История — это политика, которую уже нельзя исправить.
Политика — это история, которую еще можно исправить.





Путь к сердцу Сибири

19-е столетие уже почти не знало энтузиастов, которых интересовало бы множество наук разом. Одним из последних русских энциклопедистов стал Григорий Николаевич Потанин, — он добился внушительных результатов в самых разных научных областях.

Самородок

Гриша Потанин рос в семье, где не слишком заботились об образовании детей. Отец — хорунжий Сибирского казачьего войска — любил сына, может, потому и не загружал учёбой. Читать, например, мальчик выучился сам по учебнику фортификации, случайно найденному в доме. Когда безмятежному детству пришёл конец (мать умерла, а отец попал в тюрьму за ссору с начальством), Гриша по протекции отцовского полкового командира был отправлен в Омский кадетский корпус. Там он приобрёл друга на всю жизнь — будущего знаменитого казахского учёного Чокана Валиханова. С его-то слов как считают биографы, кадет Потанин и сделал свои первые этнографические записи о племенах, населяющих Центральную Азию.

В 17 лет Григорий окончил учёбу и получил назначение в Семипалатинский казачий полк. Служба занимала почти всё его время, но он выкраивал драгоценные часы на сбор гербариев и записи о жителях тех мест, где бывал по служебной надобности. В Омске Потанин свёл знакомство с путешественником Петром Семёновым-Тян-Шанским, который пришёл в изумление от ботанических познаний юноши. Учёный настоятельно советовал Потанину поступать в университет, но последовать наказу было совсем не просто.

Служба Григория в то время представляла собой разновидность крепостной зависимости: казак не мог выбирать место службы, раньше срока выйти в отставку и уж конечно не смел рассчитывать, что командование будет снисходительно к его личным увлечениям. А увлечения Потанина поглощали его настолько, что он готов был буквально на всё, лишь бы освободиться от постылой воинской лямки и заняться, наконец, наукой.

По совету Семёнова-Тян-Шанского молодой офицер пустился на хитрость — подал прошение об отставке по болезни, которое было удовлетворено. Осталось решить, как попасть в Петербург, ведь средств на это при нищенском жалованье у Потанина не было. Но другой его знакомец, анархист Бакунин, подал толковую идею. Несколько раз в год из Барнаула в Петербург шли караваны с накопленным запасом переплавленного золота. Чтобы людей в караване было побольше, брали и тех, кто не располагал средствами для самостоятельного вояжа. Так в столицу попал и Потанин. Там он поступил в университет на естественное отделение физико-математического факультета, где и отучился три года. Затем начались студенческие волнения, и за участие в них Григорий был арестован и отправлен в ссылку на родину, поскольку дальше Сибири отправлять вольнодумцев было некуда.

Патриоты или сепаратисты?

Григорий Николаевич Потанин

Не привыкшему сидеть сложа руки Потанину по возвращении на родину сразу же нашлось дело. Семёнов-Тян-Шанский рекомендовал его в экспедицию Карла Струве, которая направлялась в Тарбагатайские горы и на озеро Зайсан. Путешествие дало начинающему географу обширный материал для исследований — и ботанический, и этнографический. По окончании поездки Григорий обосновался в Томске, где служил в статистическом комитете, преподавал в гимназиях и даже писал в «Томские губернские ведомости».

Не оставался учёный в стороне и от общественной жизни — он активно участвовал в деятельности кружка сибирских патриотов. Сибирь во второй половине 19-го века оставалась внутригосударственной колонией империи, поставлявшей в Европейскую Россию сырьё и принимавшей на каторгу и в ссылку разнообразных преступников. В программе же «Общества независимости Сибири», в которое вошёл Потанин, числились прекращение использования края как большой тюрьмы, необходимость экономической и политической автономии, открытие высших учебных заведений для воспитания местной интеллигенции.

Историки полагают, что в это же время сложилось другое — куда более тайное — сообщество. Целью его стало создание новой исторической доктрины, отводящей Сибири роль колыбели всей евразийской цивилизации.

В этот круг единомышленников входили Фёдор Достоевский и его брат Михаил, Чокан Валиханов, Пётр Семёнов-Тян-Шанский, Николай Пржевальский и Григорий Потанин. Поскольку основу общества составляли учёные, они не просто создавали мистическую доктрину, а искали след таинственной цивилизации, в древности объединившей Центральную Азию и южные области России, и старались объяснить причины её заката. Вероятно, ответы на их вопросы могли бы дать раскопки на городище Аркаим, но археологи обнаружили его только в 20-го столетии. А Потанину с коллегами не хватило до судьбоносного открытия всего лишь нескольких шагов.

Кроме того, именно в этот момент деятельность общества была жёстко пресечена из Петербурга. Членов кружка обвиняли чуть ли не в намерении отделить Сибирь от Российского государства, что, разумеется, было неправдой. Потанин принял на себя основную вину и был приговорён к гражданской казни, каторге, а затем к ссылке в Вологодскую губернию. Девять лет, казалось, были выброшены из его жизни, но учёный не прекращал работу: сидя в Омском остроге, он создал ряд статей по истории Сибири, а в ссылке написал труд по расселению тюркских и финских племён на территории Томской губернии.

В ссылке Григорий Николаевич устроил свою личную жизнь — подыскал себе супругу. Неуёмного любопытства человек, он и жену нашёл себе под стать. Дочь священника и сестра его друга Александра Лаврская, помогавшая впоследствии в экспедициях мужу, успела создать собственную научную работу о бурятах, в результате чего оказалась первой женщиной, принятой в Русское географическое общество.

Коллеги Потанина не переставали хлопотать о его судьбе и в конце концов добились для него полного помилования. В 1874 году учёный перебрался в Петербург и принялся готовиться к экспедиции в Монголию — первой из многих последующих.

Всё — из Азии

За два десятилетия, значительная часть которых прошла в путешествиях по Центральной Азии, Потанин собрал колоссальный багаж материалов по ботанике, зоологии, географии, этнографии и экономике. Многие другие путешественники отправлялись в путь с военным конвоем, который придавал им уверенности на незнакомой территории, но одновременно вызывал страх у местного населения и мешал наладить с ним контакт. Потанин поступал иначе: ездил вместе с женой, одевался в простое гражданское платье, никакого военного сопровождения с собой не брал. Разумеется, ему куда больше доверяли и порой позволяли увидеть то, чего не открыли бы другому. За годы путешествий Григорий Николаевич побывал в стойбищах и монастырях, селениях и городах и подробно изучил ежедневный быт азиатских племён. Его жене удавалось также побеседовать с женщинами и разузнать подробности их семейной жизни.

Описания экспедиций Потанина совершенно лишены романтических рассказов о приключениях, схватках с аборигенами, преследовании местных властей. Зато в них скрупулёзно изложены бытовые подробности жизни людей, раскрыты религиозные обряды и обычаи, описаны особенности местности, флоры и фауны различных районов. Очевидно, что учёный почти всегда пользовался доверием азиатов и умел получить от них нужные ему сведения.

Все научные работы Григория Николаевича говорят об одном: мировая цивилизация если не рождением, то своим развитием во многом обязана бескрайним азиатским степям.

Отчёты о монгольских экспедициях свидетельствуют о безграничном разнообразии интересов составителя: Потанин предстаёт в них историком, геологом, экономистом, картографом. Как ботаник он собрал богатейшую коллекцию растений, как этнограф — описал несколько народов, до той поры неизвестных учёным. Целых два тома включали плоды народного творчества — легенды, сказки, эпосы, собранные и записанные Григорием Николаевичем и его спутниками.

Почётный гражданин Сибири

К наступлению нового, 20-го века Потанин сделался истинным патриархом сибирской науки. Его слово было решающим не только в научных дискуссиях, но и в общественной жизни края. С началом революционных потрясений 1917 года уже очень немолодой учёный вновь окунулся в политическую деятельность. Интересно, что вопреки своей общественно-активной юности Потанин не питал никаких иллюзий в отношении большевиков. Уже в июле, когда Ленин и его соратники ещё не взяли власть, он писал в одной из статей: «Если бы проекты Ленина осуществились, русская жизнь снова очутилась бы в железных тисках, в ней не нашлось бы места ни для самостоятельности отдельных личностей, ни для самостоятельности общественных организаций». Будущее показало, насколько ясно сознавал Григорий Николаевич перспективы нового строя.

Но что бы Потанин ни заявлял публично, авторитет его оставался непререкаемым. До самой кончины почётного гражданина Сибири в 1920 году сначала Временное Сибирское правительство, а затем Сибревком исправно выплачивали ему пенсию — любая власть понимала, насколько велики заслуги Григория Потанина перед Отечеством.

Екатерина КРАВЦОВА





Если вам понравилась статья, поделитесь пожалуйста ей в своих любимых соцсетях:
На Главную сайта "Загадки истории"

Главные рубрики сайта "Загадки истории"


Предыдущая     Первооткрыватели     Следущая