей чашу терпения «соратников», стало анонсированное Хрущевым «омоложение» кадров. 17 сентября советский лидер пообещал, что когда вернется из отпуска, то «разгромит» Президиум ЦК. Угроза исключения нависла над Брежневым, Косыгиным, Сусловым и Подгорным.

От сына Сергея, который имел связь с источником в КГБ, Хрущев узнал, что его хотят сместить. Однако под влиянием Микояна он отмахнулся от этого известия. В то, что против него могут пойти проверенные чекисты Шелепин и Семичастный, Хрущев не верил.

Ситуацию между тем осложняло то, что получать информацию из Москвы Хрущеву больше было не от кого. Его зять Алексей Аджубей тоже находился в отпуске, другие близкие соратники уехали в командировки: главред «Правды» Павел Сатюков — во Францию, а председатель комитета по радиовещанию и телевидению Михаил Харламов — в Швецию.

На отдыхе глава государства не забрасывал работу. Он принимал иностранные делегации и побеседовал по телефону с первым в мире космическим экипажем — космонавтами Комаровым, Феоктистовым и Егоровым. Кроме того, вождь готовил материалы доклада к пленуму, намеченному на ноябрь.

Однако Хрущев не знал, что уже находится под контролем. Чтобы прослушивать его телефонные разговоры, чекистам пришлось изменить схему связи — вместо городского узла в Тбилиси телефон на даче в Пицунде подключили к коммутатору в Москве.

Заговорщики долго обсуждали, по какому формальному поводу «вырвать» первого секретаря с отдыха на заседание Президиума. Сошлись на том, что Хрущев должен ответить на вопросы членов ЦК по поводу реорганизации сельского хозяйства и будущему семилетнему плану.

Телефонный звонок в Пицунде раздался в 9 часов вечера 12 октября. Из комнаты Президиума ЦК КПСС Хрущеву звонил лично Брежнев. Леонид Ильич не был уверен в успехе предприятия. Рассказывали, что он даже всплакнул со словами: «Никита нас всех убьет!» Так как Брежнев волновался и путался, соратникам приходилось подсказывать ему нужные слова.

«Что у вас там случилось? Не можете и дня обойтись без меня? Хорошо, я подумаю», — ответил Хрущев, добавив, что посоветуется с Микояном.

Час спустя Брежнев позвонил еще раз. Это вывело Хрущева из себя, и он пообещал вылететь в Москву самолетом в 11 часов утра. По воспоминаниям Микояна, вождь догадался, что вопросы о сельском хозяйстве — всего лишь предлог, чтобы выманить его. Однако неожиданно Хрущев опустил руки. «Ну, если они все против меня, я бороться не буду», — сказал он.

Уже в аэропорту председатель КГБ Семичастный заменил личную охрану Хрущева на своих людей. Теперь первый секретарь окончательно стал заложником ситуации.

Когда он прибыл на заседание Президиума, то попал под шквальный огонь критики. После двухдневного «разгрома» Хрущева его «добровольную» отставку со всех постов оставалось лишь организационно оформить на пленуме ЦК.

Если Хрущев и сердился из-за того, что Брежнев и компания испортили ему отдых, то теперь свободного времени у него стало предостаточно. Правда, остаток дней он прожил на даче не в Пицунде, а в подмосковном Петрове-Дальнем, находясь фактически под домашним арестом.

Свержение маршала Победы

Беспечность Хрущева, проявленная им в отпуске, тем более удивительна, что несколькими годами ранее он сам, воспользовавшись похожими обстоятельствами, отправил в отставку министра обороны — маршала Георгия Жукова.

Осенью 1957 года Жуков, собираясь в служебную поездку по Югославии и Албании, узнал о предстоящем сборе высшего командного состава сухопутных войск в Киеве. Жуков захотел лично присутствовать на этом мероприятии, но Хрущев отговорил его, пообещав, что после возвращения маршала лично расскажет ему, «что было здесь интересного». Дружелюбный тон первого секретаря ввел Жукова в заблуждение.

Формально заграничный визит маршала не был отпуском, но на борту крейсера «Куйбышев» у него оказалось немало свободного времени. Корабль отплыл из Севастополя 4 октября, а прибыл в порт Задар 8 октября. Обеспокоить Жукова могло разве что отсутствие связи на крейсере.

Второй тревожный звоночек прозвенел, когда, находясь в Тиране, министр обороны узнал, что Президиум ЦК в его отсутствие собрал партактив военных работников с участием высшего командования армии и флота. Жуков вернулся в Москву 26 октября, а спустя два дня начался пленум ЦК КПСС, на котором военачальника подвергли резкой критике за насаждение в армии собственного «культа личности». «Не оправдавший доверия партии» маршал был уволен с поста министра обороны и выведен из состава ЦК. Как острили тогда в народе, «Хрущ съел Жука». Отставка Жукова сразу по его возвращении из «заграничных экскурсий» вызвала недоумение в Москве.

«Может быть, Жуков, хлебнув где-нибудь в Белграде или Тиране лишнюю чарку, трекнул что-нибудь неподобающее?» — записал в те дни в дневнике профессор Ромэн Назиров.

На самом деле, конечно, заговор готовился заранее. Хрущев боялся, как бы популярный в народе Маршал Победы не стал «советским Бонапартом». Сыграла роль и некоторая реальная склонность Жукова к военному авантюризму — известно, что он предлагал уничтожить США, воспользовавшись советским перевесом в количестве межконтинентальных ракет.

Бдительность Брежнева

Провернув «операцию» по смещению предшественника, Леонид Брежнев очень осторожно вел себя в периоды летних отпусков. В отличие от Хрущева, новый генсек всякий раз, уезжая на отдых, делал это лишь с официального одобрения членов Политбюро. Тем самым он демонстрировал уважение к соратникам и получал от них «гарантию», что в его отсутствие не созреет нового заговора.

«Здесь важным было не само голосование или возможность дискуссии о необходимости его летнего отдыха или отсутствии таковой. Решающее значение имел ритуал, посредством которого Брежнев подчинялся воле коллектива», — отмечает автор научной биографии Брежнева Сюзанна Шаттенберг.

В течение 18 лет Брежнев ежегодно проводил отпуск в Крыму, на двухэтажной госдаче №1 «Глициния» в ялтинском поселке Нижняя Ореанда. Генсек стремился «не выключаться» из политической жизни. Часто вместе с ним отдыхали другие члены Политбюро. Из Крыма Брежнев обзванивал секретарей обкомов, интересовался видами на урожай, почти ежедневно созванивался с членами Политбюро, обсуждая проекты документов. Советский лидер принимал зарубежных гостей, в т. ч. из капиталистического мира (например, в 1974 году в Ялте гостил президент США Ричард Никсон). По словам зятя Брежнева Юрия Чурбанова, генсек на отдыхе «работал так же плотно, как и в Кремле». И хотя это кажется несколько преувеличенным, Брежнев действительно делал все, чтобы его не застали врасплох.

Узник Фороса

Михаилу ГорбачевуГорбачёв на отдыхе перед путчем пришлась не по вкусу «устаревшая» брежневская «Глициния». Для последнего генсека в 1988 году на мысе Форос в Крыму построили трехэтажную госдачу №11 «Заря». Здесь имелись бильярд, кинозал, сауна, теннисный корт и тренажерный зал. Так что четыре дня «домашнего ареста» в период ГКЧП Горбачев провел в весьма комфортных условиях.

Сам путч не был неожиданностью для тех, кто следил за событиями в стране. Консервативные силы уже давно вели речь о введении чрезвычайного положения, с помощью которого можно остановить распад СССР. Писатель Алесь Адамович еще в декабре 1990 года на IV съезде народных депутатов предупреждал, что Горбачева может постигнуть участь Хрущева.

«Если так пойдет дальше, мы скоро, глядя в сторону президента, не будем видеть президента, а только мундиры, спины, папахи генералов и полковников, военных. Они возьмут в кольцо президента, они возьмут его в заложники…» — предсказывал Адамович.

Как оказалось, эти слова сбылись с буквальной точностью. И роковым стало решение президента СССР отдохнуть на исходе лета, несмотря на бурлящую политическую жизнь.

Подобно Хрущеву, Горбачев готовился к принятию судьбоносного решения — он работал над текстом своей речи в честь подписания нового Союзного договора, намеченного на 20 августа. В соответствии с этим документом Советский Союз превратился бы в Союз Суверенных Республик — «рыхлую» федерацию, в которой Москва уже не имела бы первенствующей роли. Предотвратить такое развитие событий и задумали заговорщики. Они приступили к действиям, как только узнали намеченное время возвращения Горбачева в Москву. Вице-президент Геннадий Янаев пообещал встретить «шефа» в аэропорту. Однако он солгал.

«18 августа в 17 часов без десяти минут мне сообщил начальник охраны, что прибыла группа лиц, которые требуют встречи со мной, — вспоминал Михаил Горбачев. — Я никого не ждал, никого не приглашал, и меня никто о чьем бы то ни было прибытии в известность не ставил».

Шенина, Бакланова, Варенникова и Болдина к президенту пропустили по той причине, что с ними вместе прибыл начальник 9-го управления КГБ генерал-лейтенант Юрий Плеханов, ведавший охраной высших должностных лиц. Он выполнял приказ председателя КГБ Владимира Крючкова. Важнее всего путчистам было лишить Горбачева всех видов связи с внешним миром и заблокировать выезды с дачи. Именно этим и занялся Плеханов в первые же минуты визита.

Когда стало ясно, что Горбачев не поддерживает заговорщиков, Плеханов распорядился отослать президентский борт в Москву, а также оставил президента без его личного охранника Владимира Медведева. Когда члены ГКЧП отбыли в столицу, за «тюремщика» на Форосе остался заместитель Плеханова Вячеслав Генералов. Народу было объявлено, что глава государства болен. Таким образом, заговорщики добились своего — от Горбачева в дни «форосского сидения» вплоть до 21 августа ничего в стране не зависело. Судьбу ГКЧП решило противостояние на улицах Москвы, закончившееся победой российского президента Бориса Ельцина.

Вынужденная политическая пассивность президента СССР окончательно подорвала его авторитет и поставила крест на планах по подписанию нового Союзного договора.

Тимур САГДИЕВ

КАБАН ПРОТИВ ГЕНСЕКА

Порой к значимым политическим последствиям могла привести и поездка главы государства на охоту в Завидово по выходным. Однажды, как рассказывал охотовед Александр Кормильцев, раненый кабан бросился прямо на генсека. Чтобы спасти тогда советского лидера от клыков секача. Кормильцеву пришлось в прыжке оттолкнуть Брежнева ногой в спину.

  Рубрика: Дворцовые тайны 325 просмотров

Предыдущая
⇐ ⇐
⇐ ⇐
Следущая
⇒ ⇒
⇒ ⇒

https://zagadki-istorii.ru

Домой

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

SQL запросов:44. Время генерации:1,221 сек. Потребление памяти:11.62 mb