В советское время штурм Зимнего дворца был запечатлен в огромном количестве книг и нескольких кинофильмах. Но только после распада СССР стало понятно, что все они фальсифицировали историю в целях большевистской пропаганды. Оказалось, что никакого штурма убежища Временного правительства на самом деле не было! Как и бегства Александра Керенского в женском платье, а также масштабной битвы сознательных солдат и матросов против защищавших дворец юнкеров и ударниц грозного женского батальона.

С чего началось восстание

Вопреки официальной версии, большевистский переворот, который позже назовут Великой Октябрьской социалистической революцией, начался стихийно. 24 октября (все даты — по старому стилю) 1917 года в Петрограде в здание, где располагались редакция и типография газеты «Рабочий путь» (так в то время называлась запрещенная «Правда»), явились представители городской милиции — несколько гимназистов с винтовками. Они пытались арестовать тираж газеты, ссылаясь на постановление Центральной городской думы — за призывы к вооруженному свержению власти. Об этом по телефону было доложено председателю Петросовета рабочих и солдатских депутатов Льву Троцкому. Тот направил полтора десятка солдат на защиту партийной печати. Солдаты, прибыв, несколько раз выстрелили в воздух, после чего милиционеры ушли. Этот успех буквально окрылил большевиков, левых эсеров и анархистов, имевших большинство в Петросовете.

Город начал переходить в руки восставших. Вопреки официальной историографии, инициатива взятия почтамта, электростанций, телеграфа и телефонной станции принадлежала не Ленину, а Троцкому. Причем все объекты захватили без боя, просто вступив в переговоры с охранявшими их солдатами.

Едва не опоздал

Лидер большевиков Владимир Ленин, который нелегально прибыл из Финляндии, в это время скрывался на квартире большевички Маргариты Фофановой на Выборгской стороне. О местопребывании вождя знали всего несколько человек. И, судя по всему, в суматохе событий о нем просто забыли — во всяком случае никто к нему не пришел и не поставил в известность о начавшемся перевороте.

Так или иначе, Ленин рисковал остаться в стороне. Но по происходящим на улицах событиям вождь понял: готовится что-то важное. И к огромному неудовольствию Троцкого в загримированном виде явился в Смольный. Более того: именно он, а не Лев Давидович, в ночь с 25 на 26 октября объявил с трибуны, что Временное правительство низложено.

Хотя как раз в эти минуты некоторые «министры-капиталисты» благополучно заседали — и захвата Зимнего дворца еще не произошло.

Горстка защитников

О том, почему Зимний дворец защищала только горстка юнкеров и женщин, советские историки предпочитали не распространяться.

Еще в октябре 1915 года император Николай II отдал свою главную резиденцию под госпиталь для солдат. Большие залы превратились в палаты. Всего здесь размещалось до 1000 раненых, причем в помещениях с окнами на набережную Невы, которые потом обстреливали орудиями из Петропавловской крепости, находились самые тяжелые, лежачие больные.

После свержения императора в нескольких комнатах дворца располагалось Временное правительство (из-за чего Керенского в шутку называли Александром Четвертым).

К вечеру 25 октября ситуация складывалась отнюдь не в пользу защитников Зимнего. Их и было-то совсем немного: 137 ударниц женского батальона (вызванного в Петроград якобы для участия в параде), 2 (по другим данным — 3) роты юнкеров, 300 казаков 14-го Донского полка и 40 инвалидов — георгиевских кавалеров. Но казаки бросили посты и ушли в свои казармы на Обводном канале. Многие женщины отпросились помыться. Штабеля дров, которые советская история превратит в неприступные баррикады, созданные обороняющимися, на самом деле не служили военным целям и были предназначены для отопления. Сам Керенский еще 24 октября уехал в Гатчину за подмогой — там находились верные Временному правительству части. Естественно, ни в какое женское платье он не переодевался.

Главные жертвы «штурма»

Наступавших тоже было не слишком много — по разным данным, от 300 до 1000 человек. Примерно в 9 часов вечера 25 октября они пошли на Зимний со стороны Дворцовой площади. Из окна поверх их голов выпустили несколько-пулеметных очередей. Этого было достаточно, чтобы большевики тут же отступили. Атака с треском провалилась.

В 21.40 прозвучал холостой выстрел бакового орудия крейсера «Аврора». Согласно советской пропаганде, это был сигнал к штурму дворца. На самом деле 6-дюймовое орудие выстрелило, призывая ставшие на Неве суда к бдительности и готовности. Во всяком случае об этом 27 октября 1917 года в упомянутой газете «Рабочий путь» сообщили председатель судового комитета крейсера А. Белышев и его помощник П. Андреев — заявляя, что «Аврора» ни в коем случае не стреляла по раненым.

Тем не менее выстрелы были — но из Петропавловской крепости. По прямому указанию Петросовета (то есть Ленина и Троцкого) в 23 часа начался артиллерийский обстрел дворца. Правда, проходил он из рук вон плохо — из 35 снарядов лишь два или три попали в цель. Но этого было достаточно, чтобы привести к гибели нескольких лежачих раненых.

По сути они и стали главными жертвами «штурма» Зимнего. Руководивший красногвардейцами Владимир Антонов-Овсеенко после нескольких безуспешных атак на главные ворота распорядился обследовать здание и проникнуть в него через второстепенные входы. Именно он возглавил группу из 10-12 человек, которая в час ночи ворвалась в бывшие покои императрицы. Двери никто не охранял, поскольку эта часть Зимнего дворца давно пустовала.

Внутри большевики поначалу заблудились во множестве темных помещений. Но, в конце концов, примерно через час (!) вышли к Малой столовой, где заседали министры Временного правительства. Антонов-Овсеенко распорядился арестовать их и увезти в Петропавловскую крепость. Министры приказали юнкерам и ударницам женского батальона не оказывать сопротивления, потому что Антонов-Овсеенко гарантировал, что в этом случае все останутся живы.

Финский «спецназ»

Существует еще более любопытная версия взятия Зимнего дворца. Многие историки утверждают, что туда проникли отнюдь не революционные солдаты и матросы — а группа из финских егерей под командованием подполковника императорской армии Михаила Свечникова. Это были отлично тренированные бойцы, которых готовили выбивать противника из укреплений: окопов, дотов, зданий. В общем, своего рода спецназ. Егеря служили в 106-й пехотной дивизии, а их командир Свечников, несмотря на офицерское звание, был членом РСДРП(б).

Группа прибыла на поезде из города Таммерфорса (Тампере). Неизвестно, была это собственная инициатива Свечникова или он получил прямое указание от Ленина либо Троцкого. Также не сохранилось документов о численности «спецназовцев» — исследователи называют количество от 200 до 400 человек. Они с Финляндского вокзала проследовали до казармы комендантской роты и проникли в Зимний через застекленный переход и открытые двери Эрмитажного театра. Юнкера были обезоружены быстро и бескровно. После этого егеря дали знак «революционным массам», которые вошли во дворец. Финские «спецназовцы» передали им пленных и отвели к комнате, где заседали министры.

Тема егерей никогда не поднималась в советской истории, потому что Свечникова, который после революции стал красным командиром, в 1938 году расстреляли как врага народа. Такой человек не мог считаться главным действующим лицом в победе революции.

Кино и массы

Революции нужны были собственные символы — наподобие того, каким стал штурм Бастилии для французской республики. Большевики стремились закрепить в общественном сознании героизм установления своей власти.

К третьей годовщине революции, в 1920 году, на Дворцовой площади (тогда — площади Урицкого) прошли съемки грандиозной кинопостановки «Взятие Зимнего дворца» (режиссер Николай Евреинов) с участием 8000 актеров и статистов. Впоследствии эти кадры выдавали за документальные. Солдаты и матросы бежали со стороны арки Главного штаба под пулеметные очереди юнкеров. Впечатляла сцена открытия ворот с двуглавыми орлами (на самом деле орлов во время взятия дворца уже давно не было). Кстати, на некоторых кадрах запечатлены зрители, которые с любопытством смотрят на происходящее действо.

Далее взятие Зимнего обрисовывалось по уже утвержденной схеме. Тем более что в талантливых фальсификаторах недостатка не было. 1927 год — Владимир Маяковский, поэма «Хорошо»: «Каждой лестницы // каждый выступ // брали, // перешагивая // через юнкеров». Тот же 1927 год — фильм Сергея Эйзенштейна «Октябрь», где кадры штурма по сути повторяют «кинохронику» 1920 года. Такая же штурмовая атака воспроизведена в картинах Михаила Ромма «Ленин в октябре» (1937 год) и Сергея Бондарчука «Красные колокола» (1965 год).

Уйти от пропагандистского штампа деятели искусства уже не могли, да и кто бы позволил им это сделать? Миф о самоотверженном подвиге большевиков, свергнувших ненавистный режим, надолго укрепился в сознании народных масс.

Элина ПОГОНИНА