Повесть о настоящем ледоколе

Полярник - поистине героическая профессия. Этим людям приходится по-настоящему рисковать жизнью и решать сложнейшие задачи, бросая вызовы самой природе. Однако никакой человеческий подвиг в наше время невозможен без техники. Легендарный ледокол «Михаил Сомов» - точно такой же герой-полярник, как и люди, преодолевавшие на нем замерзшие моря Арктики и Антарктики. И испытания, выпавшие на долю этого судна, были по-настоящему суровыми.

Освоение Арктики и Антарктики для Советского Союза имело не только практическое значение (такое, как добыча полезных ископаемых на шельфе, к примеру), но также всегда было вопросом престижа. Поэтому денег на арктические программы не жалели, а советский ледокольный флот по праву считался одним из лучших в мире. «Михаил Сомов», сошедший со стапелей Херсонского судостроительного завода в феврале 1975 года, был вполне рядовым ледоколом класса дизель-электроход.

Однако именно ему было суждено стать настоящим символом героического противостояния полярных исследователей и стихии.

Ледокол был передан НИИ Арктики и Антарктики. Он использовался для доставки персонала на полярные станции, на нем же возвращались домой те, чья вахта была закончена. Также судно перевозило жизненно важные для полярников грузы - топливо, продукты, снаряжение. За долгий срок своей службы ледокол совершил много рейсов в Арктику и Антарктику. Но три из них прославили его навсегда.

Спустя всего два года после спуска на воду «Михаил Сомов» выполнял штатный рейс по смене персонала и доставке грузов на антарктическую станцию «Ленинградская». 1 февраля 1977 года судно вошло в область океана, покрытую 8-10-балльными льдами. Несколько дней команда прилагала все силы, чтобы прорваться к полынье, до которой оставалось всего около 55 километров. Но это не удалось, и 6 февраля судно легло в дрейф. Ветра и течения несли его вместе с ледяными полями, которые сжали борта, как тиски.

Несмотря на сложную ситуацию, экипаж корабля сумел при помощи вертолетов перебросить на «Ленинградскую» все необходимые грузы, а также сменить персонал. После этого оставалось только ждать, когда Антарктида даст хоть малейший шанс вырваться из ее ловушки. Этот шанс представился 28 марта, когда в ледяном поле наметилась узкая трещина. Вскоре она расширилась настолько, что судну удалось развернуться и двинуться к выходу из плена. Проведя в свободном дрейфе более 50 дней и будучи отнесенным на 250 миль, «Михаил Сомов» вышел из этого испытания с честью, без потерь. Но, как выяснилось, это было лишь подготовкой к более суровым вызовам.

Самой сложной оказалась для «Михаила Сомова» навигация 1984-1985 годов. Все шло не так с самого начала. Времена изменились, мощь советского государства была изрядно подточена внешними и внутренними проблемами. А потому отправка очередной экспедиции в Антарктику задерживалась до последнего момента - на нее долго не могли найти деньги. В результате «Михаил Сомов» отправился к берегам Антарктиды только 21 ноября 1984 года, когда дальше тянуть было уже невозможно. Путь лежал к станции «Молодежная». Задача предстояла обычная: смена персонала и обеспечение всем необходимым для зимовки.

2 января 1985 года ледокол подошел к «Молодежной». Казалось, что все складывается наилучшим образом и даже позднее начало навигации не создаст проблем. Но тут случилось то, чего никто предвидеть не мог. Для капитана Анатолия Сухорукова это был первый самостоятельный рейс в Антарктиду. То ли тяжелый груз ответственности, то ли общий склад характера стали причиной того, что он принялся командовать ледоколом, изрядно приняв на грудь. Бессвязные команды и хаотичные рывки рукоятки телеграфа, соединявшего мостик с машинным отделением, привели к тому, что «Сомов» дважды задел корпусом подводные камни. К счастью, повреждения не были серьезными, судно оставалось на плаву.

Сухорукова срочно отозвали, а его место на капитанском мостике занял опытный полярный моряк Валентин Родченко. Однако вместо того, чтобы отправить поврежденное судно домой, Москва дала команду: следовать к станции «Русская», куда нужно было срочно доставить продовольствие и топливо. Путь лежал через самое опасное место Антарктики - море Росса, печально знаменитое своими тяжелыми льдами и многочисленными айсбергами, каждый из которых мог раздавить «Сомова» как букашку.

Между тем наступил уже март, то есть начиналась суровая антарктическая зима. Ледокол успел подойти к станции «Русская» на достаточное расстояние, чтобы начать разгрузку при помощи вертолетов. Были перевезены люди и большая часть грузов. А затем случилась беда. Ветра чудовищной силы (до 50 м/с!) сдвинули массивные ледяные поля. 15 марта «Михаил Сомов» оказался в ловушке и лег в дрейф.

О критической ситуации по радио тут же сообщили на большую землю. Но там сейчас было совершенно не до терпящих бедствие полярников. Только что умер Константин Черненко, власть принял молодой энергичный генсек Михаил Горбачев. Громкая история с проваленной навигацией и затертым льдами ледоколом сейчас была никому не нужна. Поэтому в ответ экипаж «Сомова» вместо конкретных ответов и слов поддержки получал лишь радиограммы с бесконечными вопросами по уточнению ситуации. А затем им и вовсе было рекомендовано прекратить радиосвязь. По большому счету это означало, что их бросили на произвол судьбы.

Капитан Родченко, несмотря на запрет, продолжал отправлять запрос за запросом. Он лучше всех понимал, что счет идет на дни. Поврежденный корпус «Сомова» мог не выдержать натиска тяжелых льдов в любой момент. Когда команда спускалась в трюм, то с ужасом видела, как борта буквально выгибаются внутрь. Укрепляли всем, что было под рукой - стройматериалами, которые не успели переправить на «Русскую». У «Михаила Сомова» были все шансы повторить печальную судьбу легендарного «Челюскина». Только вот шансов на выживание в этом случае у 144 человек на борту не было никаких. У них не было ни палаток, ни достаточного количества теплой одежды, ни необходимого снаряжения для жизни на льду.

В конце концов, московское начальство дало «добро» на переправку большей части людей на судно «Павел Корчагин», находившееся на расстоянии около 300 километров. На борту «Сомова» остались только 53 добровольца из числа членов команды. Про них знал только узкий круг посвященных в Москве. Граждане СССР о погибающем во льдах судне не слышали ни слова.

Ситуацию парадоксальным образом спасли иностранные журналисты. В эфире одной из англоязычных радиостанций прошла новость о том, что в море Росса с вертолетов замечено вмерзшее в лед советское судно. Судя по всему, брошенное и без живых людей на борту. Эти новости заставили московских начальников стряхнуть оцепенение. Международного конфуза допустить было нельзя.

На спасение «Михаила Сомова» был отправлен ледокол «Владивосток» - далеко не самое мощное судно. Имелись солидные шансы на то, что «спасатель» сам окажется в ледовой ловушке. Но отправлять атомный ледокол в Антарктику было нельзя по международным соглашениям о «чистой зоне». На этот раз фортуна решила сменить гнев на милость. 26 июля 1985 года «Владивосток» успешно обколол льды вокруг «Михаила Сомова». И 11 августа оба судна вышли на чистую воду. 133 дня тяжелейшего опасного дрейфа были позади.

Участникам спасательной операции раздали награды. А капитана Родченко некоторое время таскали по проверкам, выясняя, кто виноват в случившемся. Но председатель правительственной комиссии, бывший министр иностранных дел СССР Андрей Громыко пришел к выводу, что команда ледокола действовала абсолютно грамотно и сделала все для того, чтобы спасти как жизни людей, так и ценное имущество. После этого Валентина Родченко представили к званию Героя Советского Союза. Остальным полярникам с «Сомова» тоже срочно раздали медали, которые, видимо, должны были помочь поскорее забыть то, как их фактически бросили погибать в ледяном плену.

Орденом Трудового Красного Знамени был награжден и сам ледокол.

Это оказался не последний дрейф «Михаила Сомова». В 1991 году возле той же станции «Молодежная» он снова был зажат льдами и дрейфовал на протяжении четырех месяцев. Но и в этот раз все закончилось благополучно. Легендарный ледокол по-прежнему в строю и продолжает выполнять важные рейсы. Правда, теперь его маршруты в основном пролегают в более близкой и менее опасной Арктике.

Виктор БАНЕВ