Римлянам удалось создать самую могущественную, самую прочную империю древнего мира. В чем же секрет их успеха? Как говорил Бисмарк, империи создаются «железом и кровью». То есть — военной силой. Выходит, своим могуществом Рим обязан своей армии. Так что же в ней было такого особенного?

Найди отличия

Итак, в чем отличие римской армии от — например — войск тех же древних греков? Афиняне, спартанцы, македонцы совершили много военных подвигов. Но все же в конце концов всем им все равно пришлось склониться перед мощью Рима.

Отличия между греческой и римской армиями были существенные. Главнейшее преимущество римлян называлось просто — дисциплина. У греков с дисциплиной дела обстояли крайне плохо. Виной тому не какое, то особенное врожденное «разгильдяйство» эллинов. Причина — в условиях их жизни. Греки, как известно, жили в полисах (маленьких городах-государствах),  управлявшихся по методу «прямой демократии».

То есть все граждане полиса собирались на площади и решали вопросы, выбирали (из своей же среды) чиновников, военачальников и т. д. Понятно, что греки были пропитаны духом свободы и равенства. И когда такой грек брал в руки оружие и шел на войну, он продолжал считать себя все тем же свободным гражданином, равным по положению всем своим командирам и даже стратегам (полководцам).

О какой же дисциплине в таких условиях могла идти речь?! Ведь дисциплина предполагает неограниченную власть полководца над личностью солдата. Ведь только арах перед телесными наказаниями или смертной казнью — только такой страх мог заставить древнего воина беспрекословно подчиняться командиру. А как обстояло с этим делом у греков?

Армия — не место для дискуссий?

Хотя формально греческие стратеги обладали правом налагать наказания на солдат, на практике этой возможностью они никогда не пользовались. Даже в случае такого вопиющего воинского преступления, как бегство с поля боя, и то — греческий полководец не мог покарать виновного тут же. Нет, войско должно было сначала вернуться в родной город, и вот уже там стратег перед народным собранием возбуждал ходатайство о наказании виновного. И уж затем все это сборище «штатских» решало, как наказать провинившегося.

Когда известный военный стратег Ксенофонт таки высек одного солдата за непослушание, тот собрал сходку солдат, и Ксенофонту пришлось оправдываться и объяснять воинам — почему он сделал это. Понятное дело, что никакой дисциплиной здесь и не пахнет.

Несколько лучше (чем у остальных греков) обстояли дела у спартанцев. Там солдаты подчинялись командирам, но это шло не собственно от военной дисциплины, а от их общего воспитания в соответствующем духе (подчинение старшим, взаимовыручка и т. д.).

Почему мы говорим, что это все же не воинская дисциплина? Спартанские цари (которые, как правило, и возглавляли войско в походах) обладали правом казни спартанского воина, но только на поле боя (невыполнение приказа в бою, бегство из строя и т. д.). Но не обладали таким правом в другое время (во время переходов, на привале и т. д.). Но ведь 99% процентов времени, что длится война, и составляют эти самые переходы, маневрирование, бивуаки и т. д. А на, собственно, сражения приходится совсем мало времени. Как же поддерживать дисциплину в течение всего военного похода, если даже царь не может самолично наказать своих солдат?

«Это Спарта!»: что скрывают историки?

Оставалось надеяться лишь на пресловутую спартанскую спайку и знаменитое спартанское воспитание. Но оно не всегда помогало. Так, Павсанию, разбившему персов при Платее (479 год до н. э.), пришлось стерпеть, что один из его командиров отказался выполнить приказ. А когда царь Агис в 418 году до н. э. решил дать сражение на явно неудачном месте, то один из его офицеров заявил, что он вовсе не намерен идти на верную гибель и не сдвинется с места. Царю Агису, уже начавшему наступление, пришлось вернуться назад.

Не спорю, вполне возможно, что с тактической точки зрения этот командир был прав, и место, выбранное царем (верховным военачальником!), — никуда не годилось. Но о каком авторитете командира, о какой дисциплине может идти речь при таких обстоятельствах?

И это были спартанцы, бесстрашные воины! Что же говорить о других греках? Сохранилась характерная жалоба Сократа на воинов своих родных Афин. «Афиняне, где только можно, стараются действовать наперекор начальникам и кичатся этим», — горько сетовал философ.

В македонской армии ситуация с дисциплиной была гораздо лучше (именно поэтому Александру и удалось завоевать полмира), но и там она была далека от совершенства.

Когда война — «мать родная»

Совсем другую картину мы видим в Риме. Именно римляне довели понятие дисциплины до абсолюта — максимального воплощения, какое было только возможно в древнем мире.

Греческие городки располагались на скалистых утесах, на мелких островах. Сама природа в значительной мере служила им защитницей. С Римом было не так. Этот город возник на апеннинской равнине. Не в скалах, не на острове, а на пусть и холмистой, но все же открытой местности. Да еще и в окружении множества хищных племен, которые так и ждут момента, когда можно будет поживиться за счет слабого! Если Рим хотел выжить — он должен был быть сильным. И римляне стали сильными. Не за счет рвов, утесов, крепостных стен (все это не дает спасения!) — а за счет тотальной милитаризации всей своей жизни.

Рим с самых первых дней своего существования жил как постоянный военный лагерь. Железная власть, суровая дисциплина, подчинение всех единой воле, полная безжалостность не только к врагу, но и к себе — только так можно было спастись маленькому городку на Тибре.

Дисциплина. С большой буквы «Д»

Как это выглядело на практике? Римляне ввели понятие «империума» (от него, как известно, позднее и произошло слово «император») — то есть безграничной власти военачальника. Это было то, чего и близко не знала Древняя Греция.

Военачальник, получивший «империум» (а его получал всякий, кто выступал в поход), становился полным господином над жизнью и смертью своих солдат. Перед ним шли ликторы, державшие в своих руках связки прутьев. Когда войско выходило за пределы городской черты, в эти связки вставлялись топоры — символ того, что теперь полководец имеет право накладывать на подчиненных любые наказания, вплоть до смертной казни (в пределах Рима такого права у него не было, поэтому при возвращении в город эти топоры убирались).

Смертная казнь в римских войсках применялась часто, и назначалась она за многое. Неподчинение приказу, бегство с поля боя — смертная казнь, безусловно. Часовой, заснувший на посту, — покойник. Если центурион (начальник «сотни») заставал заснувшего часового, но из жалости не сообщал о его проступке, то — если это становилось известным — смерть ждала обоих.

Если с поля боя бежал целый отряд, проводилась децимация — казнь каждого десятого, по жребию.

Суровое отцовское воспитание

Хотелось бы посмотреть на того, кто в римском войске — на греческий манер! — осмелился бы ослушаться приказа даже центуриона, не говоря уж о высших начальниках. Жизнь такого человека была бы коротка — и конец ее был бы болезненным.

Сохранилась мрачная легенда о консуле Манлии Торквате, который приказал за нарушение приказа казнить собственного сына. Нарушение было незначительным, но для Манлия важен был принцип — никто не смеет ослушаться приказа военачальника.

«Окаменев от ужаса, — пишет римский историк Тит Ливий, — смотрели солдаты на страшную казнь и только тогда пришли в себя, когда голова отделилась от туловища и потоком хлынула кровь».

Могут возразить, что это легенда, сказка. Может быть. Но ведь для Древней Греции такую легенду и такую сказку — и помыслить нельзя! Любая сказка отражает реалии и менталитет того народа, среди которого она появилась. И легенда о консуле Манлии как нельзя лучше ложится на характер римского народа.

Подводя итог, можно сказать, что дисциплина в римском войске была идеальная — твердая, как алмаз, и чистая, как слеза младенца. А с таким дисциплинированным войском — горы можно свернуть! Что, собственно, Рим и сделал. Но об этом — как-нибудь в другой раз…

Дмитрий ПЕТРОВ