История — это политика, которую уже нельзя исправить.
Политика — это история, которую еще можно исправить.





Ламы в горах

Мало кто знает, что термин «холодная война» зародился задолго до окончания Второй мировой войны. Ведь почти весь XIX век холодная война продолжалась между двумя империями - Британской и Российской. И успехи России в этой «игре» были в немалой степени обусловлены помощью тибетских лам...

Кульминацией русско-британского противостояния стал бой на Кушке 18 марта 1885 года, когда корпус генерала Комарова разбил войска эмира Абдур-Рахмана и захватил оазис Панджшех.

Великобритания истолковала этот факт как посягательство на подконтрольный ей Афганистан. Вооруженное столкновение между русскими и британцами едва удалось предотвратить.

Кусок «Большой игры»

Еще много лет после битвы на Кушке англичане не переставали ощущать себя в роли проигравших. А в английском парламенте только и говорили о том, что русские спят и видят, как напасть на Афганистан и покуситься на Индию. Естественно, в Санкт-Петербурге понимали воинственное рычание английского льва и старались не раздражать Лондон. Но и от своих интересов в Азии русские отступать не хотели. К концу XIX века противостояние сверхдержав сместилось к районам Кашгарии и Тибета.

В начале 1898 года в Санкт-Петербург пожаловал посол тринадцатого далай-ламы. Посол прекрасно говорил по-русски, ибо до 19 лет жил в Забайкалье и носил имя Агван Доржиев. Официальной причиной визита был сбор пожертвований для строительства монастырской школы, а истинной - переговоры о защите Россией Тибета от притязаний Британской империи. Доржиев получил аудиенцию у императора Николая II, а вместе с ней и надежду, что русские не бросят Тибет.

Спустя год в регион была послана экспедиция Петра Козлова. Прежде всего, она имела разведывательные цели, но Козлов уделял внимание и научному аспекту. Пройдя от Алтая через неисследованное Тибетское нагорье, в октябре 1900 года русский отряд из 18 человек столкнулся на границе Тибета с вооруженным отрядом из 300 тибетцев. Несмотря на письма Доржиева, азиаты не пустили чужаков дальше и предупредили, что тайные попытки проникновения закончатся смертью. Козлову пришлось повернуть назад.

Однако было бы наивно думать, что у Петербурга был лишь один план. У тех же британцев русская разведка взяла на вооружение институт пандитов - разведчиков из числа местных народов. Закрытые от мира Тибет и Кашгария были идеальным местом применения их навыков. Для Тибета такими разведчиками стали 24-летний калмык Овше Норзунов и 26-летний бурят Гомбожаб Цыбиков.

Овше Норзунов происходил из знатного калмыцкого рода и как представитель местной аристократии получил образование в Петербурге. По приезде в 1898 году в российскую столицу Доржиева Норзунову удалось с ним встретиться. После этого посланник далай-ламы поручил юноше доставить в Лхасу письма о результатах переговоров с русскими.

Уже в 1899 году Норзунов вернулся обратно, и именно тогда на него обратили внимание российская разведка и... Русское географическое общество. Именно через последнее ведомство калмык был завербован в качестве научного разведчика. В его задачи входили фотосъемка различных мест в Лхасе и Тибете в целом, а также сбор всех доступных сведений об этой стране.

Буддистские пандиты

В Петербурге Норзунова снабдили современным оборудованием - ручным фотоаппаратом Self-Worker парижской фирмы Pipon с объективами-анастигматами Герца, а также фотопластинками фирмы братьев Люмьер.

Правда, перед тем как отправиться в Тибет, в январе 1900 года Норзунов должен был заехать в Марсель. Там, по поручению Доржиева, были заказаны несколько сотен металлических чашек для монахов. Вот их и надо было доставить в Лхасу.

Другим пандитом, направленным в загадочный Тибет, стал агинекий бурят Гомбожаб Цыбиков. Закончив с серебряной медалью Читинскую гимназию (золотую медаль «инородцу» вручать отказались), Цыбиков продолжил обучение в Томском Императорском университете на медицинском факультете. Однако известный врач и политик Петр Бадмаев, приехавший в Томск с лекциями, уговорил его перейти в созданную им в Урге (Улан-Батор) школу востоковедения.

Там Цыбиков изучал китайский, монгольский и маньчжурский языки, готовясь к поступлению на факультет востоковедения Санкт-Петербургского университета. В 1895 году он без труда поступил в университет, но из-за отказа перейти из буддизма в православие потерял стипендию. Только помощь земляков дала Гомбожабу возможность доучиться до конца.

Тем не менее образованный бурят понимал важность сотрудничества России и Тибета и принял предложение РГО отправиться в Лхасу под видом паломника. Ему, как и Норзунову, был выдан фотоаппарат Self-Worker, а пластинки дали уже английские: «Эмпресс» (Empress) фабрики «Ильфорд». Находчивый парень спрятал аппарат в корпус молитвенной буддистской мельницы, дабы ничем не выдать в себе разведчика.

Облачившись в кэса (традиционную для буддистов одежду), Цыбиков в 1899 году с группой бурят и калмыков отправился в Тибет под видом паломника.

Несмотря на то что Норзунов отправился в путь позднее Цыбикова, да еще и заезжал во Францию, на место он мог прибыть гораздо раньше. Ведь Цыбиков шел тысячи километров пешком и на лошадях, а Норзунов из Марселя отправился в Азию на теплоходе «Дюплекс», и б марта 1900 года прибыл в порт Калькутта.

Но там его задержали английские полицейские. Они уже знали, что перед ними не просто паломник, а русский шпион, хотя доказательств у них не было.

Разбирательство шло несколько месяцев, и все это время Норзунов жил в монастыре Гхум под Дарджилингом, откуда регулярно являлся в полицейский участок. Не исключено, что британцы пытались перевербовать калмыка, но у них ничего не вышло. Осенью 1900 года Норзунова депортировали в Россию. На фотоаппарат ему удалось запечатлеть лишь виды Дарджилинга.

Колдовское занятие

А вот Цыбиков в августе 1900 года с отрядом паломников благополучно прибыл в Лхасу. Как и полагается буддисту, Гомбожаб посетил все значимые монастыри и святые места, где жил от недели до нескольких месяцев. И при любой возможности старался фотографировать окружающую реальность. Вот только в Тибете за это занятие могли и жизни лишить. Фотографирование у тибетцев считалось колдовским занятием, ведь фотографы (или колдуны) занимались «улавливанием образа людей в черный ящик».

Поэтбму, как писал Цыбиков в воспоминаниях, чтобы не возбуждать разных толков, он прятал фотоаппарат не только от тибетцев, но и от своих земляков бурят и от монголов, проживавших в Лхасе. Не открылся Цыбиков даже своему коллеге Норзунову, который по караванной «Северной дороге» все-таки пробрался в Тибет в феврале 1901 года в составе делегации Доржиева. Впрочем, и Норзунов также ничего не сказал ему о своей второй миссии.

«О проклятие, скрываться! - в минуту отчаяния написал в дневнике Цыбиков. - Сегодня я просидел около одного часа за городом, для того, чтобы снять монастырь Чжанцзая. К канаве, где я сидел, то и дело приходили за водой, а некоторые здесь мыли шерсть и др. К тому же по дороге туда и сюда проходили люди. Я сел за высокий берег канавы, откуда и сделал один лишь снимок». Тем не менее Гомбожаб «нащелкал» более 100 снимков Лхасы и ее окрестностей.

Но первыми в Петербург в июле 1901 года, - а оттуда и в Европу попали снимки Норзунова. На этот раз он вместе с Доржиевым приехал обратно в Россию - посланник далай-ламы намеревался заключать с Россией посольский договор. Цыбиков же, проведя в Лхасе более года, выехал оттуда в сентябре 1901 года и только в мае 1902-го достиг Санкт-Петербурга.

В столицу он привез бесценную коллекцию фотопластин и огромное количество тибетских книг-ксилографов. Но обнародовать информацию об этом Цыбикову разрешили лишь через год. 7 мая 1903 года он прочел в помещении РГО лекцию «О Центральном Тибете», где продемонстрировал 32 диапозитива, сделанных с его и Норузнова снимков. Лекция и фотографии видов Тибета и Лхасы произвели в научном мире сенсацию. И хотя первое фото из Лхасы было сделано задолго до фотографий российских буддистов, такого количества фотографий загадочного Тибета еще никто не видел.

В результате Цыбиков был награжден высшей наградой Русского географического общества - премией имени Пржевальского. В то время как Норзунов оставался практически неизвестен. Вероятно, Овше предполагалось и дальше использовать в качестве пандита, а потому огласка его личности была невозможна.

Алексей АНИКИН





Если вам понравилась статья, поделитесь пожалуйста ей в своих любимых соцсетях:
На Главную сайта "Загадки истории"

Главные рубрики сайта "Загадки истории"


Предыдущая     Первооткрыватели     Следущая